Но комсомольская богиня…

Закончилась вторая неделя "Фурцевой" на Первом канале. Не стану обсуждать художественную сторону сериала до его завершения. И не буду сверять реальную биографию исторического персонажа с ее беллетристическим отражением на экране - это любимая забава критиков и публицистов.

Я о другом - о непреходящем в нашем обществе интересе к ближнему кругу нашей истории: к советскому прошлому и к его знатным представителям.


Напрашивающееся объяснение интереса - банальная ностальгия по прошлому, подогретая недовольством сегодняшнего дня. Отчасти готов с этим согласиться. Но есть, как мне кажется, более глубинная мотивировка.

Советская действительность незаметно обрела в общественном сознании статус мифической цивилизации, эпохи, богатой на титанических героев и славной душераздирающими трагедиями.


Для отечественного искусства советское прошлое - это как мифы Древней Греции для мировой культуры, повествующие о всесильных богах, об отважных героях, следующих воле бессмертных или наплевавших на их предначертания, о запутанных матримониальных отношениях олимпийцев, о запуганных узниках Тартара и их мучениях и т.д.


Культура, имея такой арсенал сюжетов и образов, как Ленин, Сталин, Берия, Троцкий, Чкалов, Высоцкий и др. с их личными и общественными участями, не может не сделать их предметом национальной рефлексии, актуальной интерпретации и нередко - вульгарных спекуляций. Последних на ТВ уже промелькнуло видимо-невидимо.


Другая сторона дела - серьезное художественное исследование, заявку на которое и сделал сериал "Фурцева". И возникло навеянное им желание всмотреться в судьбу его героини.


***


Екатерина Алексеевна Фурцева репрезентативна, как мало кто из граждан минувшей эпохи. С ней интересно. И чем дальше по коридору ее биографии - тем увлекательнее.


Ей довелось побывать комсомольской богиней, потом - партийной и, наконец, - покровительницей искусств, их муз и мужей самих муз.


"Я гляжу на фотокарточку - две косички, строгий взгляд". Это первая серия. Дальше: "Вот скоро дом она покинет. Вот скоро вспыхнет бой кругом". Затем: "Но комсомольская богиня, ах, это, братцы, о другом". Не о другом. Об этом самом. О карьерном росте миловидной девушки с двумя косичками, в синей косыночке и с партбилетом в кармане.


Авторы "Фурцевой" вставляют в свое повествование эпизод с просмотром классики 1930-х годов - фильм "Член правительства". Будущий министр в окружении подруг смотрит финальную сцену, где Александра Соколова с трибуны произносит речь: "Вот стою я перед вами, простая русская баба, мужем битая, попами пуганая, врагами стреляная, живучая…". Речь она произносит с трибуны Верховного Совета.


Фурцевой в 1939-м году, коим датируется картина Зархи и Хейфица, до этой трибуны еще как до неба. Но видно, что она в тот момент, глядя на экран, прикидывает триумф бывшей батрачки на себя. А мы с высоты последовавших десятилетий знаем, что она в своем движении к командным высотам оставит далеко позади себя свой художественный прообраз.


Вообще-то, художественный прообраз Фурцевой - Александра Соколова - в минуту своего общественно-политического торжества уже совсем не интересна. Как в сказке - герои, которые поженились. Сказочник скороговоркой проговаривает: "Тут и сказке конец, кто слушал…". А дальше, мол, не о чем и сказывать.


Действительно, пока она была "простой русской бабой", было в ней личное обаяние, была в ней симпатичная непосредственность, а на трибуне высокого собрания - нечто среднее в сером пиджачном костюме, с гладко зачесанными волосами. Она уже не женщина; она - ответственный работник.


В 1970-е годы появилось еще несколько картин об успешных в карьерах дамах. Помню "Старые стены" с Гурченко, "Москва слезам не верит" с Алентовой. Ближе всего к "Члену правительства" по сюжетному ходу оказался фильм "Прошу слова". И, возможно, дальше всего от него по смыслу.


Простая фабричная девчонка Лиза Уварова, ужасно трогательная в своем простодушии и в своей непосредственности, став мэром провинциального городка, тоже оказывается "членом правительства" и попадает на съезд народных депутатов.


Ей до зарезу нужно выбить деньги из бюджета на строительство моста в подведомственном ей городе. Она шлет записку в президиум с просьбой о слове. Звучит тревожно-торжественная музыка, словно героиня - Жанна Д’Арк, словно ей предстоит взойти на эшафот, а не подняться на трибуну самого демократичного в мире парламента, чтобы сказать: "Вот я стою перед вами, простая русская баба…".


Между тем, при более подробном рассмотрении фильм обнаруживает тот подтекст, который, конечно же, был очевиден и в ту советскую пору, но который тогда предпочитали не видеть в упор.


В сущности, "Прошу слова" - история про то, как из душевно богатого человека вымывается не только женственность, но и индивидуальность. И вспомним, чем и то, и другое компенсируется.


Лиза - ворошиловский стрелок. В минуты острых эмоциональных потрясений она спешит в тир, чтобы пострелять. Косвенно милитаризация обыденного сознания мамы аукнулась ее сыну - он погиб от самострела.


Сериал "Фурцева" в первой части рассказывает сказку о чудесном восхождении простецкой советской девушки на довольно высокий уступ властной пирамиды. Во второй нам надлежит увидеть, сколь эфемерно ее положение там, под облаками.

Но это еще не вся сказка. Была еще и быль.


Был неразрешимый любовный треугольник. Она полюбила коммунистическую утопию так же сильно, как и своего летчика Петкова. Летчиком пришлось пожертвовать. Летчика пришлось сбросить как ненужный балласт. А утопия оказалась сплошным дурманом. И единственной опорой стала карьера, которой она поклонялась всю жизнь. Хотя это было мучительно сложно.


Ей приписаны слова, которые можно сказать, пожалуй, только в сердцах: "Я - министр культуры и умру министром культуры!". И то были не пустые слова. Даром, что молва распространила слух о намерении Екатерины Алексеевны покончить с собой перед угрозой отставки.


Но и это не все. Был еще один сюжетный поворот в ее биографии. У нее случился служебный роман. Я имею в виду не ее отношения с Николаем Фирюбиным, а ее отношения с Культурой и с людьми Культуры. Кажется, она их и в самом деле полюбила. С функционерами это бывает. Не со всеми, но… комсомольско-партийная богиня Екатерина Фурцева прониклась к Культуре… и в меру возможных сил поспособствовала ее выживанию.


Тут была и личная заинтересованность самого министра. Советский режим в свое время ее выпотрошил и набил требухой идеологических клише. А культура, которой она занималась по долгу службы, ее лечила и, может быть, вылечила окончательно от мертвечины коммунистических установок, если бы не продолжающееся давление этих самых установок.


***


Сегодня еще трудно решить, насколько последовательно и как глубоко авторы сериала проникнут в подполье драмы человека, который волею обстоятельств стал партийной богиней, а потом обнаружил, что кое-что человеческое ему чуждо.


Кто ж спорит: трудно человеку быть богом. А легко ли божеству стать человеком…

Юрий Богомолов


PИА Новости


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе