Стихи и о стихах. Юлия Друнина

Даря моей маме одну из своих книг, Юлия Владимировна написала: «Тоне, в память о том, в общем-то, прекрасном времени, когда мы еще учились в 7 школе». Они были знакомы всю жизнь, со школы! 

Я помню, как приходила к намэта очень красивая женщина, и я никак не мог совместить ее с войной. Ну, невозможно было поверить, что эта красавица воевала.

Теперь я понимаю, что мое детское ощущение было не таким уж неверным. Нет, конечно, Друнина прошла войну, более того отношения на войне остались для нее критерием жизни – те отношения критерием этой жизни. Ей принадлежат страшные, по сути, строки (цитирую по памяти): «Могла ли знать в пылу окопных буден, Что с той поры, как кончится война, Я никогда уже не буду людям Необходима так и так нужна?» И все-таки, уверен, главное в ее стихах – не война, а любовь. Мне кажется, именно любовь давала ей ощущение той самой собственной необходимости, которуя она – санитарка, спасающая людей – испытывала в «пылу окопных буден».

С Алексеем Каплером она познакомилась, когда ей было 30 лет, а ему – 50. Каплер был человеком удивительно красивым, мудрым, и добрым. Таким, как мне кажется, должен быть сказочник: седые волосы, внимательный, добрый взгляд, и чуть виноватая улыбка.

Каплер вел «Кинопанораму» – был одним из первых телеведущих, кто заговорил со зрителями не казенным, а нормальным, человеческим языком. «Кинопанорама» сделала его очень знаменитым, а он стеснялся своей славы. Я много раз видел, как к нему подходили за автографом, и как ему каждый раз неловко было расписываться на клочках бумаги. Улыбка его при этом становилась еще более виноватой.

Их роман был невероятным красивым. Скажем, когда Друнина уехала в командировку на поезде, он ей на каждую станцию присылал телеграмму с объяснениями в любви. Ее стихотворение, посвященное А.К., начинается строчками: «Кто говорит, что умер Дон Кихот? Вы этому, пожалуйста, не верьте».

Она пережила его на двенадцать лет. Глядя на нее, я, может быть, впервые в жизни видел, что такое женщина, угасающая без любви…

Друнина покончила жизнь самоубийством в 1991 году, написав стихотворение «Судный час». Принято считать, что она ушла, не выдержав тех социальных потрясений, которые тогда обрушились на Россию. Отчасти это так. Но в те годы ее подкосила еще одна любовь – именно к этому мужчине она обращается в своем последнем стихотворении. Любовь несчастная, неразделенная, несложившаяся.

Она умерла от безлюбья. В завещании Юлия Владимировна просила похоронить себя в Крыму, в одной могиле с Каплером. Ее последняя воля была выполнена.

Юлия Друнина – не боевой, а трагический персонаж нашей поэзии. Человек, для которого память о войне была не только памятью о юности, но – главное – воспоминаниями о том настоящем и истинном, что было в жизни. Это – истинное – она искала всю жизнь, и, не отыскав, ушла.

***

Я только раз видала рукопашный.

Раз – наяву. И тысячу – во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

ЛЮБИМОМУ

Мне б хотелось встретиться с тобою

В ранней юности, на поле боя,

Потому что средь огня и дыма

Стала б я тебе необходима.

Чтобы мог в окопе ты согреться,

Отдала б тебе свое я сердце,

Сердцем бы тебя я заслоняла

От осколков ржавого металла…

Если бы мы встретились с тобою

В ранней юности, на поле боя!

ЛЮБОВЬ

Опять лежишь в ночи, глаза открыв,

И старый спор сама с собой ведешь.

Ты говоришь:

– Не так уж он красив!

А сердце отвечает:

– Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,

Все думаешь, где истина, где ложь…

Ты говоришь:

– Не так уж он умен!

А сердце отвечает:

– Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,

Все падает, все рушится вокруг.

И говоришь ты сердцу:

– Пропадешь!

А сердце отвечает:

– Ну и что ж!

***

В каком-нибудь неведомом году

Случится это чудо непременно:

На землю нашу, милую звезду,

Слетятся гости изо всей Вселенной.

Сплошным кольцом землян окружены,

Пройдут они по улицам столицы,

Покажутся праправнукам странны

Одежды их и неземные лица.

На марсианку с кожей голубой

Праправнук мой не сможет наглядеться.

Его земная грешная любовь

Заставит вспыхнуть голубое сердце.

Его земная грешная любовь,

И марсианки сердце голубое –

Как трудно будет людям двух миров!

Любимый мой, почти как нам с тобою…

Я ЗАВИДУЮ ТОЛСТОКОЖИМ…

(Из стихов для детей)

Я завидую толстокожим –

Носорогам, гиппопотамам,

Папам, что со слонами схожи,

Со слонихами схожим мамам –

Защитила их мать-Природа

От уколов любого рода…

Но жалею за то до дрожи

Тех, кто ходит почти без кожи, -

Вы подумайте только, дети,

Как живется таким на свете!..

***

Как плохо все!

Уйти, махнув рукой

На ссоры наши, примиренья, войны?..

С другими будет просто и легко,

С другими будет ясно и спокойно.

Намучившись, намаявшись душой,

«Как плохо!» – повторяю я со вздохом…

Но что мне делать, если это «плохо»

Дороже, чем с другими «хорошо»?

***

Мы любовь свою схоронили,

Крест поставили на могиле.

«Слава Богу», – сказали оба,

Только встала любовь из гроба,

Укоризненно нам кивая:

«Что ж вы сделали? Я живая!»

ТЕПЕРЬ НЕ УМИРАЮТ ОТ ЛЮБВИ

Теперь не умирают от любви –

Насмешливая трезвая эпоха.

Лишь падает гемоглобин в крови,

Лишь без причины человеку плохо.

Теперь не умирают от любви –

Лишь сердце что-то барахлит ночами.

Но «неотложку» мама не зови,

Врачи пожмут беспомощно плечами:

«Теперь не умирают от любви»…

СУДНЫЙ ЧАС

Покрывается сердце инеем –

Очень холодно в судный час.

А у вас глаза как у инока,

Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил,

Лишь издали

(Все ж крещенная!)

Помолюсь

За таких вот, как вы, -

За избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия,

Не могу. Не хочу смотреть!

автор: Андрей Максимов

Медведь

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе