Подходит к финалу празднование юбилейного года прославленного танцовщика, хореографа, народного артиста СССР Михаила Лавровского.
Кульминацией станут «Вечера одноактных балетов» на сцене театра «Геликон-опера» 29 и 30 октября. «Культура» встретилась с композитором, автором музыки к балету «Амок» Александром Симоненко и расспросила, в чем притягательность новеллы Стефана Цвейга, как переложить текст на язык нот и что нужно, чтобы одновременно работать в кино, театре и ледовых шоу.
— Балет «Амок» написан вами несколько лет назад. Какова история его создания, вносились ли какие-то изменения за прошедшие годы?
— Пять лет назад у нас с молодым режиссером Леонидом Лавровским-Гарсиа появился замысел о создании синтетического спектакля в форме оперы-балета. Этот жанр известен еще со времен Людовика XIV. Но в ходе работы над материалом по ряду причин мы отказались от смешения жанров и пришли к форме одноактного балета. Это, наверное, главное изменение. Основные смыслы и сверхзадача, которые мы продумывали и закладывали изначально в либретто остались прежними.
— Чем вам нравится эта история?
— Новелла Цвейга для балета интересна по многим параметрам, но главное — сюжет органично трансформируется в либретто.
— В чем сложность написания музыки для балета? Какую задачу поставил перед вами Михаил Леонидович Лавровский, или, вернее, как он ее для вас сформулировал?
— Прежде всего необходимо понимать структуру построения балета, без этого написание музыки технически невозможно. В балетной музыке есть такое понятие — danse. Музыка должна дансироваться, вытанцовываться. Без этого партия не сложится. Это нужно чувствовать и учитывать. Михаил Леонидович задачу сформулировал кратко: «Сохранить целостность драматургии и достичь единства музыкального замысла».
— Вы не в первый раз сотрудничаете с этим прославленным танцовщиком. Как с ним работается? Как состоялось ваше знакомство? Есть ли планы продолжить совместное творчество?
— Михаил Леонидович Лавровский — фантастическая личность! Он необычайно артистичен, фонтанирует блестящими идеями и щедро ими делится. Легок в общении, но суров в профессии. Человек огромной культуры. Познакомил же меня с семьей Лавровских другой легендарный человек — Валентин Александрович Гнеушев. Что касается планов. Замыслы о совместной работе есть, как говорится, следите за новостями
— У вас есть опыт работы как в драматическом театре, так и в кино. Что вам дает написание опер и балетов?
— Да, я много работаю над музыкой для драматического театра и кино. Наверное, это мечта детства — быть сопричастным их магии. Музыкальный же театр — это другое. Иная концентрация музыкальной выразительности.
— Вы подчеркиваете, что симфоническая музыка и классический музыкальный театр для вас в приоритете. Почему?
— Удельный вес собственно смыслов и средств музыкальной экспрессии в симфонической музыке и классическом музыкальном театре обычно больше, чем, например, в кино и драматическом театре. Это совершенно иной профессиональный уровень, как мне кажется.
— Вы работали в кино. Разнятся ли подходы к музыке Петра Буслова, Ивана Твердовского, Александра Галибина? Какой картиной особенно гордитесь?
— Мне повезло общаться и сотрудничать с этими интересными людьми. Они абсолютно разных характеров, темпераментов, вкусовых предпочтений и методов работы. Но есть то, что их объединяет — искренность. Для себя выделяю «Родину» Петра Буслова и музыку, для нее написанную. Это из любимого…
— Вы написали музыку к полнометражной ленте «Мажор в Сочи». Как попали в проект?
— Да, есть такое. Меня пригласили креативный продюсер Николай Булыгин и продюсер постпродакшна Оля Юнтунен, с которыми мы делаем не первый проект. Это «новая волна» нашего российского кино. Работать с ними одно удовольствие. А сам фильм должен выйти на «Кинопоиске» до нового года.
— Чем объясняется, на ваш взгляд, популярность франшизы?
— Мне кажется, это связанно с близостью и актуальностью героя для простого человека в наше время. Советую посмотреть и составить собственное мнение.
— Вы создали оригинальную музыку к ледовому шоу Евгения Плющенко «Щелкунчик». Как строился процесс работы? Чувствовали, что соревнуетесь с самим Петром Ильичом Чайковским?
— Ледовое шоу — еще один из новых жанров нашего времени. Синтез фигурного катания, балета, музыки, театральных приемов и много еще чего. Незабываемый балет Петра Ильича Чайковского. Музыка же для сольных номеров наших олимпийских чемпионов была заказана мне. Ответственность огромная! Задача — органически вписаться в великую музыку. Это не соревнование, это сотворчество. Да и как можно соревноваться с Петром Ильичом и, главное, зачем. Связь с фигурным катанием в моей жизни продолжается. Сейчас пишу музыку для выступлений моей маленькой дочки, Майи Симоненко.
— Как вы стали композитором?
— Я родился в семье с давними музыкальными традициями. Мой прадед, Сергей Васильевич Евсеев, был видной фигурой нашей отечественной музыкальной культуры первой половины ХХ века. Он был композитором, автором около 70 опусов разных жанров, пианистом, педагогом, ученым-теоретиком, профессором, автором классического учебника гармонии, по которому более 80 лет обучаются этому предмету студенты всех музыкальных специальностей. Примечательно, что музыкальная «родословная» Сергея Васильевича идет как раз от Чайковского, через его выдающегося, поистине великого учителя Сергея Ивановича Танеева, который в свою очередь был любимым учеником Чайковского. А Сергей Васильевич, таким образом, является как бы его музыкальным «внуком». Сын Сергея Васильевича, мой дедушка, тоже имел базовую музыкальную подготовку и любил музицировать. Моя мама, Марина Евсеева, — профессор Консерватории, пианистка и педагог, заслуженная артистка России. Я до определенного момента не думал, что музыка выберет меня. Хотя я рано начал заниматься на фортепиано — с четырех лет, но уже лет в десять забросил. И только к окончанию школы возродился мой интерес к музыке.
— Если бы вас попросили назвать пять самых любимых композиторов, кто бы это был?
— Простите, пятью не ограничусь: Бах, Бетховен, Брамс, Пуччини, Барток, Стравинский, Прокофьев, Шостакович. И конечно, никуда без наших русских классиков Чайковского и Рахманинова.
— Какая музыка сейчас в вашем плейлисте?
— Много джаза, который обожаю. Билл Эванс, Майлз Дэвис, Джон Колтрейн, Чет Бейкер и так далее. В общем, по большей части cool jazz. Из классики сейчас остановился на Вагнере в исполнении дирижера Отто Клемперера и на музыке из опер Римского-Корсакова в исполнении Евгения Светланова.
— Вы не раз говорили, что вы счастливый композитор. В чем это счастье заключается?
— В том, что, занимаясь своей любимой профессией, работаю во многих жанрах, и общаюсь с удивительно интересными и талантливыми людьми.
— Какие сейчас планы?
— В настоящее время пишу музыку для восьмисерийного художественного фильма Сергея Кавтарадзе. С этим режиссером я работал над фильмом Milkformadness/ «Молокобезумия». Серьезная, многослойная картина. В ней музыка несет особую драматическую нагрузку. Рекомендую посмотреть эту кинокартину. Планирую закончить оркестровку симфонии и начать писать фортепианный концерт, на основе музыки балета «Амок» мне хотелось бы создать сюиту.