Трудно поверить, но на заре актёрской карьеры, являясь студентом Театрального училища им. Щукина, будущий кумир миллионов ничем особым не выделялся, был юношей тихим, застенчивым, прыщавым и полноватым. Терпение, усилие воли и труд сделали своё дело. Первые выступления в театре сатиры, где впоследствии Миронов прослужил четверть века, роли в лентах «Мой младший брат» (1962), «Три плюс два» (1963), «Берегись автомобиля» (1966) и, наконец, «Бриллиантовая рука» (1968) прочно закрепили за Мироновым образ обаятельного, неунывающего, слегка плутоватого голубоглазого красавца.
В сознании советского обывателя, актёр воплощал образ «заграничного человека». Он всегда элегантно одевался, имел изящные манеры, водил BMW, страстно любил джаз и Фрэнка Синатру, частенько, даже по нынешним меркам, путешествовал за рубежом. Большинство друзей и знакомых отзывались о Миронове, как о весельчаке и балагуре, мастере розыгрыша и пижоне. Но добавляли при этом, что «он был очень одиноким человеком», постоянно мучился сомнениями, не так часто смеялся, как плакал. Внешний лоск и лёгкость, образ человека-праздника, давались невероятным трудом.
Без преувеличения, Андрей Миронов, был самым известным и любимым актёром в СССР. Порой мы не придаём значения, как сильно его образ и его творчество вошли в нашу жизнь, ведь ни наше кино, ни наш театр, ни даже наша эстрада, в лучшем смысле этого слова, немыслимы без него. Кто из нас не смотрел на праздник «Бриллиантовую руку»? Кто не слышал странную песню про бабочку, которая «крылышками бяк-бяк-бяк-бяк»? И кто из нас время от времени не повторяет золотые слова, сказанные одним из его героев, о том, как бы хотелось сейчас «принять ванну» и «выпить чашечку кофэ»?
По сей день, лучшие из созданных Мироновым образов знакомы каждому. При этом спектр его работ необычайно широк. Он играл циников и альтруистов, авантюристов и романтиков, любовников и сердцеедов. Миллионам запомнились образы элегантного контрабандиста Козодоева в «Бриллиантовой руке» и мелкого спекулянта Семицветова в «Берегись автомобиля», великого комбинатора Остапа Бендера в «12 стульях» (1976) и великого юмориста Джерома К. Джерома в «Трое в лодке, не считая собаки» (1979). А между тем, была ещё роль великого революционера Фридриха Энгельса в фильме «Год как жизнь» (1965). Голосом Миронова говорил главный мультипликационный интеллигент-пацифист Кот Леопольд и его воинствующие антагонисты Белый и Серый мыши. В театре визитной карточкой актёра были герои, чьё имя стало синонимом распутства и плутовства: дон Жуана и Фигаро. Но самому актёру более близки были роли странноватых маленьких людей, мечтательных чудаков, вроде аутичного Фарятьева в «Фантазиях Фарятьева» (1979/1982) и самоотверженного Джонни Фёста в «Человеке с бульвара Капуцинов» (1987). Но кого бы ни играл Миронов, неизменными в любой роли оставались фантастическое обаяние и непревзойдённый профессионализм.
Стремясь преодолеть устоявшееся за ним амплуа комика и весельчака, Миронов в самые искромётные свои роли добавлял оттенки трагизма. Он сочетал несочетаемые вещи, благодаря чему по-новому раскрывал привычные образы, наполнял неожиданными чертами знакомые характеры. Так, он делал Хлестакова глубоко трагичным персонажем, а Грушницкого наделял качествами неисправимого романтика. Пожалуй, лишь ближе к концу карьеры он смог реализоваться в ролях, по-настоящему близких себе. К примеру, тихий интеллигент в «Будьте моим мужем» (1981) и самозабвенный учёный в «Блондинке за углом» (1982/1984). Краеугольной и, возможно, лучшей, стала роль журналиста Ханина в драме Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» (1982/1984). Герой Миронова внешне циничен и раскован, бодр и независим. Но внутри он полон тоски и отчаяния. К удивлению зрителя, актёр здесь не поёт и не танцует - он неудачно пытается покончить жизнь самоубийством и корчится в грязи, нелепо напоровшись на финку уголовника.
Притчей во языцех стал перфекционизм актёра, его неугомонное стремление к достижению совершенства. Всем известный фееричный танец на палубе из «Бриллиантовой руки», исполняемый с такой лёгкостью и непринуждённостью, отрабатывался неделями. Лихие трюки, которые Миронов выдаёт в «Достоянии республики» (1971) и в «Невероятных приключениях итальянцев в России» (1973) делались без дублёра. Будучи театральным режиссёром, Миронов доводил на репетициях своих актёров до изнеможения, однако всегда добивался желаемого результата. Он работал на пределе своих возможностей и требовал того же от своих коллег.
Говорят, Миронов начисто был лишён музыкального слуха, но исполнил, вероятно, самые известные песни советского кино. Тут и «Остров невезения» из «Бриллиантовой руки», и «Белеет мой парус» из «12 стульев». В «Обыкновенном чуде» (1979) он пел самую двусмысленную песню советского кино – об уже упоминавшейся несчастной бабочке, загубленной злым воробушком. Но там же неожиданно звучала и одна из самых печальных мелодий советского экрана – «Прощальная песня», со словами: «Давайте негромко / Давайте вполголоса / Давайте простимся светло. / Неделя, другая, / И мы успокоимся, / Что было, то было, прошло».
Лучшие роли Андрея Миронова – это роли людей, у которых есть мечта. Только мечта эта, как правило, увы, не сбывается. То ли герои замахиваются на что-то недосягаемое, то ли что-то внешнее им мешает. Миронов, хотя сам признавался, что грех жаловаться на количество ролей в кино или в театре, мечту свою в полной мере не реализовал. При жизни он так и не получил должного признания как драматический актёр, не сыграл многие из желанных трагических ролей, к примеру, Гамлета или Обломова. Зато в памяти миллионов он по-прежнему остался обаятельным романтиком, человеком, фонтанирующим своей энергетикой, невероятно искренним и неотступно следующим своей цели.
Пять главных образов Андрея Миронова в кино:
01. Элегантный контрабандист Геша Козодоев в «Бриллиантовой руке» (Леонид Гайдай, 1968)
Самая знаменитая роль Миронова, сделавшая его любимцем публики. В ней есть полный набор всего того, что впоследствии пытались воспроизвести в актёре другие режиссёры. Тут и запоминающиеся песни, и феноменальные пляски, и ушедшие в народ афоризмы, и невероятное для отрицательного персонажа обаяние. Но если всё-таки поглубже вдуматься в образ Козодоева, как бы смешно это ни казалось, то здесь можно увидеть и традиционную для героев Миронова критическую раздвоенность, и глубокий трагизм. Одни словом, даже жулик у великого актёра не так прост, и, быть может, в этом и есть секрет всенародной любви к этому герою, и к этой картине.
02. Журналист Ханин в «Моём друге Иване Лапшине» (Алексей Герман, 1982/1984)
Самая нестандартная, но самая важная роль актёра, вероятно, потому, что именно здесь в наибольшей степени проявился настоящий Миронов, такой, каким его никто не знал. Герой лучезарных водевилей попадал в мрачную картину о тоске и отчаянии, но, удивительным образом, смотрелся там совершенно органично. Режиссёр Алексей Герман любит травить байки о том, через какие муки ада пришлось пройти актёру на этой картине. Так, он ужасно боялся исполнителя роли уголовника, который по сюжету нападает на Миронова с ножом, т.к. этот человек действительно был видавшим виды уголовником. А для того чтобы сделать в этой сцене необходимый грим, Миронову пришлось не иначе как измазываться лицом в дерьме. Дважды.
03. Романтик-просветитель Джонни Фёст в «Человеке с бульвара Капуцинов» (Алла Сурикова, 1987)
Последняя законченная роль Миронова в кино. Актёр предстал в образе романтика, очарованного магией только что появившегося искусства кинематографа. В одном из интервью Миронов так говорил об этой роли: «Занятый по горло, я не мог отказаться от роли Фёста... из-за благородной идеи, характера героя. Что-то меня сразу подкупило в Фёсте, подружило с ним. И то, что он по-своему Дон Кихот, и то, что, если можно так сказать, он не просто чудак, а очень своеобразный счастливый неудачник или неудачный счастливец...»
04. Циничный министр-администратор в «Обыкновенном чуде» (Марк Захаров, 1978)
Ещё одна из известнейших ролей Миронова. Актёр играет циника и мизантропа, важничает, острит, волшебным образом воспаряет в небо и исполняет знаменитую песню про бабочку и воробушка, которая, по мнению Марка Захарова «предвосхитила сексуальную революцию в России».
05. Безнадёжный мечтатель Фарятьев в «Фантазиях Фарятьева» (Илья Авербах, 1979/1982)
Роль Фарятьева стала первой по-настоящему драматической ролью Миронова в кино. Режиссёр Илья Авербах разглядел в Миронове нечто большее, чем балагура и ловеласа, и осмелился разрушить устоявшееся амплуа актёра. Последний предстал на экране глубоко несчастным, навсегда одиноким маленьким человеком, не приспособленным к жизни, задыхающимся в душной действительности и безнадёжно утопающим в своих мечтах. Первый зритель был озадачен, и понадобилось время, чтобы картину оценили по достоинству.
http://publicpost.ru/blog/id/15482/