Загадка актера Алексея Смирнова

– Юрий Валентинович, вы называете Алексея Смирнова тепло, по домашнему дядя Леша. Каким был Ваш дядя Леша?
 
– Он был очень обаятельным человеком, добрым, щедрым, с великолепным чувством юмора. Его улыбка обезоруживала. В дяде Леше невероятным образом уживались детская непосредственность, деликатность и недюжинная физическая сила. При всем при этом, он был очень одинок.
 
– Помните вашу первую встречу?
 
– Да, конечно. Мне лет тринадцать было, когда мы с бабушкой заехали к Макарычу, в их ленинградскую коммуналку. Застать дядю Лешу дома было очень сложно – съемки, командировки. Он очень много работал.

Когда мы с бабушкой приехали, вышел огромный человек в трусах по колено. Ему, видимо, было жарко. Таким я впервые увидел дядю Лешу.

Творческих вечеров в семейном кругу Макарыч не устраивал. Дядя Леша был актером. Это так же естественно, как если бы он работал кем-то другим.
 
– Алексей Макарович – народный любимец. Как он жил?
 
– Скромно. В коммунальной трехкомнатной квартире дядя Леша и его мама занимали две смежные комнаты. На двери в туалет было написано «тронная». Я все думал, что ж там за трон стоит?

Одна комната была заставлена большими стеклянными шкафами. В них хранилось очень много книг и подарков. Шахтеры подарили дяде Леше свои каски и фонари. Кто-то презентовал зажигалку в виде рубанка, чугунный сапожок, хранились у него военные каски. Интересных вещиц у дяди Леши было очень много. Я с интересом все это разглядывал. Он сказал: «Выбирай, что хочешь». И собственноручно подарил мне берестяную грамоту из Новгорода. Она у меня сохранилась.

Стены второй комнаты были увешаны иконами. Она меня потрясла! В то время столько икон в доме держать было попросту опасно.
 
– Алексей Макарович был набожным человеком?
 
– Да. Моя бабушка Зоя, двоюродная сестра дяди Леши, которая тоже родилась в Данилове, а потом со своей семьей переехала в Любим, была регентом в местной церкви. Она задавала тон клиросу и пела. У дяди Леши, только представьте, был катушечный магнитофон. Он включал его на запись и говорил: «Зоя, пой». И она напевала ему молитвы.
 
– Не отголоски ли войны вера?
 
– Не исключено. Для меня загадка, как дядя Леша сумел сохранить в себе доброту, человечность. Он служил в разведроте, брал немецких языков. Он, по сути, в аду побывал! Как после этого можно стать комедийным актером, не понятно. К слову, о войне он никогда не рассказывал.

Он, помню, как-то сказал: «Зоя, сшей мне клобук». Я позже узнал, что клобук это головной убор монаха. Понял тогда, сколько боли, безысходности было в той, как бы случайно сказанной фразе.
 
– Известно, что мама опекала актера.
 
– Дядя Леша очень любил свою маму. Она рано овдовела, потом погиб ее младший сын Аркадий, и, видимо, на фоне этого она и заболела. Ее опека действительно была очень мощной. Где-то прочитал, что Макарыч после контузии не мог общаться с женщинами. Выдумки! До последнего дня общался. Просто, по мнению мамы, все дамы ему не подходили.
 
– Даниловцы хотят открыть музей Макарыча. Как оцениваете идею?
 
– Очень нужное и важное дело. Данилову особенно повезло: столько именитых актеров коснулось здешней земли: Смирнов, Любимов, Доронина. Нужно сохранить память о них в истории города, его жителей. Обязательно! Вовлекать даниловцев в процесс создания музея тоже надо, чтобы преемственность поколений была. Насколько знаю, наличники с родового дома дяди Леши даниловские школьники на уроках технологии восстанавливали. Представьте, вырастет парень и детям своим рассказывать будет: «Это я музейные наличники мастерил».

Поделиться