Сейчас речь – о телевидении, которое способно формировать моду, а не только транслировать. Когда-то оно сформировало моду на импровизированные шутки (КВН), потом – моду на интеллектуальный блеск (Что? Где? Когда?), а потом эта мода, как всегда бывает с неумеренным тиражированием достижений, родила пошлые подражания, которые и перечислять не стоит, достаточно включить почти любой канал в любое время.
В нашем эфире ещё на заре перестройки стали появляться программы, которые впоследствии можно было отнести к всеобъемлющему и тоже уже опошленному жанру ток-шоу. Теперь этих программ рождается и умирает по несколько штук в год, а запоминаются или радуют – да не скажу, бывает ли в год хоть одна. Но вот сверхмассовый и за это постоянно критикуемый Первый канал запустил этакую интеллектуальную игрушку, где должны были собираться не сквернословящие и не орущие люди, чтобы защитить высшие духовные ценности – этакие Дон Кихоты нашего времени, готовые сражаться против ветряных мельниц и бараньих стад.
Особая прелесть этой программы оказалась в том, что она – единственная из известных мне на нашем ТВ – стала программой (как говорили когда-то в Одессе о музыкальной школе имени знаменитого скрипача Столярского) «имене мене», не удивляйтесь, орфография в старой байке именно такова. То есть «имене» Александра Гордона, который последовательно завалил несколько ток-шоу: сначала совместное с ныне успешно ведущим другую программу на НТВ В. Соловьёвым (последний Гордона перекрывал темпераментом и остротой/быстротой реакций), потом – полуночные размышлизмы на алом фоне по неизвестным поводам и с невнятными выводами (там были заголовки вроде «Стресс»), потом нечто о кино («Закрытый показ» – вот уж оксюморон, ибо как можно закрыть показ на самом массовом телеканале?). Вот теперь на наших глазах он заваливает программу «Гордон Кихот».
Не все прежние выпуски и не полностью каждый из них я видела в предыдущие недели. Но накануне Дня народного единства, когда Гордон попытался это единство взорвать, столкнув поклонников и противников музыкально-популярного проекта под названием «Хор Турецкого», я пересилила скуку и раздражение, досмотрев от начала до конца. Думаю, не зря.
Ибо где ещё можно было бы услышать от гордого своей принадлежностью к интеллектуальной, художественной и вообще всякой, какая только может быть, элите, одетого в мятый пиджак и беспомощно покрикивающего на женщин-собеседниц, Гордон-Кихота прелестную в своей безграмотности фразу: «Мы живём в тоталитарном обществе (это у него такой способ сгущения эмоциональной обстановки)… В обществе тоталитарного (это у него такое слово засело в памяти, заменив грамотное в данном случае «тотального») засилья попсы»?
Где ещё в качестве критика попсовой адаптации музыкальной классики можно было бы увидеть человека, о котором титр сообщил: «народный артист… ведущий радио… Николай Тамразов», и узнать в этом «народном» и «ведущем» персонажа с «Эха Москвы», позиционируемого там как «бабник»? И потому на радио его выступления отодвигают на столь позднее время суток, что вряд ли кто-то из «приличных» людей в это время его услышит, если только не страдает тотальной (тоталитарной?) бессонницей.
Где ещё, далее, в качестве критика попсового исполнения классики можно увидеть диджея Александра Анатольевича с серьгами в ушах, со шлейфом телепрограмм не просто в высшей степени попсового, а убого-болтливого и бестолково-суетливого толка на сверхпопсовых псевдомузыкальных каналах? Да и в этом ток-шоу он был не слишком мастеровит в своих репликах, только и найдя, в чём упрекнуть музыканта Турецкого: «Вы блестящий бизнесмен».
Наконец, где ещё можно было увидеть двух консерваторских профессоров, скучно и беспомощно говоривших о святом искусстве, которое нельзя разменивать звонкой монетой лёгкого (как им кажется) успеха? И где ещё можно было увидеть интеллигентного главного режиссёра оперного театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, сына скрипача с академической карьерой и выпускника двух вузов Александра Тителя, который с явной неловкостью следовал предписанному курсу – упрекал Турецкого «вообще», поскольку за что-то конкретно упрекать язык не повернулся?
Успешных музыкантов, дорогостоящих не только в виде развлекательного компонента корпоративных вечеринок, но и в виде гастролёров на крупных площадках многих наших городов, защищали люди тоже успешные и куда более известные, чем их оппоненты: адвокат и политик Михаил Барщевский, поэтесса Лариса Рубальская, композитор Лора Квинт, телеведущая Елена Ханга… Гордон с искренней беспомощностью отбивался от них и от натянуто улыбавшегося Турецкого («Вы на коне… Если бы вы были не на коне, я б вас сюда не пригласил»), а они ещё и не все доводы привели в защиту тех, кто хорошо поёт, имеет большую аудиторию и не извиняется за свою немалым трудом заработанную жизнь. Так, они не вспомнили о множестве пограничных явлений хотя бы только в музыкальной сфере. Не вспомнили об оперной красотке Нетребко – её немало критикуют за флирт с массовой культурой; не вспомнили об импозантном Мацуеве, который позволяет себе играть попурри из шлягеров, попирая академические преставления об отрешённо качающемся над клавиатурой пианисте своим щёгольским туалетом. Не вспомнили, наконец, о только что оплаканном Магомаеве, которого всю его сценическую жизнь только и попрекали изменой «святому» оперному искусству с «низкой» эстрадной популярностью. Хотя, замечу попутно, целое поколение публики в принципе узнало-услышало-полюбило арию Фигаро только благодаря очаровательной экспрессии и томности молодого певца-изменника.
В гордонистой программе сетовали о «несчастном, лежащем в руинах бескультурья народе», который никогда не слышал нормальной оперной и симфонической музыки. Боюсь, я к этому народу и сама принадлежу – но только не в той его части, которая классики подлинной не слышала; ещё какую слышала, и в давнем Большом театре, и в столичных филармониях… А в той части, которая с удовольствием слушает игривое, умелое и почти не утрачивающее такта пение хора Турецкого.
И если они – это попса, то надо быть честными, признав, что празд-ник народного единства на нашем телевидении был полностью обставлен именно попсой же. Поскольку и название фильма про кульминацию национальной истории («1612») в анонсе звучало на английский манер, как короткий номер телефона – «шестнадцать-двенадцать»; и название другой праздничной киноленты («Александр. Невская битва») было явно уподоблено названию фильма американского, про другого Александра; и мультфильм про Илью Муромца был сделан в угоду издевательски-развлекательному современному «стёбу». Хотелось публику как-то завлечь. А для этого надо было перед нею «прогнуться».
Как прогнулся Гор… который оказался вовсе не «Дон», не аристократ, не борец за высоту духа. Ибо самым банальным образом согласился выпустить свою программу в качестве, скажем, коврика, устлавшего порог перед ночным концертом того самого, понарошку раскритикованного хора.
Северный край