Донатас Банионис - о «Мертвом сезоне»: «Разведчик Конан Молодый говорил мне: «Вы - такой же, как я»
29 апреля 2024 ● "КП-Ярославль"
28 апреля исполняется 100 лет со дня рождения Донатаса Баниониса.
Актер Донатас Банионис в фильме "Мертвый сезон".
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Судя по интервью, Донатас Банионис отличался какой-то патологической скромностью. Журналистки делали ему комплименты: мол, какой же вы красавец. Он отвечал: да нет, какой я красавец, да и старик уже… Про «Мертвый сезон», в котором сыграл одну из самых знаменитых ролей, рассказывал, что его еле утвердили из-за небольшого роста и неказистой внешности (!) Между тем в него были влюблены миллионы советских женщин, разглядевшие и в разведчике Ладейникове, и в Крисе из «Соляриса», и в Гойе помимо внешней, удивительную внутреннюю красоту.
«ПЛОХОМУ ОПЕРАТОРУ ВАЖЕН НЕ СМЫСЛ, А КАДР»
Отец Донатаса был простым портным, и хотел, чтобы сын овладел каким-нибудь надежным ремеслом. Так что юноша начал учиться на гончара (или, точнее, на керамиста). При этом и отец, и Донатас участвовали в художественной самодеятельности, и в какой-то момент наш герой решился поступать вместе с другом в любительский театр. Друга приняли, а Донатаса - нет.
Но через какое-то время в Литву пришла советская власть. И одновременно вернулся из Франции знаменитый режиссер Юозас Мильтинис. Власть создала в городе Паневежисе театр из рабочих. Мильтинис его возглавил. И взял Донатаса в труппу, когда он пришел и показался ему. Театру в Паневежисе актер сохранял верность всю жизнь, и многие специально приезжали в этот город, чтобы посмотреть на Баниониса в спектаклях.
Донатас Банионис, 1989 г.
Фото Владимира Гулевича /Фотохроника ТАСС/
Он работал там уже многие годы, когда ему предложили сниматься в кино. Фильм назывался «Адам хочет быть человеком», ставил его молодой режиссер Витаутас Жалакявичюс, и сниматься Банионису совсем не понравилось. «Сидишь, а оператор говорит – руку надо держать вот так. О, теперь снимаем. Думаю – ну что за дурацкий оператор? Ему важен не смысл, а кадр» - рассказывал Банионис в интервью обозревателю «КП» Галине Сапожниковой. Но все же снялся в еще одном фильме Жалакявичюса, «Хроника одного дня». А потом был третий их совместный фильм, ставший классикой советского кино: «Никто не хотел умирать». Там оператор был уже другой, выдающийся Йонас Грицюс, снимавший «Дон-Кихота» и «Гамлета» Козинцева. Он работал с актерами совсем по-другому. И именно на этой картине Банионис понял, что такое настоящее кино.
«Никто не хотел умирать», картина о сыновьях убитого председателя сельсовета, поклявшихся отомстить «лесным братьям» за отца, прогремела по экранам. И прославила на весь СССР не только Баниониса, но и его партнеров - Юозаса Будрайтиса, Альгимантаса Масюлиса и Регимантаса Адомайтиса (Вия Артмане, снявшаяся в фильме, уже считалась к тому моменту звездой). С этими фамилиями у советского зрителя в первую очередь и будет ассоциироваться прибалтийский кинематограф в последующие четверть века.
К Донатасу Юозасовичу косяком пошли предложения от режиссеров. И через несколько лет вышли «Мертвый сезон» и «Солярис», главные его картины.
«ТАРКОВСКИЙ ТО МОЛЧАЛ, ТО СТАНОВИЛСЯ КАК ОГОНЬ»
Банионис вспоминал в очень давнем интервью журналисту «КП» и историку советской разведки Николаю Долгополову, что сценарий «Мертвого сезона» был написан как боевик. Но в боевике ему играть не хотелось. «Мне показалось, что важнее показать человека, который действительно пережил большие потрясения. Был разведчиком, его поймали, посадили в тюрьму, потом обменяли, и он вернулся. История трагическая. Судьба пострадавшего человека, которому трудно, который еще не знает, что его ждет после возвращения домой». Сценарий режиссер Савва Кулиш начал менять в соответствии с предложениями Баниониса прямо по ходу съемок: героический фильм стал человеческим.
А потом отснятые фрагменты «Мертвого сезона» показали на студии. И руководство «Ленфильма» задумалось о том, чтобы закрыть фильм, или, по крайней мере, заменить исполнителя главной роли. Он казался слишком «обычным» для разведчика. (Есть версия, что на роль в этот момент прочили Вячеслава Тихонова, который, как всем известно, потом сыграл другого шпиона в еще более популярном фильме). Но все решил Конан Молодый, который и был прототипом разведчика Ладейникова. Он настоял на том, чтобы героем остался Банионис, который даже внешне чем-то на него смахивал.
Встретились актер и прототип на съемках главной сцены фильма: обмена на мосту. «Я Конону говорю: «О Господи, вы совсем не похожи на разведчика». Действительно, он такой не киношный. Конон посмеялся и ответил, что какой бы он был разведчик, если был бы похож. И говорит мне: «Вот вы такой же, как я»…» Но Молодый не консультировал актера - контакты с разведкой имели только автор сценария Владимир Вайншток и Савва Кулиш. «Когда я что-то спрашивал, мне отвечали: «Да, твой прототип говорил то-то и то-то».
Потом журналист и разведчик Леонид Колосов рассказывал, что Конан Молодый после показа «Мертвого сезона» говорил: «Все вранье, старики, кроме двух моментов. Донатас Банионис действительно похож на меня, особенно на фотографии, где мы, предварительно поддав, стоим в обнимку. И я так же, как и герой «Мертвого сезона», торговал игральными автоматами, на чем сколотил солидное состояние в свободной валюте, которое потом удалось перевести на счета КГБ… А все остальное вымысел, зачастую даже не очень художественный, благодаря активному участию в творческом процессе «искусствоведов в штатском» с Лубянки…»
А что касается «Соляриса», Банионис так и не понял, почему Андрей Тарковский выбрал на роль космонавта Криса Кельвина именно его. Уже в XXI веке говорил, что «Солярис» - загадочная картина, в которой ему до сих пор не все понятно. Ни секунды не жалел, что снялся в фильме, но вспоминал: «Работать мне было тяжело. Тарковского интересовала какая-то совершенно другая реальность. Действие развивалось, будто во сне или в вакууме, мне пришлось довериться фантазии режиссера. К тому же роль Кельвина строилась на внутреннем монологе, глубоко спрятанных переживаниях. Я все время думал: «Как все это передать средствами кино?» Андрей был странным человеком. То молчит весь день, а то вдруг как огонь. Мог ни с того ни с сего накричать на невинного человека. Мне все это было странно. «Почему так? Может быть, он такой, только когда я рядом?» — думал я. А один раз я не выдержал (Андрей при мне накричал на официанта) и сказал: «Это же официант. А ты вроде бы культурный человек, а обращаешься с ним как со слугой». А он мне в ответ: «Ты, со своими западными привычками!» Но через полчаса все проходило. Такие перепады настроения у Андрея были постоянно».
С Натальей Бондарчук на съемках "Соляриса".
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Еще он вспоминал, что картину поначалу не приняли. На Каннском кинофестивале публика уходила из зала (несмотря на то, что картина в итоге получила Гран-при жюри). Сам актер потом уже в СССР получал письма: «Донатас Юозасович, все зрители вас очень просят: «Больше в такой халтуре, как «Солярис», никогда не снимайтесь». «А теперь если обо мне в мире где-то и вспоминают, то вспоминают в первую очередь, что я снимался у Тарковского…»
«ДЕМЬЯНЕНКО СЫГРАЛ ЛАДЕЙНИКОВА СИЛЬНЕЕ МЕНЯ»
Банионис отлично говорил по-русски, но с заметным акцентом. Поэтому его постоянно озвучивали: то Зиновий Гердт, то Игорь Кваша, то Владимир Заманский (как в «Солярисе»)… Чаще всего - Александр Демьяненко, тот самый Шурик из комедий Гайдая. Банионис (опять же с предельной скромностью) говорил: «Иногда, когда щелкаю телевизионным пультом и натыкаюсь на «Мертвый сезон», смотрю его из-за Александра Демьяненко. Это удивительная актерская работа. Он, дублируя меня, сыграл роль разведчика Ладейникова как бы параллельно со мной. В некоторых сценах он сыграл сильнее и глубже меня. Я же это вижу. Прекрасный был актер».
Донатас Банионис во время интервью 2009 года.
Фото: Руслан ВОРОНОЙ, Экспресс газета
Говорить самому Банионису на советском экране доводилось нечасто. Можно вспомнить крохотную, длящуюся чуть больше минуты сцену с жуликом-пастором в «Берегись автомобиля» («Все люди верят. Одни в то, что Бог есть, другие в то, что Бога нет»). Или хит 80-х - криминальную драму «Змеелов». В ней никак не объясняется, почему главный злодей, которого зовут Борис Дмитриевич, произносит все реплики с прибалтийским выговором.
В России и в XXI веке его считали своим и обожали. В Литве, как ни странно, было иначе. Он рассказывал, как однажды его не узнала недавно назначенный министр культуры: «Был какой-то праздник, и я был приглашен. И я захотел у нее что-то спросить про кино или про театр. Она смотрит на меня – извините, кто вы такой? Она по какой-то протекции была, из провинции, но зато была знакома с нашим тогдашним президентом, вот ее и назначили…» И добавлял: «Недавно я пошел в какое-то учреждение по делам. Там женщина сидит. Смотрит и спрашивает – кто вы такой? Банионис. Да кто ты такой – Банионис? Я и ушел. Ну, что поделать - она, видимо, не смотрит кино. В России так не было бы. Там только зайдешь в троллейбус, так сразу: ой, ой, садитесь, садитесь. Я могу и сам билет купить, но это как бы показывает уважение». И Донатас Юозасович был очень благодарен русским поклонникам за то, что они его помнят и любят - «Значит, моя миссия, как художника, не пропала даром, а оставила смысл»
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Судя по интервью, Донатас Банионис отличался какой-то патологической скромностью. Журналистки делали ему комплименты: мол, какой же вы красавец. Он отвечал: да нет, какой я красавец, да и старик уже… Про «Мертвый сезон», в котором сыграл одну из самых знаменитых ролей, рассказывал, что его еле утвердили из-за небольшого роста и неказистой внешности (!) Между тем в него были влюблены миллионы советских женщин, разглядевшие и в разведчике Ладейникове, и в Крисе из «Соляриса», и в Гойе помимо внешней, удивительную внутреннюю красоту.
«ПЛОХОМУ ОПЕРАТОРУ ВАЖЕН НЕ СМЫСЛ, А КАДР»
Отец Донатаса был простым портным, и хотел, чтобы сын овладел каким-нибудь надежным ремеслом. Так что юноша начал учиться на гончара (или, точнее, на керамиста). При этом и отец, и Донатас участвовали в художественной самодеятельности, и в какой-то момент наш герой решился поступать вместе с другом в любительский театр. Друга приняли, а Донатаса - нет.
Но через какое-то время в Литву пришла советская власть. И одновременно вернулся из Франции знаменитый режиссер Юозас Мильтинис. Власть создала в городе Паневежисе театр из рабочих. Мильтинис его возглавил. И взял Донатаса в труппу, когда он пришел и показался ему. Театру в Паневежисе актер сохранял верность всю жизнь, и многие специально приезжали в этот город, чтобы посмотреть на Баниониса в спектаклях.
Донатас Банионис, 1989 г.
Фото Владимира Гулевича /Фотохроника ТАСС/
Он работал там уже многие годы, когда ему предложили сниматься в кино. Фильм назывался «Адам хочет быть человеком», ставил его молодой режиссер Витаутас Жалакявичюс, и сниматься Банионису совсем не понравилось. «Сидишь, а оператор говорит – руку надо держать вот так. О, теперь снимаем. Думаю – ну что за дурацкий оператор? Ему важен не смысл, а кадр» - рассказывал Банионис в интервью обозревателю «КП» Галине Сапожниковой. Но все же снялся в еще одном фильме Жалакявичюса, «Хроника одного дня». А потом был третий их совместный фильм, ставший классикой советского кино: «Никто не хотел умирать». Там оператор был уже другой, выдающийся Йонас Грицюс, снимавший «Дон-Кихота» и «Гамлета» Козинцева. Он работал с актерами совсем по-другому. И именно на этой картине Банионис понял, что такое настоящее кино.
«Никто не хотел умирать», картина о сыновьях убитого председателя сельсовета, поклявшихся отомстить «лесным братьям» за отца, прогремела по экранам. И прославила на весь СССР не только Баниониса, но и его партнеров - Юозаса Будрайтиса, Альгимантаса Масюлиса и Регимантаса Адомайтиса (Вия Артмане, снявшаяся в фильме, уже считалась к тому моменту звездой). С этими фамилиями у советского зрителя в первую очередь и будет ассоциироваться прибалтийский кинематограф в последующие четверть века.
К Донатасу Юозасовичу косяком пошли предложения от режиссеров. И через несколько лет вышли «Мертвый сезон» и «Солярис», главные его картины.
«ТАРКОВСКИЙ ТО МОЛЧАЛ, ТО СТАНОВИЛСЯ КАК ОГОНЬ»
Банионис вспоминал в очень давнем интервью журналисту «КП» и историку советской разведки Николаю Долгополову, что сценарий «Мертвого сезона» был написан как боевик. Но в боевике ему играть не хотелось. «Мне показалось, что важнее показать человека, который действительно пережил большие потрясения. Был разведчиком, его поймали, посадили в тюрьму, потом обменяли, и он вернулся. История трагическая. Судьба пострадавшего человека, которому трудно, который еще не знает, что его ждет после возвращения домой». Сценарий режиссер Савва Кулиш начал менять в соответствии с предложениями Баниониса прямо по ходу съемок: героический фильм стал человеческим.
А потом отснятые фрагменты «Мертвого сезона» показали на студии. И руководство «Ленфильма» задумалось о том, чтобы закрыть фильм, или, по крайней мере, заменить исполнителя главной роли. Он казался слишком «обычным» для разведчика. (Есть версия, что на роль в этот момент прочили Вячеслава Тихонова, который, как всем известно, потом сыграл другого шпиона в еще более популярном фильме). Но все решил Конан Молодый, который и был прототипом разведчика Ладейникова. Он настоял на том, чтобы героем остался Банионис, который даже внешне чем-то на него смахивал.
Встретились актер и прототип на съемках главной сцены фильма: обмена на мосту. «Я Конону говорю: «О Господи, вы совсем не похожи на разведчика». Действительно, он такой не киношный. Конон посмеялся и ответил, что какой бы он был разведчик, если был бы похож. И говорит мне: «Вот вы такой же, как я»…» Но Молодый не консультировал актера - контакты с разведкой имели только автор сценария Владимир Вайншток и Савва Кулиш. «Когда я что-то спрашивал, мне отвечали: «Да, твой прототип говорил то-то и то-то».
Потом журналист и разведчик Леонид Колосов рассказывал, что Конан Молодый после показа «Мертвого сезона» говорил: «Все вранье, старики, кроме двух моментов. Донатас Банионис действительно похож на меня, особенно на фотографии, где мы, предварительно поддав, стоим в обнимку. И я так же, как и герой «Мертвого сезона», торговал игральными автоматами, на чем сколотил солидное состояние в свободной валюте, которое потом удалось перевести на счета КГБ… А все остальное вымысел, зачастую даже не очень художественный, благодаря активному участию в творческом процессе «искусствоведов в штатском» с Лубянки…»
А что касается «Соляриса», Банионис так и не понял, почему Андрей Тарковский выбрал на роль космонавта Криса Кельвина именно его. Уже в XXI веке говорил, что «Солярис» - загадочная картина, в которой ему до сих пор не все понятно. Ни секунды не жалел, что снялся в фильме, но вспоминал: «Работать мне было тяжело. Тарковского интересовала какая-то совершенно другая реальность. Действие развивалось, будто во сне или в вакууме, мне пришлось довериться фантазии режиссера. К тому же роль Кельвина строилась на внутреннем монологе, глубоко спрятанных переживаниях. Я все время думал: «Как все это передать средствами кино?» Андрей был странным человеком. То молчит весь день, а то вдруг как огонь. Мог ни с того ни с сего накричать на невинного человека. Мне все это было странно. «Почему так? Может быть, он такой, только когда я рядом?» — думал я. А один раз я не выдержал (Андрей при мне накричал на официанта) и сказал: «Это же официант. А ты вроде бы культурный человек, а обращаешься с ним как со слугой». А он мне в ответ: «Ты, со своими западными привычками!» Но через полчаса все проходило. Такие перепады настроения у Андрея были постоянно».
С Натальей Бондарчук на съемках "Соляриса".
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Еще он вспоминал, что картину поначалу не приняли. На Каннском кинофестивале публика уходила из зала (несмотря на то, что картина в итоге получила Гран-при жюри). Сам актер потом уже в СССР получал письма: «Донатас Юозасович, все зрители вас очень просят: «Больше в такой халтуре, как «Солярис», никогда не снимайтесь». «А теперь если обо мне в мире где-то и вспоминают, то вспоминают в первую очередь, что я снимался у Тарковского…»
«ДЕМЬЯНЕНКО СЫГРАЛ ЛАДЕЙНИКОВА СИЛЬНЕЕ МЕНЯ»
Банионис отлично говорил по-русски, но с заметным акцентом. Поэтому его постоянно озвучивали: то Зиновий Гердт, то Игорь Кваша, то Владимир Заманский (как в «Солярисе»)… Чаще всего - Александр Демьяненко, тот самый Шурик из комедий Гайдая. Банионис (опять же с предельной скромностью) говорил: «Иногда, когда щелкаю телевизионным пультом и натыкаюсь на «Мертвый сезон», смотрю его из-за Александра Демьяненко. Это удивительная актерская работа. Он, дублируя меня, сыграл роль разведчика Ладейникова как бы параллельно со мной. В некоторых сценах он сыграл сильнее и глубже меня. Я же это вижу. Прекрасный был актер».
Донатас Банионис во время интервью 2009 года.
Фото: Руслан ВОРОНОЙ, Экспресс газета
Говорить самому Банионису на советском экране доводилось нечасто. Можно вспомнить крохотную, длящуюся чуть больше минуты сцену с жуликом-пастором в «Берегись автомобиля» («Все люди верят. Одни в то, что Бог есть, другие в то, что Бога нет»). Или хит 80-х - криминальную драму «Змеелов». В ней никак не объясняется, почему главный злодей, которого зовут Борис Дмитриевич, произносит все реплики с прибалтийским выговором.
В России и в XXI веке его считали своим и обожали. В Литве, как ни странно, было иначе. Он рассказывал, как однажды его не узнала недавно назначенный министр культуры: «Был какой-то праздник, и я был приглашен. И я захотел у нее что-то спросить про кино или про театр. Она смотрит на меня – извините, кто вы такой? Она по какой-то протекции была, из провинции, но зато была знакома с нашим тогдашним президентом, вот ее и назначили…» И добавлял: «Недавно я пошел в какое-то учреждение по делам. Там женщина сидит. Смотрит и спрашивает – кто вы такой? Банионис. Да кто ты такой – Банионис? Я и ушел. Ну, что поделать - она, видимо, не смотрит кино. В России так не было бы. Там только зайдешь в троллейбус, так сразу: ой, ой, садитесь, садитесь. Я могу и сам билет купить, но это как бы показывает уважение». И Донатас Юозасович был очень благодарен русским поклонникам за то, что они его помнят и любят - «Значит, моя миссия, как художника, не пропала даром, а оставила смысл»