Ярославская эпоха Барсова

Имя дирижера Виктора Барсова хорошо известно ярославским любителям музыки. Он руководил симфоническим оркестром с 1972 по 1983 год. Это время вошло в историю музыкальной культуры Ярославля как «эпоха Барсова». В конце декабря прошлого года исполнилось 10 лет со дня смерти дирижера.

Для Виктора Барсова наш город явился не просто вехой в творческой биографии. Здесь у дирижера раскрылся в полной мере организаторский талант. Барсова называли великим администратором. Он выбивал все: инструменты, кадры, квартиры, детские сады, был непревзойденным мастером устраивать гастроли. Благодаря ему в нашем городе выступали музыканты с мировым именем. А неизменной ведущей концертов была музыковед Лариса Бурцева. Сегодня на страницах нашей газеты она делится своими воспоминаниями.

Учитель, наставник и друг

Для меня это было незабываемое время, наполненное интересными событиями, инициатором которых был Виктор Наумович. Человек кипучей энергии, интеллигентный, обладавший искрометным юмором, влюбленный в музыку, он свою увлеченность передавал окружающим. Мы называли его Барсик, Барсюша. В нем было какое-­то неповторимое обаяние, которое распространялось на всех, кто находился рядом.

Для меня, начинающего музыковеда, Виктор Наумович был главным учителем, наставником и другом. Мы искали разнообразные формы, чтобы привлечь публику, устраивали бесплатные «музыкальные среды» в Некрасовской библиотеке, игры для малышей, разрабатывали программы для школьников, учащихся ПТУ и техникумов, студентов вузов. А сколько было премьер в Ярославле! Здесь впервые прозвучали скрипичные концерты Дмитрия Шостаковича и Тихона Хренникова, именно тогда своей виртуозной игрой восхищал ярославцев одиннадцатилетний Вадик Репин. Но главным детищем Виктора Барсова был фестиваль оперной музыки имени Собинова. Идея пришла ему в 1981 году, за неделю до дня рождения великого тенора. Имя Собинова тогда еще не было на слуху. Мне звонили, спрашивали, кто это такой. С великим трудом Барсов нашел дочь Собинова Светлану Леонидовну. Она приезжала на первые фестивали, была тронута таким вниманием к своему отцу.


Скрипичная династия

В Ярославль обкатывать свои концертные программы часто приезжал скрипач Леонид Коган. Ярославцы его любили, каждый раз принимали с восторгом. Это был тонкий, деликатный, воспитанный человек без тени позерства, высокомерия. Он был настолько скромный, что мне приходилось уговаривать его выйти на поклон после блистательного выступления.

Однажды я поздравила Леонида Борисовича с успешным концертом. А он сказал: «Самое главное, чтобы был успех у Павлика». Его сын Павел Коган, тоже скрипач, начал заниматься дирижированием именно в Ярославле. На концертах отец играл на скрипке, а сын стоял за дирижерским пультом.

Перед их очередным выступлением Леонид Борисович, уставший после турне, ехал в Ярославль на электричке. В пути у него остановилось сердце. Потом проводница рассказывала, что когда Леонид Коган упал, люди перешагивали через него, спеша в соседний вагон­-буфет. Никто не думал, что лежащий на полу человек в потертой дубленке – великий скрипач. Случилось это за день до концерта в нашем городе. Утром, когда я пришла в филармонию на репетицию, там уже висел некролог.

А потом в Ярославль стал приезжать Дмитрий Коган – сын Павла Когана и внук Леонида Когана. Меня спрашивали, имеет ли отношение к знаменитой скрипичной династии этот молодой музыкант. А Дмитрий просил меня не говорить ни про отца, ни про деда. Ему приходилось выдерживать установленную ими высокую планку и доказывать, что он не только сын своего отца и внук деда, но и творческая индивидуальность. К сожалению, фестиваль имени Леонида Когана, который Дмитрий организовал в Ярославле, не получил продолжения.


Путь к социализму

С 1972 по 1974 год в Ярославль часто приезжал Мстислав Ростропович. Знаменитый музыкант находился в ту пору в опале, но Виктор Барсов не боялся его приглашать в наш город. Он говорил: «Я всегда был отчаянным человеком». Барсову легко работалось с Ростроповичем. Оба они обладали чувством юмора и когда на репетициях начинали шутить, то весь оркестр буквально лежал от смеха. Когда Мстислав Леопольдович и Галина Вишневская уже жили в Париже, Барсов поехал к ним в гости. Поездка эта состоялась накануне Нового года. Виктор Наумович привез старому другу подарок – деревянный расписной самоварчик. Когда он позвонил в дверь квартиры, затявкала собачка по имени Пукс.

– Какое странное имя, – заметил Барсов.

– Оно означает «путь к социализму» – с улыбкой пояснил Ростропович.


Прочитала всего Чехова

Почти каждый месяц в Ярославль приезжал Станислав Нейгауз, сын Генриха Нейгауза – одного из основателей советской пианистической школы.

Ярославская публика любила пианиста Нейгауза, его тонкую, проникновенную игру. Высокий, статный, красивый, всегда в белоснежной сорочке, в велюровом темно­синем фраке и лаковых туфлях, источающий аромат дорогого одеколона, он отличался от многих изысканным аристократизмом, благородством. Станислав Генрихович преподавал в Московской консерватории. Он приезжал в Ярославль со своими учениками. Среди них была француженка Брижитт Анжерер – молодая, красивая, талантливая. Она 9 лет стажировалась в Московской консерватории, в классе Станислава Нейгауза. Брижитт старательно изучала русский язык и по совету своего учителя прочитала всего Чехова. Когда Нейгауз выступал на сцене, ученица с благоговением смотрела на своего кумира. Сегодня Брижитт Анжерер – пианистка с мировым именем.


Сейчас будет разнос?

Бывал в Ярославле и пианист Эмиль Гилельс. Его часто приглашали Федор Лощенков и отец Борис Старк, с которым Виктор Барсов дружил.

Эмиль Гилельс, хмурый, рыжеволосый, невысокого роста, играл в Ярославле в основном бетховенские фортепианные концерты и сонаты. Он каждый раз проверял, как настроен рояль. Мы с ним страху натерпелись, капризный был.

Приехав в очередной раз, Эмиль Григорьевич отработал концерт, а на следующий день мы поехали в Рыбинск – мой родной город. Перед отъездом я позвонила своим родителям. Когда Гилельс играл на сцене сонату Бетховена, я отвлеклась и очнулась, когда услышала аплодисменты в зале. Машинально выхожу на сцену и вижу: за роялем сидит Гилельс и выразительно смотрит на меня. Чувствую, что-то не то: пианист не встает и не кланяется. И тут до меня дошло: аплодисменты прозвучали между частями сонаты, чего нельзя делать! Видимо, в зале сидела неподготовленная публика. Я ушла со сцены ужасно расстроенная. Боялась, что Гилельс нажалуется директору и мне влепят выговор. И вот в антракте ко мне подошел директор и сказал, что меня просит к себе Эмиль Григорьевич. «Ну все, – думаю, – сейчас будет разнос». Вхожу в гримерку: на журнальном столике стоят чашки с чаем и тарелка с пирожными. Я растерялась. А Гилельс как ни в чем не бывало пригласил меня к столу: «Давайте обсудим второе отделение концерта». И ничего не сказал о моем проколе.


Он любил наш город

В 1983 году Виктор Барсов вынужден был покинуть Ярославль из-­за противостояния со стороны оркестрантов. Его пригласили в Кемерово руководить симфоническим оркестром. После отъезда Виктор Наумович приезжал в Ярославль, он любил наш город и говорил о нем так: «Это моя радость, мое счастье и гордость, оттого что я здесь жил и работал».

После Кемерова Барсов работал в Москве, в оркестре Павла Когана. Он хотел купить в столице квартиру, но, попав в руки мошенников, остался без жилья и без денег. В результате перенесенного инсульта был частично парализован. В последние годы он жил в Подмосковье у знакомых.

Зинаида ШЕМЕТОВА

Городские новости

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе