Сразу решили, что разговаривать будем за жизнь, потому как сухо перечислять творческие вехи и факты биографии никому не интересно. Про Аннамамедова сказано и написано уже столько, что хватит не на одну книгу.
И все же о некоторых вехах творчества вспомнить стоит. Например, о том, что впервые Мурад взял в руки дирижерскую палочку, когда ему было всего 4 года. Это случилось в Туркменском государственном театре оперы и балета имени Махтумкули, где вместе с оркестром музицировала его мама - известная пианистка и педагог Гозель Аннамамедова. В ожидании ее Мурад сидел в оркестровой яме, и, чтобы развлечь мальчугана, один из музыкантов взял с дирижерского пульта палочку и подарил ему. Оказалось, неспроста...
А потом после школы была учеба на дирижерском отделении Туркменского государственного музыкального училища имени Овезова и в Московской государственной консерватории имени Чайковского. Затем началась творческая карьера. Мурад Аннамамедов работал со многими оркестрами, за плечами тысячи концертов. В течение десяти лет он возглавлял Саратовский симфонический оркестр.
С 1994 года Мурада Атаевича стали активно приглашать возглавить оркестры Москвы, Екатеринбурга, Ярославля. И он выбрал Ярославль. С тех пор наш город стал для него родным и любимым, и Аннамамедов уже чувствует себя здесь почти коренным жителем.
- Мурад Атаевич, как собираетесь отмечать свою дату? Наверное, будет много гостей, банкет, подарки...
- Надеюсь, что нет. Отмечать буду тихо, незаметно. Вот уже лет тринадцать я стараюсь не акцентировать внимания на своих днях рождения и вообще сомневаюсь в необходимости их празднования. Дни как дни, ничуть не хуже и не лучше, чем предыдущие и последующие, может, даже менее важные. Интеллигентный человек, коим я пытаюсь прослыть, должен все-таки быть скромным, жить в постоянных сомнениях, исканиях и не претендовать на дополнительное внимание к своей персоне. Меня лично поздравления и подарки всегда смущают, хотя я и понимаю, что от этого никуда не деться.
По большому счету меня уже давно не интересуют вещественные подарки. Процесс накопительства закончен, я стараюсь не захламлять свою квартиру, освобождаться от лишних предметов. Всякие там иголки, булавки и пиалки, которые не используются каждый день, не должны валяться дома. Лучше ненужные вещи отдать тому, кто в них нуждается. А мне дороги не подарки, а внимание, доброе слово, сказанное искренне, пронзительный взгляд, дающий понять, что человек тебя помнит. А когда идут непрерывные звонки, то где-то на третьем десятке я начинаю реагировать так: «Понял, принял, спасибо». Надеюсь, мои доброжелатели не обижаются. А самый желанный день для меня, когда есть возможность думать, открывать, надеяться, достигать.
- Значит, вы придерживаетесь принципа «быть знаменитым некрасиво»?
- Он для меня актуален. Только я бы сказал по-другому: приличный человек не опустится до звездности. Я в себе эту звездность подавил еще в юности. Тогда же, в начале творческого пути, решил, что не буду никому подражать, всегда надо быть только самим собой. Известен ты или неизвестен, это не твоя проблема. Проблема известности интеллектуалов - это прежде всего проблема общества, а не индивидуума. Оно должно осознать свою потребность в таких людях, их значимость как пример для подражания достойной личности. А для меня главное - жить, быть в чем-то полезным своим близким, друзьям, обществу.
- Существует такой стереотип, что по-настоящему талантливый художник должен быть нищим и убогим. Тогда его будут любить, ценить, сочувствовать.
- Эта тема стара как мир. Я тоже могу привести массу таких примеров - нищие Моцарт и Шуберт, никому не известный в свое время Бах, пьяница Мусоргский... Думаю, что имущественный ценз совершенно не влияет на творчество талантливого человека. Если он может зарабатывать своим трудом, талантом и жить в достатке - пусть так живет, в этом нет ничего зазорного. Если не получается, значит, не судьба. Но иногда какие-то переломные моменты, трудности, подстегивают, дают толчок к творчеству. Важно не твое материальное благополучие, а ощущение творчества: художник ты или нет. В моем понимании счастлив - значит богат. Чувствуешь свою сопричастность к божественным тайнам бытия - значит богат. Богатый - это тот, кому хватает счастья, и не важно, сколько крошек хлеба ты съел на обед.
Вот ко мне время от времени приходят разные люди и просят помочь, например, деньгами. Был случай, когда один человек решил стать моим дебитором. В силу обстоятельств я попросил его вернуть долг точно в условленный срок, но он меня подвел. Я не стал ругаться, просто решил: Бог дал - Бог взял. А потом через год этот человек вдруг пришел и сказал, что хочет отдать деньги и очистить свою совесть. Я их взял, но не положил в карман, а отнес в храм и сказал батюшке: «Возьмите эти деньги, они не мои. Потратьте на богоугодное дело».
- Вы занимаетесь меценатством?
- Я иногда помогаю тем, кто в этом нуждается. Но рассказывать об этом не буду - это неприлично. Меценатством немного занимается моя жена.
- Вас когда-нибудь пытались использовать в каких-то политических играх? Как складываются отношения с властью?
- Я никогда не делал и не стремлюсь сделать политическую карьеру. Хотя в силу того что являюсь руководителем (за свою творческую жизнь я не был главным дирижером только пару недель), приходится тесно пересекаться с властями. Скажем так: я иногда вляпывался в политику. Например, однажды, в перестроечный период, когда у власти был Горбачев, я одним своим поступком решил поддержать его. А потом все рухнуло, и страна стала другой... Был момент, когда я пытался поддержать и другого человека, который хотел стать первым президентом России. Я собрал на площади Саратова тысячи людей, дал концерт, провел пиар-акцию. Но мне не стыдно за эти поступки, я совершал их по убеждению, и мои помыслы были чисты.
Очень жаль, что в политике сегодня много дилетантов, которые пытаются вмешиваться во все сферы человеческой жизни, в том числе и в культуру. Я иногда принимаю превентивные меры, чтобы оградить оркестр от таких политиков и их глупых решений.
Конечно, как мыслящий человек, я не могу не интересоваться политическими процессами, происходящими в обществе. Но порой это так скучно, банально и примитивно. Никем, кроме как музыкантом и дирижером, мне быть не хочется. Это моя судьба.
- Как складываются отношения с молодежью?
- Прекрасно! Я не потерял ощущения, что духом молод. Чем дальше, тем больше озорства в хорошем смысле этого слова, я легко общаюсь с людьми, наши встречи полны юмора, если нужно, могу поделиться своим опытом. Но ни в коем случае не стараюсь быть назидательным, кого-то насильно чему-то учить. Кому надо, тот услышит, и молодежь это прекрасно понимает, она ко мне тянется, мы можем часами разговаривать на разные темы. Я умею расставлять акценты, когда обращаюсь к молодым людям. Только мои дочери не очень прислушиваются к папе. Наверное, потому, что воспринимают меня как данность, которая никуда не денется. Хотя однажды нам с дочкой Ханной удалось встретиться и задушевно проговорить ночь напролет. Она до сих пор вспоминает: «Папа, как я рада, что мы с тобой так пообщались».
- А чем ваши дочери занимаются?
- Старшая, Ханна, живет за границей. Ей 32 года. Сейчас она без работы, но неожиданно начала писать красивые картины. Это тот самый случай, когда страдания обостряют наши чувства и открывают новые вехи в жизни. А младшая, Лада, учится на юридическом факультете Ярославского университета имени Демидова. Она уже вполне сложившийся, самостоятельный человек со своими мыслями и убеждениями.
- Часто ли вы посещаете светские тусовки, встречаетесь с бомондом?
- Я вообще не стремлюсь на эти светские тусовки и называю их тьмусовками, от слова «тьма». Мне и без бомонда хватает всего того, чем наполнена моя жизнь. Я, например, очень люблю бывать в одиночестве, когда можно о чем-то подумать, переосмыслить, вспомнить, помечтать и даже мысленно порепетировать. Меня не пугает одиночество, я вообще в жизни ничего не боюсь: ни болезней, ни страданий, ни смерти. Все от Господа, только ему дано знать нашу судьбу. И даже неприятности на работе я воспринимаю как жизненный опыт, который надо пережить и осмыслить.
- У вас много друзей?
- Очень мало. Несмотря на то что я всегда на публике, стараюсь ограничивать близкий круг общения до минимума. У меня в жизни было и остается всего два друга. Один, к сожалению, уже умер. Это не музыканты, но очень умные, содержательные люди. Владимир Глейзер, например, талантливый математик, колоссальный интеллектуал, преуспевающий бизнесмен, а ныне пенсионер. Он пишет стихи, книги, собирает живопись, путешествует. В общем, наслаждается жизнью. Именно наслаждается, а не проживает жизнь. Он любит природу и любит людей.
Еще у меня есть маленькая компания, с которой можно зайти в кафе и поговорить на разные интеллектуальные темы, обсудить наболевшее.
- Вы от рождения москвич и учились в Москве. А работаете в провинции. Не задевает, что большинство известных людей все-таки живут в столице?
- Однозначно нет. Я вообще люблю маленькие провинциальные города вроде Костромы и Рыбинска. А Москва сегодня слишком суетная, в ней много всего намешано, это, можно сказать, третий Рим. Прекрасно чувствую себя в Петербурге - это очень гармоничный и эстетичный город. А Ярославль фактически уже стал моей второй родиной.
- Что для вас любовь?
- Очень всеобъемлющее чувство, которое состоит из множества ощущений. И необязательно это только любовь мужчины к женщине. Можно любить красивых людей, искусство, жизнь, город, да много чего...
- Что бы вы пожелали себе и другим в юбилей?
- Стремиться к совершенству. Увы, наш мир неидеален, а хочется, чтобы он был таковым. Но надо помнить, что прогресс не всегда ведет к процветанию и улучшению. Иногда, особенно в нашей стране, бывает и наоборот.
Золотое кольцо