Я помню, как приходила к намэта очень красивая женщина, и я никак не мог совместить ее с войной. Ну, невозможно было поверить, что эта красавица воевала.
Теперь я понимаю, что мое детское ощущение было не таким уж неверным. Нет, конечно, Друнина прошла войну, более того отношения на войне остались для нее критерием жизни – те отношения критерием этой жизни. Ей принадлежат страшные, по сути, строки (цитирую по памяти): «Могла ли знать в пылу окопных буден, Что с той поры, как кончится война, Я никогда уже не буду людям Необходима так и так нужна?» И все-таки, уверен, главное в ее стихах – не война, а любовь. Мне кажется, именно любовь давала ей ощущение той самой собственной необходимости, которуя она – санитарка, спасающая людей – испытывала в «пылу окопных буден».
С Алексеем Каплером она познакомилась, когда ей было 30 лет, а ему – 50. Каплер был человеком удивительно красивым, мудрым, и добрым. Таким, как мне кажется, должен быть сказочник: седые волосы, внимательный, добрый взгляд, и чуть виноватая улыбка.
Каплер вел «Кинопанораму» – был одним из первых телеведущих, кто заговорил со зрителями не казенным, а нормальным, человеческим языком. «Кинопанорама» сделала его очень знаменитым, а он стеснялся своей славы. Я много раз видел, как к нему подходили за автографом, и как ему каждый раз неловко было расписываться на клочках бумаги. Улыбка его при этом становилась еще более виноватой.
Их роман был невероятным красивым. Скажем, когда Друнина уехала в командировку на поезде, он ей на каждую станцию присылал телеграмму с объяснениями в любви. Ее стихотворение, посвященное А.К., начинается строчками: «Кто говорит, что умер Дон Кихот? Вы этому, пожалуйста, не верьте».
Она пережила его на двенадцать лет. Глядя на нее, я, может быть, впервые в жизни видел, что такое женщина, угасающая без любви…
Друнина покончила жизнь самоубийством в 1991 году, написав стихотворение «Судный час». Принято считать, что она ушла, не выдержав тех социальных потрясений, которые тогда обрушились на Россию. Отчасти это так. Но в те годы ее подкосила еще одна любовь – именно к этому мужчине она обращается в своем последнем стихотворении. Любовь несчастная, неразделенная, несложившаяся.
Она умерла от безлюбья. В завещании Юлия Владимировна просила похоронить себя в Крыму, в одной могиле с Каплером. Ее последняя воля была выполнена.
Юлия Друнина – не боевой, а трагический персонаж нашей поэзии. Человек, для которого память о войне была не только памятью о юности, но – главное – воспоминаниями о том настоящем и истинном, что было в жизни. Это – истинное – она искала всю жизнь, и, не отыскав, ушла.
***
Я только раз видала рукопашный.
Раз – наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
ЛЮБИМОМУ
Мне б хотелось встретиться с тобою
В ранней юности, на поле боя,
Потому что средь огня и дыма
Стала б я тебе необходима.
Чтобы мог в окопе ты согреться,
Отдала б тебе свое я сердце,
Сердцем бы тебя я заслоняла
От осколков ржавого металла…
Если бы мы встретились с тобою
В ранней юности, на поле боя!
ЛЮБОВЬ
Опять лежишь в ночи, глаза открыв,
И старый спор сама с собой ведешь.
Ты говоришь:
– Не так уж он красив!
А сердце отвечает:
– Ну и что ж!
Все не идет к тебе проклятый сон,
Все думаешь, где истина, где ложь…
Ты говоришь:
– Не так уж он умен!
А сердце отвечает:
– Ну и что ж!
Тогда в тебе рождается испуг,
Все падает, все рушится вокруг.
И говоришь ты сердцу:
– Пропадешь!
А сердце отвечает:
– Ну и что ж!
***
В каком-нибудь неведомом году
Случится это чудо непременно:
На землю нашу, милую звезду,
Слетятся гости изо всей Вселенной.
Сплошным кольцом землян окружены,
Пройдут они по улицам столицы,
Покажутся праправнукам странны
Одежды их и неземные лица.
На марсианку с кожей голубой
Праправнук мой не сможет наглядеться.
Его земная грешная любовь
Заставит вспыхнуть голубое сердце.
Его земная грешная любовь,
И марсианки сердце голубое –
Как трудно будет людям двух миров!
Любимый мой, почти как нам с тобою…
Я ЗАВИДУЮ ТОЛСТОКОЖИМ…
(Из стихов для детей)
Я завидую толстокожим –
Носорогам, гиппопотамам,
Папам, что со слонами схожи,
Со слонихами схожим мамам –
Защитила их мать-Природа
От уколов любого рода…
Но жалею за то до дрожи
Тех, кто ходит почти без кожи, -
Вы подумайте только, дети,
Как живется таким на свете!..
***
Как плохо все!
Уйти, махнув рукой
На ссоры наши, примиренья, войны?..
С другими будет просто и легко,
С другими будет ясно и спокойно.
Намучившись, намаявшись душой,
«Как плохо!» – повторяю я со вздохом…
Но что мне делать, если это «плохо»
Дороже, чем с другими «хорошо»?
***
Мы любовь свою схоронили,
Крест поставили на могиле.
«Слава Богу», – сказали оба,
Только встала любовь из гроба,
Укоризненно нам кивая:
«Что ж вы сделали? Я живая!»
ТЕПЕРЬ НЕ УМИРАЮТ ОТ ЛЮБВИ
Теперь не умирают от любви –
Насмешливая трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
Лишь без причины человеку плохо.
Теперь не умирают от любви –
Лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но «неотложку» мама не зови,
Врачи пожмут беспомощно плечами:
«Теперь не умирают от любви»…
СУДНЫЙ ЧАС
Покрывается сердце инеем –
Очень холодно в судный час.
А у вас глаза как у инока,
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил,
Лишь издали
(Все ж крещенная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, -
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу. Не хочу смотреть!
автор: Андрей Максимов