Третий вечер с Муслимом Магомаевым

Сегодня Муслиму Магомаеву исполнилось бы 70 лет.


Большое действительно видится на расстоянии. При жизни его обожали, носили на руках, увенчивали наградами. Но даже в отсутствие Интернета о нем ходили злые и нелепые слухи: люди радостно передавали из уст в уста, что его “выгнали из оперы”, что он “разменял себя на эстраде”, что в Италии его “просили не так орать”. А уж что творилось бы в Интернете при нашей неизбывной национальной доброте и корректности – страшно представить.

Но его не стало, слухи прекратились, как гаснет топка без дров, и страна стала жадно слушать его записи, поняв с горечью, что эта очень важная частица нашего общего счастья ушла от нас навсегда.

Сегодня невозможно без боли смотреть его записи, в изобилии рассыпанные по YouTube: у него была редкостно красивая и очень долгая молодость. Это была красота таланта, и радость, которая охватывала слушателей, тоже была от встречи с редкостным талантом. Все это понимали и испытывали горделивое чувство - сейчас так гордиться у нас умеют только футболистами. Потому что понятие “артист” размыто бесчисленными халтурщиками навязших в зубах телешоу и сериалов и перестало быть высоким.

По-моему, Магомаев это уже чувствовал к концу жизни, и его ранний уход со сцены был связан еще и с тем, что он не хотел примыкать к этой хищной своре, иметь с ней что-то общее.

Сегодня в моем журнале – последняя часть нашего интервью 2002 года, взятого у него на даче на Николиной горе в канун 60-летнего юбилея. Интервью полностью напечатано в моей книге “Там, где бродит Глория Мунди”.

Первые две части легко найти в журнале чуть ниже.

Чай на троих

- Вы гастролируете?

- Мало - я и в молодости не любил из дома уезжать. В Америку как-то звали в очередной раз, обещали обеспечить чуть ли не сиделку для Чарлика - это наш пудель. А потом кинули с гонораром, да еще размазали в "Новом русском слове". Хорошо, что мы не поехали. Я Кобзона спрашивал: там можно кому-нибудь верить? Он ответил: никому, все расчеты на нашем берегу! А по стране - ездим.

- Публика соскучилась.

- Но я же понимаю, что время идет. И не верю, когда говорят: звучишь как тридцать лет назад! Я же сам себя слышу!

- В своих концертах вы сделали поправку на время?

-- Стало меньше песен о любви. Но люди, которые ко мне приходят, хотят поностальгировать. И я новыми приемами не балуюсь: Фрэнк Синатра не менял свой репертуар и пел так до глубокой старости!

- Но почему вы так резко поставили точку? Был невероятный успех - и вдруг ушли в тень.

- Предпочитаю точку ставить сам. Но не хочу громко хлопать дверьми. Поэтому сольники потихоньку сворачиваю. Сейчас вот с Тамарой спели в Киеве и Питере - городах, где меня принимали лучше всех, и были переаншлаги. Правда, и цену на билеты не стали задирать - чтобы мои поклонники могли прийти.

- Но на эти концерты ходят не только люди вашего поколения!

- Молодые приходят с мамой-папой, случайно. Но сами по себе они не придут. Они пойдут слушать Витаса или Шуру.

- Как вы относитесь Витасу и Шуре?

- Нормально. Как ко всему, что приходит с новым временем. Когда-то мне Утесов говорил: я тебя, Муслим, люблю, но согласись, что лучше, чем "Легко на сердце от песни веселой", не бывает. И я понял, что он считает так: ну, Магомаев, ну, успех, ну, поклонники несут автомашину на руках, а все равно лучше меня никто не поет. И был прав - для своего времени. Точно так же для меня мое время было лучшим. Но оно прошло, и сейчас время Витаса. Даже время Аллы Борисовны, которую я обожаю, для малолеток потихонечку уходит. Хотя Алла Борисовна у нас вечная.

- А что скажете о певце, который подобно вам делит оперу с эстрадой? О Баскове?

- Мы с Басковым прекрасно знакомы, он хороший парень. Но я ему говорил: если петь в опере всерьез, то совмещать не получится. Надо выбирать. Хочет петь Альфреда - придется забыть про шоу. Заняться голосом, может быть, съездить в Италию...

- В Интернете я нашел отзыв парня по имени Walera: "Муслим крутой и остался крутым, а все остальные сявки паровозные". Я не знаю, что такое сявки паровозные, но вас он оценил. Вашу машину и правда носили на руках?

- Все было. Сейчас кумиры входят в толпу, девочкам руки тянут - я бы так не мог. Руку бы оторвали, одежду разнесли бы в клочки. Машину вводили прямо в помещение Дворца спорта, я садился и мы вылетали.

- Ваш аккомпаниатор Чингиз Садыхов утверждает, что прятал от вас ваши же деньги у себя под подушкой - вы такой транжира?

- Как-то на Дальнем Востоке мы заработали 20 тысяч рублей - тогда это были невиданные деньги. И я мечтал о машине. Но вернулся в Москву, снял в "Метрополе" роскошный номер, и каждый день у меня завтракали, обедали и ужинали разные люди, человек по двадцать.

- Кто эти счастливцы?

- Великие наши композиторы, поэты - друзья. И так я просадил все деньги. Ребятам помогал: кому машину починить, кому еще на что-то.

- А своя машина ку-ку?

- Своя машина... (Кричит в комнаты): Тяпа, ты не помнишь, когда у нас первая машина появилась?

(Входит Тамара Ильинична Синявская, молодая и прекрасная в элегантной летней шляпке. Как истая звезда, она до кульминации находилась за кулисами и только однажды появилась в окне, чтобы передать нам кофе).

Т.С., волшебным голосом оперной дивы: Ага, без меня не можете! 25 июля 1978 года в Калуге. Мы тогда давали два-три концерта в день и купили "Волгу". А Муслим с техникой на "ты", он сел и поехал.

- Без прав?!

- Конечно, какие права! Он сказал, что в детстве учился ездить по прямой. Сел и сразу въехал в клумбу. Появился милиционер со строгим лицом, но увидел Муслима и попросил автограф. А наутро в ГАИ выписали удостоверение отличника вождения... Я тоже мечтала сесть за руль, даже пошла на курсы. Но он очень не хотел, чтобы я водила. И когда я сдавала...

М.М.: Расскажи лучше, как ты сдавала - с места тронуться не могла!

Т.С.: Конечно, я нервничала. Но выучила все правила так, как он их не знает наверняка. Я их на пятерку сдала!

М.М.: Это в теории. А практики никакой.

Т.С.: Я теоретик. Водить мне не дают.

М.М.: Не понимаю, почему женщины рвутся за руль!

Т.С.: Вот и Маквала водит! (Маквала Касрашвили – оперная певица, солистка Большого театра – В.К.)

М.М.: Ну и что! Ездить не можешь - зато тебе Бог дал что-то другое. Вот мне Бог не дал быть математиком.

Т.С.: Тут мы похожи. Но Муслим сразу подружился с компьютером. Я и подходить не хочу - там нужен особый склад ума, а у меня с детства нет сосредоточенности, и я очень быстро отвлекаюсь. Вот и за рулем: я еду, мне кто-то улыбнется, я в ответ тоже, а руль сам по себе.

М.М.: Компьютер я использую только для профессии: пишу музыку на "Ямахе" и еще фотошоп.

Т.С.: Я и говорю. Вот вы можете сесть за компьютер и использовать его для профессии?

- Только этим и занимаюсь.

Т.С.: Значит, есть склонность. А он певец - другая профессия.

- Муслим, а фотошоп вам зачем?

- Чтобы фотографироваться самим. Нам наши снимки нравятся больше.

- Дадите напечатать? У меня с собой дискеты.

Т.С.: Вот-вот, дискеты - это слово я уже понимаю. Муслим на компьютере сам подготовил к выпуску эти юбилейные диски.

М.С.: Там были старые зажеванные пленки, надо было ремастировать. Переписал арии, музыку XVI - XVIII веков. И знание фотошопа мне помогло: я с дизайнером разговаривал на его языке.

- Вы в концертах поете вместе - скажем, оперные дуэты?

Т.С.: Для этого нужно, чтобы он встал из-за рояля. А иначе невозможно: "Я спросить тебя хотела: пойдешь ли ты к заутрене?" - поет Любаша, а он, сидя за роялом, ответит: "Пойду" - представляете? И он не создан для оперы.

М.М.: Как это! Марио Ланца спел два спектакля, а я больше шестидесяти! И партнерши у меня были - Маша Биешу, Галя Ковалева... Маша - Тоска, я - Скарпиа, а Тюремщик, у которого две фразы, вообразите, Евгений Нестеренко! Великие певцы тюремщиков пели!

- Вы счастливы на этой даче?

М.М.: Не могу сказать, что я закоренелый дачник. Мы здесь только третий год. Здесь была грязь, запустение.

- По утрам - бассейн?

- Ох, этот бассейн! Тамара говорила: не надо, Чарлик туда свалится! Но теперь бассейн спасает от жары. И он хорош от остеохондроза. Плаваю - и пока тьфу-тьфу-тьфу.

- Какое место в жизни этого дома занимает Чарлик?

Т.С.: Главное. Он ровесник путча 91-го.

- Здесь тихо... А шумно здесь бывает?

- Конечно, особенно на днях рождения. И этот зал появился только потому, что столько народу просто не вмещалось в комнаты.

http://ic.pics.livejournal.com/valery_kichin/20989903/398167/original.jpg

- Вы здесь отдыхаете или работаете тоже?

М.М.: Мы тут сделали полное повторение московской квартиры. Дубль инструментов - такой же "Ямаха". Дубль компьютера. Красные обои. И такой же белый рояль.

- Кто вас тут кормит?

М.М.: Есть молодая женщина, она в отпуске. И мы пока сами. Сейчас в магазинах, слава Богу, есть продукты и даже попадаются котлеты не без мяса.

- Вы уже несколько раз упомянули о Боге - вы люди религиозные?

Т.С.: Религиозные - это значит соблюдать обряды, посты, ходить в церковь. А мы если и верующие, то глубоко внутри. Теперь редко употребляют слово "порядочность" и еще реже - "богобоязненность". Кто сейчас Бога боится, если происходит то, что происходит!

- Но все вдруг стали верующими и православными.

Т.С.: Это для "новых русских": кресты на шее и автомат в руке.

М.М.: Партийцы, которые клялись в верности атеизму, сейчас молятся. Я бы не стал так легко предавать свои идеи, хотя не был в партии и пионером был ровно неделю.

- А что вы сделали с пионерским галстуком через неделю?

М.М.: С меня его сняли. Я был недостоин. Таскал за косы девочек.

Т.С.: Не то страшно, что эти люди в партии были. Но ведь как партийцы они проповедовали атеизм. А сейчас они и слово это забыли - вот что страшно!

М.М.: Каждый в душе верит в какие-то силы. Бог един, а его пророки - Будда, Моисей, Христос или Магомет - у каждого свои. Бог посылает своих пророков утихомирить людей, а они не внемлют... (Пауза).

- 17 августа ваш праздник - как он пройдет?

- В Баку устроим гуляние. Но это мертвый сезон, театры отдыхают, не вызывать же их из отпуска! А здесь будет небольшой междусобойчик.

- А теле- и радиопрограммы?

- Что вы имеете в виду?

- Я полагал, что у вас много звонков от разных каналов с просьбой приехать, спеть, рассказать, прокомментировать записи...

- Нет, пока нет. А вот Путина позовем. Он как-то давно, еще до президентства, был на одном из дней рождения. И я счел себя вправе пригласить его снова. Он ответил: хорошо. Но приедет ли, я не уверен - есть такая штука: протокол. И еще он как-то сказал очень дорогие мне слова: не знаю, кому Магомаев ближе - Азербайджану или России...

Интервью опубликовано в моей книге “Там, где бродит Глория Мунди”, изд-во “Время”, 2010.

Валерий Кичин

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе