Валерий Фокин: «Политики сжигают мосты, а дело людей искусства их восстанавливать»

ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО СЪЕМОЧНОЙ ГРУППОЙ


Спустя двадцать лет художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин вернулся в кино. Он работает над фантастической драмой «Петрополис» по сценарию своего сына Кирилла Фокина. В 2016 году он уже поставил спектакль «Сегодня. 2016 - …» по его повести «Огонь». Она и легла в основу экранизации. В последний съемочный день «МК» удалось побывать на съемочной площадке, обустроенной на территории некогда могучего предприятия.


Действие фильма происходит в трех странах – России, Америке и Японии. Главный герой Владимир Огнев, роль которого играет Антон Шагин, происходит из семьи российских эмигрантов. Он жил и учился в США, там встретил будущую жену Анну, роль которой исполняет Юлия Снигирь. После защиты диссертации Огнева приглашают в спецотдел ООН, возлагая на него большие полномочия. Он должен исследовать гипотетический сценарий развития человечества, на тот случай, если всем станет известно о существовании инопланетной цивилизации и длительном с ней контакте. Владимир поймет, что не такой уж и фантастический вариант развития событий, а от его исследования зависит будущее планеты. Только он сможет предотвратить конфликт между пришельцами и правительствами сверхдержав Земли и остановить войну. На первый взгляд все это удивительно: Валерий Фокин и вдруг какие-то инопланетяне. Что за детские игры? Но все оказывается логично и глобально, а происходящие в мире события наполняют картину все новыми и новыми смыслами. 

Еще до пандемии предполагалась провести съемки в разных странах, но когда все мы оказались в географических тисках, пришлось срочно находить выход из ситуации. Откладывать съемочный процесс до лучших времен Фокин не стал, и выиграл. Мысль заработала стремительно. Стесненные обстоятельства дали толчок фантазии.

Часть съемок проходила в Петербурге. Затем снимали в Москве в заброшенном картинг-центре на территории трубного завода, среди останков былого величия. В огромном темном павильоне в лужах и песке еще можно было увидеть автомобили. Все это производило ощущение неминуемого Апокалипсиса. Проходя через декорации, выстроенные театральным художником Алексеем Трегубовым, мы совершили переход из одной страны в другую. Тут и квартира в Петербурге, и дом в Майами, стоящий на песке близ океана. В его опустевшие комнаты можно подняться. Впечатление жутковатое: еще вчера здесь была жизнь, а сегодня дом превратился в призрак. Какие-то предметы и элементы интерьера дорисованы, но создается полная иллюзия подлинности, осязаемости. Дальше заходим на японское кладбище, воспроизведенное буквально. Именно такие можно встретить даже в центре Токио, где-нибудь во дворе высотного дома. Они незаметны для непосвященного. Невероятное ощущение от путешествия в другие миры. Мы шли дорогой главного героя, странствующего по коридорам своей памяти. Уже на площадке группа в масках, респираторах и перчатках дополнила ощущение нереальности происходящего. 


Валерий Фокин: «Интерес к инопланетянам существует много столетий и будет дальше существовать»

Валерий Фокин дебютировал в кино в 1974 году, экранировав «Домби и сына» Диккенса. И позднее он обращался к знаменитым литературным произведениям, сняв «Ивана Федоровича Шпоньку и его сына» по Гоголю, «Кузена Понса» по Бальзаку, «Транзит» по пьесе Леонида Зорина, «Тамбовскую казначейшу» по Лермонтову. Поставив в 1995 году в театре «Сатирикон» спектакль «Превращение» по Францу Кафке с Константином Райкиным в главной роли, Фокин снял позднее фильм «Превращение», пригласив уже Евгения Миронова. Вот и теперь он поставил спектакль по повести сына, а потом начал снимать фильм.

На съемочной площадке Валерий Фокин находился в респираторе и перчатках, напоминая инопланетянина. Так мы и разговаривали, чувствуя себя немного пришельцами.


- Сначала вы поставили спектакль, а теперь снимаете фильм. Что-то осталось недосказано, раз вы вновь обращаетесь к тому же сюжету?

- Недосказанности нет. Просто смыслы стали более актуальны. Нельзя сравнивать театр и кино. Это разные виды искусства. Театральная инсценировка и киносценарий существенно отличаются. Это даже не теннис и настольный теннис, а полярные виды искусства. И от артиста требуется совершенно другая психология, другие способы работы.

- Давно не доводилось видеть таких роскошных декораций. Только театрально мыслящий человек мог придумать такой мир. Почему вы пригласили Алексея Трегубова – дебютанта в кино?

- Вы правильно заметили, что решение театральное. Но я бы так сказал: оно не то, что театральное, в нем есть самое важное сочетание кино и театра. Сейчас такое время, когда происходит симбиоз разных видов искусства. Это устойчивое и оправданное явление, когда одно проникает в другое. Именно на перекрестке разных направлений и возникает что-то интересное и новое. В данном случае надо было выстроить декорацию, которая стала бы коридором памяти героя, давала бы ему возможность переходить из одной локации в другую, от одного объекта к другому. Мы не затрагиваем его детство, только американскую юность, жизнь в Японии, а потом - Петербург, где он проводит большую часть времени. Есть допросная, как мы ее называем, где героя допрашиваем. Мы придумали, что должна быть одна декорация. Алексей Трегубов нужен был не просто как театральный художник, но как художник, работающий с инсталляциями, организовывающий выставочное пространство, поэтому я его и пригласил. Он знает, как разместить декорацию в павильоне. Обычно в таком пространстве локации существуют отдельно: тут сняли, там сняли. А мне нужен был единый хребет, единая жизнь. У нас будут в финале кадры, где главный герой бежит к своей жене через все эти локации, мимо персонажей, которых вспоминал. Он бежит через коридор к ней, назад.

- Как изменила ваш замысел пандемия?

- Пандемия кардинально его изменило, но это и замечательно. Любое отрицательное явление, даже такое трагическое, которое мы еще не пережили, и с которым будем жить еще долгое время, имеет свои положительные черты. У нас отменились поездки, экспедиции, поменялось решение, но то, что пришло ему на смену, с художественной точки зрения даже лучше первоначального. Я очень доволен.

- То есть крен сделан в сторону условности?

- Конечно, раз это павильон. Я же говорил о сочетании театра и кино. Здесь как раз такое проникновение.

- Почему именно сейчас вы взялись за этот материал? Связано ли это с тем, что повесть написал ваш сын?

- Мой сын Кирилл написал повесть. Четыре года назад мы сделали в Петербурге по ней спектакль «Сегодня 20.16 - …», который с успехом идет до сих пор. Мы неоднократно его играли за границей, в том числе на Театральной олимпиаде в Японии в прошлом году. Меня поразило, что события, заложенные в театральной инсценировке, стали еще более актуальными. Сегодня надо продлить многоточие в названии, поставить после тире 2021, 2022 годы. К сожалению, политические амбиции, вопросы доверия друг к другу, связанные с тем, как мы живем, и до какой грани дошли, как нам жить дальше, никуда не ушли. Они только обострились. Пандемия подстегнула их остроту. Живя в одном мире, мы еще раз ощутили, что нам друг от друга никуда не деться, какие бы не были между нами противоречия. Как люди умирают в Нью-Йорке, так они умирают и в Москве. Мы все беззащитны и одиноки. Нам надо договариваться друг с другом, преодолевать барьеры, несмотря ни на что. Это очень важно. Политики сжигают мосты, а дело людей искусства их восстанавливать.

- Присутствие инопланетного разума способно структурировать нашу жизнь?

- Интерес к инопланетянам существует много столетий и будет дальше существовать. В данном случае не они - главные персонажи, а некие метафорические провокаторы, которые вбрасывают вопрос о том, что мы сегодня собой представляем. Вот для этого мне и нужны инопланетяне со многими литературными и кинематографическими штампами. Они в данном случае, как некий высший разум, провоцирующий нас на проявление себя в экстремальных обстоятельствах.

- Но у вас же не будет сцен как в фантастических блокбастерах?

- У нас будут два особых пространства, куда они попадают для диалога. Никаких костюмов с ушами не будет вообще. Есть разум, проникающий внутрь.

- С вашим фильмом «Превращение» это как-то стилистически связано?

- Может быть. Я даже не задумывался об этом. Там тоже был элемент театрализации. Все-таки, когда живой артист играет насекомое, как это было в «Превращении», изображая его не при помощи компьютера, а живьем, используя свои пластические возможности, это уже задает некую условность.


- Как вы выбирали исполнителя главной роли? Каким он вам виделся в мечтах?

- Он должен быть таким, каким его сыграл Антон Шагин, человеком волевым и интеллектуальным. Меня интересовал некий вызов по отношению к этому артисту. Я знаю Антона Шагина, его возможности. Я с ним репетировал. Он у меня играет в спектакле по Достоевскому. Мне хотелось проявить в нем интеллектуальную составляющую, выдвинуть новые профессиональные требования, поскольку это очень строгая, жесткая, аскетичная форма, где безвольно болтаться нельзя. Малейший поворот глаз - уже важная мизансцена. Для Антона это нечто новое, поскольку он артист открытого темперамента. Мне хотелось это сохранить. Нужен был герой, который все переживает внутри, такой интроверт. У него дважды случаются открытые взрывы, но в основном он все держит в себе, сосредоточен на поисках диалога, раскрытии тайны. Он вообще закрытый человек. Шагин мне со всех точек зрения подходил.

- У вас снимаются японская актриса и японский актер в небольшой роли. У них же совершенно другой образ мышления, они для нас почти инопланетяне.

- Как и люди любой другой национальности. Каждая национальность имеет свой генетический код и свою географию. Не думаю, что японцы - инопланетяне. Да, они особенные, как и мы, русские. Вопрос лишь в мере особенности. Чего в нас больше? Что преобладает в японцах?

- Это единственное иностранное присутствие в картине?

- У нас не только японские актеры снимаются, но есть американцы, британцы, французы, китайцы. Международная команда.

- Вы хорошо чувствуете музыку, звуки. Ими насыщены ваши спектакли. Что мы услышим теперь?

- Музыка не будет иллюстративной. Она идет от внутреннего состояния главного героя. Звуки будут перетрансформированы, саунд дизайн широкий. Артист Иван Волков – еще и прекрасный композитор. Он пишет нам оригинальную музыку.

- Вы давно не работали в кино. Трудно вам? Технологии неумолимо развиваются, и надо не отставать.

- Не могу сказать, что трудно, но это для меня новый вызов. За то время, что я не снимал, многое поменялось в кино, прежде всего технические возможности. Но и психология во многом изменилась. Раньше снимали по-другому, и не только потому, что на смену пленке пришла цифра. Поменялся сам процесс, рынок. Продюсерская деятельность стала совершенно другой. Но это все возможно освоить.

- Сложно было найти финансирование?

- Это всегда сложно. Его надо искать, организовывать, тем более, в наших условиях. Все это тяжело. Но что делать? Надо, значит, надо. У нас есть поддержка Министерства культуры, а остальное добираем.

- Чего вы хотите глобально?

- У меня цель одна - снять картину о том, что ничего важнее международного доверия и доверие друг к другу сегодня нет. Не будет его, и мы погубим мир. Он и так уже на грани. Моя цель в том, чтобы смысл вошел через интересную мне эстетику.

- А кто-то думает только о кассе.

- Нет. Это другое кино, хотя и не экспериментальный артхаус, но поисковое в какой-то степени, нтеллектуальное. Это фантастический триллер, но при этом психологический, не чистый экшен. У нас немного другой подход. Я считаю, что в театре, а в кино особенно, есть разные зрители. Для каждого сегмента зрителя надо делать свое кино. Массовое кино тоже должно быть, но важно помнить: в стране есть и другой зритель, который интересуется другим кино. И оно должно быть, надо ему помогать.


Антон Шагин: «Мой герой говорит, что человечество – это одна обманутая жена, которой муж лжет каждый день.

С исполнителем главной роли актером Антоном Шагиным мы поговорили во время перерыва во дворе павильона. В сумерках вырисовывались трагические контуры памятника советской эпохи – воина с поднятым автоматом.

- Вы же не впервые встречаетесь с Валерием Фокиным?

- В 2012 году мы выпустили с Валерием Владимировичем в Александринском театре «Литургию Зеро» по роману Достоевского «Игрок», где я сыграл Алексея Ивановича.

- Чувствуется, что на площадке - театральный режиссер?

- Надо просто говорить про режиссера, а Валерий Фокин – большой режиссер и настоящий художник. Здесь главный критерий – творчество, поиск. Он знает, чего хочет. Иногда он говорит: «Переигрываешь». Он меня поджимает, предлагает существовать собраннее, почти без эмоций. Только в сценах, где герой открыто идет против чего-то, его бросает то в холод, то в жар. Валерий Владимирович хорошо чувствует кардиограмму.

- Но материал и обстоятельства, в которых проходят съемки, предполагают заведомую театральность?

- Мы должны были снимать в Америке и Японии, но когда это стало невозможно, Валерий Фокин придумал театральный ход: мой герой блуждает по лабиринтам своей памяти. Мы очень подробно работаем, снимаем с разных точек, чтобы иметь возможность выбора при монтаже. Каждую сцену репетировали и снимали очень подробно.

- Кто ваш герой?

- Я впервые играю ученого. Есть трудности связанные со спецификой текста, прямой речью героя. Она насыщена различными терминами. Каждый раз, приступая к работе, учишься заново дышать, говорить, ходить. Никакой опыт в этом смысле не помогает.

- Ваш ученый существует здесь и сейчас?

- Да, но происходит контакт с внеземной цивилизацией. Мой герой говорит, что все человечество – это одна обманутая жена, которой муж лжет каждый день. Голос спрашивает: «А если это ложь во спасение?» Мой герой отвечает: «Является ли такой муж любящим?» В небе над землей висят четыре корабля пришельцев. А Огнев и правительство находятся с ними в ежедневном контакте, но никто ничего об этом не знает. Моего персонажа берут на работу, чтобы он смог в этом разобраться.

- Не странно заниматься такими инфернальными вещами?

- Фантазировать всегда приятно.

Кирилл Фокин: « Всемогущая сила из космоса символизирует нечто совершенно чужое, чего мы не можем понять»

Автор сценария, писатель Кирилл Фокин находится на площадке, что крайне редко случается с его коллегами. Заинтересованность в происходящем – феноменальная. Возможно, это связано с родственными узами. Главный здесь – его отец Валерий Фокин.

- Это первый для вас опыт экранизации?

- Да, но я работал в кино на этапах предварительного производства, написал несколько сценариев, которые дошли до производства, писал для друзей. Моя подруга и режиссер из Греции должна снять короткометражку по сценарию, который я написал на английском языке. «Петрополис» - оригинальная история с сохранением основного каркаса моей повести «Огонь» 2013 года. Спектакль по ней вышел в 2016-ом. Он тяготел к постмодерну. На сцене появлялись главы государств - Обама, Меркель, Путин, а также Пан Ги Мун. Как и в спектакле, действие в фильме основано на воспоминаниях героя, совершающего путешествие по своей памяти. Сейчас 2020 год, и та же самая история видоизменяется. Поначалу меня это удивляло, но на самом деле это же здорово, что она живет своей жизнью, эволюционирует от времени и форматов.

- Кто кого сподвиг на кино?

- После премьеры спектакля к отцу приезжали представители Берлинского театрального фестиваля. Тогда его нельзя было вывозить, это теперь сделана выездная версия для игры на открытом воздухе. Возникла идея сделать киноверсию, которую можно показать на театральном фестивале. Отец вместе с главным режиссером Александринского театра и автором сценографии Николаем Рощиным придумали первый вариант киноспектакля. В 2017 году был план снимать на сцене в декорациях спектакля, в black box с графикой. Но уже тогда радикально ушли от того, что просто стоит камера и фиксирует происходящее. Мы так увлеклись, что, по сути, придумали фильм. Под него меня попросили переписать текст. Все завертелось и вылилось в полноценный фильм. 

- Вы постоянно находитесь на площадке?

- Я прихожу каждый день. Здесь же не тот случай, что я написал сценарий, а потом его продал. Это коллективное творчество. Я написал, потом над сценарием работал отец, мы с оператором и художником что-то переделывали на общих читках. Не могу себя назвать единоличным автором сценария. Я – автор истории, адаптации по мотивам, не только сценарист, а помощник по деталям диалогового и атмосферного формата. Мы снимаем в разорванной хронологии. Я слежу за общим ходом, что с чем монтируется, поскольку лучше других знаю историю от начала до конца.

- Зачем вам понадобились инопланетяне?

- Это известный, хорошо воспринимаемый, интуитивно понятный штамп, который знают все. Каждый видел сотни фильмов, прочитал сотни книг об инопланетянах. Интересно взять затертый до дыр фантастический штамп и обыграть его, поместить в центр не историю пришельцев, а историю героя. Для этого не нужны супероригинальные идеи типа изменениями времени как у Кристофера Нолана в «Доводе». Есть другие традиции. Пришельцы всесильны. Экспозиция готова. Дальше можно играть. Для меня главную сюжетную линию составляют взаимоотношения героя и его жены.

- Узнав о «Петрополисе», удивилась: Валерий Фокин уже и до инопланетян добрался. Хотя чему удивляться? В его спектаклях всегда было нечто инфернальное.

- Он - верующий человек, и для него это своего рода метафора бога. Для меня - скорее метафора вещей, которые пока рационально непознаваемы средствами науки. Очевидно, есть сферы бытия, которые еще не описаны научным языком. Я не про пришельцев, а про темную материю во Вселенной, вещь непонятную. Сможем ли мы вообще когда-нибудь это постичь. Происходит замедление научного прогресса. На большее количество вложенных денег и усилий мы получаем меньше единиц информации. В XIX веке практически все открытия делались кустарно. Сидел ученый, смотрел на грядки и открыл законы Менделя. А сегодня надо построить андронный коллайдер, провести эксперимент, чтобы сделать научное открытие. Есть области, которые недоступны, они как белые пятна. Для меня всемогущая сила из космоса скорее символизирует нечто совершенно чужое, что мы хотим понять, но не можем. 

- Хотите и дальше кино заниматься?

- После школы я особо не хотел заниматься ни кино, ни литературой, хотя мне нравилось писать. Я повесть написал. Пошел на исторический факультет МГУ, окончил кафедру новейшей историй и международных отношений. Потом учился в РАНХиГС на экономике в магистратуре. А сейчас пишу диссертацию по политнауке в Высшей школе экономики. Занимаюсь биополитикой. Я написал пьесу «Демагог» про античную Грецию, сценарий фантастического сериала. Два года назад у меня вышел роман «Лучи уходят за горизонт».

Поделиться