Чаек хлебал и предавался мемуарам

Кажется, что вы не знаете, не назовете ни одного его творения. Но это далеко не так. Его песни звучат в 50 фильмах и не менее чем в сорока спектаклях. «Пусть бесится ветер жестокий» - это из «12 стульев», «Ходят кони над рекою, ищут кони водопою» - «Бумбараш», «Уно, уно моменто» - «Формула любви». Речь, разумеется, идет о Юлии Киме. Легендарный бард, которому недавно стукнуло 72 года, впервые посетил Ярославль. 

В ФИЛАРМОНИИ был настоящий аншлаг - на радостях собралась вся интеллигенция Ярославля. Автобиографический вечер, концертом это действо назвать язык не поворачивается, длился два с половиной часа, и все это время уважаемый Юлий Черсанович предавался мемуарам. При этом неспешно, по-восточному прихлебывал чаек из чашки. Бабульки-гардеробщицы, привыкшие к басам и альтам, недоумевали, почему в этот раз так тихо. Из сонного оцепенения вывели лишь знаменитое танго Оси Бендера и гусарские романсы. «Жар любовный тухнет, а животик пухнет», - удало выводил маэстро почему-то женским басом. Так и представлялась на его месте жгучая брюнетка с усиками. Позабавила песенка про «приличную» герцогиню, глушащую водку, в стиле Вертинского. А детишки были в восторге от чудо-рыбы кита и бабочки, которая крылышками бяк-бяк-бяк. 

К середине концерта Кима завалили записками. Почта собралась внушительная. Вопросы задавали, что называется, не в бровь, а в глаз: «Что такое забубенная головка?», «Ради кого белеет ваш парус?» 

- Ради вас, - нашелся маэстро. 

- А что вы курили, когда сочиняли эти песни? 

- 30 лет курил «Беломор». В 1986 году бросил, - на полном серьезе ответил Ким. 

Перед концертом знаменитый бард пообщался с журналистами. 

- Юлий Черсанович, кто вас приохотил к музыке? 

- Родная бабушка показала три аккорда на семиструнной гитаре. Позже я увеличил число аккордов до 12 и до сих пор остаюсь в этом диапазоне. Утешает одно: Окуджава знал девять, а Галич - шесть. 

- У вас исключительно русские черты лица. Расскажите о своей родословной? 

- По папе я корец, а по матушке - русский. Я на нее абсолютно непохож. Она была голубоглазой, круглолицей, русой. Отца расстреляли в 1937-м. Мне не было и полутора лет. Потом арестовали маму. Впервые я увидел ее лет в десять. Меня воспитывал огромный клан Всесвятских. Именно им я обязан любовью к песне. Пели все - дяди, тети. Репертуар был огромный - от студенческих песен до народнических, конца XIX века, нэповcких и куплетов типа «Гоп со смыком». Все это я жадно ловил ухом и глазом. 

- А когда вы начали сочинять песни? 

- Еще с института. Они были подражательные, в стиле акына. Вот, к примеру, «Оттепель в Ленинграде» про тетеньку, утонувшую в Фонтанке. Там была такая рифма - «тепло - утопла». Еще одну песню я сочинил в глухомани рязанских лесов, когда ходил за грибами. Звучит она так: «Подберезовика нет, подосиновик один, на полянке три поганки, на опушке три волнушки». 

- Действительно, шедевры. А сознательное творчество? 

- Пожалуй, это началось с Камчатки, куда я попал по распределению. Это была глухомань. Народа, считая грудных младенцев, 1,5 тысячи человек. Из развлечений - один фильм в месяц, и то по 3 раза в день крутили. Развлекал себя сам. Кропал такой суровый камчатский реализм о рыболовных сейнерах и селедке. 

- У вас много гренадерских песен. Взять хотя бы «Кавалергардов». 

- Это было в 1962 году. Я тогда преподавал в Москве. Сочинил для ребят пьеску а-ля шуточный военный парад 1812 года. Тогда как раз было 150 лет Бородинской битве. Кавалергардов я представлял высокими блондинами на высоких белогривых жеребцах с голубыми глазами навыкате. Ругались они исключительно на французском. Ругательства я черпал из комментариев к «Войне и миру». Все они переводились одним выражением: «Черт побери!» 

- Как родилась песня «Ходят кони»? Уж больно она слезная, и коней жалко. 

- Спонтанно. Тогда как раз заканчивались съемки «Бумбараша». Там был бандит Гаврила. И режиссер попросил написать меня для него что-нибудь душевное. В гостинице, сидя в двухместном номере на табуретке, я и натарабанил на пишущей машинке куплетов шесть. Потом разбудил композитора Дашкевича, и тот сразу написал мелодию. Они тогда пели на пару с Золотухиным украинские песни. У Валерки была луженая алтайская глотка. Песню отдали Бумбарашу. Так Гаврила и не стал человеком. 

- Многие ваши песни считали народными. 

- Это меня сильно веселило. Когда мне звонили, я, поднимая трубку, говорил басом: «Але, русский народ слушает». 

- А как вы относитесь к панк-группам, которые перепевают ваши песни? «Красную шапочку» слышали в нескольких вариантах от группы «Приключения Электроника», «Элизиум». 

- Пусть перепевают на здоровье. Лишь бы сами что-нибудь интересное сочиняли. 

- Страдали ли вы от своего творчества? 

- В 1968 году на Лубянке мне порекомендовали воздерживаться от выступлений с гитарой. Запрет кончился только через 8 лет. Некоторое время я выступал под псевдонимом Михайлов. Мою настоящую фамилию посчитали антисоветской. 

- Как относитесь к современному шоу-бизнесу? 

- Шоу-бизнес есть область современной культуры и, следовательно, либо отвечает эстетическим требованиям, либо нет. В нем встречаются настоящие шедевры. Вспомните успешные мюзиклы «Иисус Христос - суперзвезда», «Нотр-Дам», «Кошки». 

- Чего вам не хватает в жизни? 

- Времени. Только теперь начал понимать ценность каждого прожитого дня. Рабочий день расписан по минутам. 

- Чем занимаетесь сейчас? 

- Все просто. Продолжаю писать песни. Еще работаю над серией очерков, посвященных диссидентству. Не хочу, чтобы этот печальный период нашей истории был забыт. 

Золотое кольцо
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе