"Мне кажется, музыка зашла в тупик"

Евгений Кисин ждет, когда появятся новые инструменты

Евгений Кисин приехал в Россию на три концерта. Перед отлетом из Парижа в Москву пианист дал интервью "Огоньку" 

— Мне кажется, что вам на своей исторической родине волнительнее выступать, чем на Западе. 

— В какой-то степени это так. В России меня знают с самого детства, с тех пор, как я только начал выступать. И хотя публика, приходящая на концерт классической музыки в России, особенно в Москве, из-за высоких цен на билеты довольно разношерстная, все-таки там сохранились настоящие меломаны. 


— Раньше, помнится, вы выступали в России бесплатно. 

— Когда я играю в Москве, то деньги за концерты не беру, но прошу 100 бесплатных билетов и приглашаю бывших своих учителей и друзей. И в Петербурге сейчас я выступаю бесплатно. А билеты все равно дорогие. 

— То есть к своим российским концертам вы относитесь скорее с гражданской, а не с коммерческой точки зрения... 

— Причем во многом благодаря журналу "Огонек". Именно на перестройку пришелся мой подростковый возраст. Я рос, формировался и каждую неделю читал "Огонек". 

— Кого исполнять труднее — Прокофьева или Шопена? 

— Как бы ни велики были Прокофьев и Шостакович, их музыку — фортепьянную, во всяком случае, даже самую трудную — играть легче, чем сочинения их предшественников — и Равеля, и Дебюсси, и Скрябина, и Брамса, и Шопена и других. И думаю, любой музыкант согласится: много было написано великой музыки, много было великих композиторов, а уровня Баха не достиг никто. 

Владимир Ашкенази еще в начале 80-х годов прошлого века сказал, что, по его мнению, музыка зашла в какой-то тупик. Иногда и у меня возникает вопрос: "Куда же дальше-то идти?" Может, будут изобретены новые инструменты? Собственно говоря, ничего в этом нового нет. То же фортепьяно, каким мы его знаем на сегодняшний день, появилось всего полтора века назад. Даже Шопен писал для других роялей — гораздо меньших по размеру и по силе звучания. 

— То есть они бы не узнали своих сочинений в современном исполнении? 

— Они, конечно, были бы шокированы. Фортепьяно Моцарта по звучанию гораздо ближе к клавесину, чем к современному роялю. Другой вопрос, что, как говорил Шостакович, музыку надо писать, как писал Бах: на каком бы инструменте и в какой тональности ее ни сыграешь — звучит гениально. 

— Но, наверное, для исполнения важны не только техника и интеллект, но и сильные чувства? Любовь окрыляет? 

— Несомненно. Ну а неразделенная любовь вдохновила Бетховена на создание так называемой "Лунной сонаты". Так называемой, потому что лунный свет ей приписал поэт Людвиг Рельштаб, а на самом деле первая часть этой сонаты не о лунном свете, а о неразделенной любви композитора к Джульетте Гвичарди. 

— Однажды вы мне сказали: "Надо стараться жить лучше, чем раньше". Вам это теперь удается? 

— В каких-то вещах и хотелось бы, но уже не получается. Тут же возникает фаустовская дилемма: что ценнее — познавать, что написано в умных книгах, или приобретать непосредственный жизненный опыт. И найти баланс нелегко. 

— И от чего же вам пришлось отказаться? 

— Приходится ограничивать себя в интернете. Сейчас я уже не могу гулять целую ночь, как это бывало лет 10-15 назад. Тем более употреблять алкоголь сверх нормы. 

— Вы человек сентиментальный? Слезы легко появляются на ваших глазах? 

— Сентиментальный. Слезы на глазах — нет, а внутри — да. 

Беседовал Юрий Коваленко, Париж 

Огонек
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе