Особенности культурмультуры в нижнем Мумбу-Юмбу

Корни человека, как и любого живого существа, любого растения, любого предмета, любого научного и культурного артефакта, находятся в другом мире.

На разные лады об этом говорят: все великие поэты от Гомера и Шекспира до Элиота и Заболоцкого, все великие писатели от Платона и святого Августина до Джойса и Достоевского, все великие ученые от Пифагора до Пенроуза, все великие композиторы от Баха и Бетховена до The Beatles и Дэвида Боуи, все великие режиссеры от Эйзенштейна и Бергмана до Феллини и Кристофера Нолана.

Посредственные писатели-ученые-композиторы-режиссеры говорят о том же, но часто не верят самим себе, впадают в зависимость от бессмысленных сведений, которыми набивают им голову политики, школьные учителя, журналисты, бизнесмены и прочие мирские деятели.

Творчество в эпоху отпадения, Кали-юги, к которой принадлежит, собственно, все обозримое историческое пространство, живет только намеками, финтами и подтекстами.

Эта стратегия была уместна во времена, например, господствующего христианского фундаментализма, когда за прямую о речь о том, что заповеди "не убий", "возлюби ближнего как самого себя" и "не судите, да не судимы будете", следует понимать буквально, а не фигурально, можно было легко быть посаженным на костер.

Эта же стратегия всегда позволяла художнику говорить "король голый" так, чтобы всем, кроме самого короля, было ясно, о ком идет речь.

Слабость этой стратегии всегда была в том, что любые "боги", созданные стороной, играющей на стороне свободы, обязательно немедленно присваивались стороной, играющей на стороне рабства.

Так, например, романы Замятина и Оруэлла о чудовищности раковой опухоли интеллигентского groupthink-a были присвоены этими же интеллигентами как инструмент в их бесконечной бессмысленной внутрипартийной склоке. Романы Кафки о безблагодатности и бесполезности светского сознания были советской образованщиной странным образом прочитаны как книги об "ужасе совка", а романы Джойса о глубине отпадения, которую явила миру индустриальная цивилизация начала ХХ-го века, и о возможных путях возвращения, были тем же интеллектуальным сбродом растащены на рекламные слоганы для оболванивания населения.

Исторический момент, в котором мир находится сейчас, в 2010-м году, явственно требует возвращения искусства к той роли, которую оно, собственно, во всех здоровых культурах и играло: не обслуживать чьи-либо партийные или национальные интересы, не возводить стены отчуждения между "достойным" и "недостойным", не возводить коммерческий фантом "авторской индивидуальности", не служить чьим-то личным амбициям, не вызывать ненависть к какой-либо группе или институции, но наоборот: возводить мосты, находить точки соприкосновения там, где они казались невозможными, прогонять придуманное жуликами заблуждение о том, что человеку могут быть присущи какие-то оригинальные мысли.

В конечном счете, творчество есть один из видов производственной деятельности, со своими законами и секретами, своими годами учениями, своими производственными рисками и т.д.

Качество продукта художественного творчества определяется так же, как и качество любого другого продукта: удалось создать поле свободы и коммуникации для как можно большего количество людей - хороший продукт, не удалось - плохой; нужно еще учиться.

Разговоры о том, что у вас болит на душе, чего вам не хватает для счастья, кто мешает вам жить и т.д., относятся не к творчеству, а к арт-терапии или, в лучшем случае, публицистике.

Безусловное требование свободы слова заставляет любого сознательного человека протестовать против преследования любого, самого кретинического, художественного высказывания.

С другой стороны, развитие современных технологий говорит нам, что любые попытки государства ограничить свободу слова в конечном счете обречены на неуспех.

Отойдя от вопроса свободы высказывания художника, занимающегося, например, артистической дефекацией в храме, мы должны понять, что с точки зрения развития сознания эта его деятельность крайне низкопробна.

Существует традиция ритуального разрушения храмов, восходящая к самому Иисусу, и имеющая целью указать на то, что действительный храм находится в сердце человека, храм построенный - только указывает на него.

Но к этой традиции дефекатор не имеет никакого отношения, его традиция - тупое варварство большевистских расстрельных команд.

И проблема здесь не столько в личной отупелости художественного деятеля - эта отупелость на то и личная, чтобы быть его личным делом - а в том, что это его занятие находится в полном противоречии со всеми нормами цивилизованного западного общества.

Разумеется, между реальностью "западного общества" и его "нормами" находится огромная пропасть, тем не менее, уважение к философии, культуре, личному достоинству и т.д. любого Другого (в первую очередь, Другого, относящемуся к одному из "малых сих"; испытывать трепет перед "сильными мира сего" христианская мораль, наоборот, запрещает) - то, что это самое "западное общество" имеет в фундаменте.

Можно сколько угодно жаловаться "на Путена", на "косных чиновников, запрещающих рубить иконы и петь песню про то как мочить ментов" и на "сраную рашку", но с точки зрения представителя цивилизации человек, увлеченный подобной "работой совести", похож на вождя африканского племени, бросающего жребий, какой из любимых жен отрезать голову, чтобы из нее сделать подарок на день рождения английской королеве.

Собственно, выбор перед человеком, живущим в России, простой: либо погружаться вместе с осатанелыми постдиссидентами в болото придуманной ими же "сраной рашки", либо идти к свободе и взаимопониманию.

Если вы сделали выбор в пользу второго, то старые замашки придется отбросить. Независимо от того, какой приговор в конце концов вынесет история, например, Путину, он имеет такое же право на личное уважение, как и любой другой житель этой страны. Какие бы ужасы вы не читали "в интернетах" про разные "проделки ментов", милиционер, с которым вам приходится сталкиваться в вашей личной жизни - просто отдельный человек, имеющий, по умолчанию, "к ментам" не больше отношения, чем человек, имеющий национальность "еврей", имеет отношение "к жидам".

Или вы готовы совершить в уме эту невероятную интеллектуальную операцию - перестать делить мир на "своих" и "чужих" - или ваше место у костра в каннибальском племени Мумбу-Юмбу, и количество прочитанных вами "умных книжек" или прослушанных "хороших песен" не имеет тут ровным счетом никакого значения.

Геббельс и Гитлер, как известно, славились отличной начитанностью и широтой эстетического кругозора.

Кроме того, "в царстве божием нет ни эллина ни иудея" - основная мысль практически всей популярной "хорошей музыки" последних лет 50.

Человек, втыкающий на хорошие песни, допустим, группы Massive Attack или Боба Марли, а потом входящий с криком "кто все эти люди" в очередной раж по поводу, допустим, "офигевших милиционеров", "офигевших футболистов" или "офигевшей гопоты" - войдет в "царство божие" не скорее эсэсовца, проявлявшего любовь к еврейским традициям посредством коллекционирования скальпов ученых талмудистов.

Возвращаясь к теме, извините, за банальность, "места искусства в современности", мы не можем не заметить, что все современные исторические тенденции говорят о возрождении архаически-ремесленных традиций творчества.

А если вспомнить, что искусство практически всегда "проигрывает" исторические ситуации перед тем, как они переносятся в "реальное" политико-экономическое пространство, мы не можем не обратить внимания на факт обреченности всех "вертикальных" структур управления погибнуть перед натиском "горизонтальных".

В этом контексте делается очевидной бессмысленность вопроса о "смерти хипстера". Русский "хипстер", так же, как и его американский прообраз, испарится в момент, не оставив за собой никакого следа. Таких скоротечных субкультур, бывших коротким прологом к другим, куда более исторически значимым культурам, можно в истории насчитать множество.

Кредо "хипстера" можно было сформулировать как "не хочу учиться, хочу жениться" (или, другими словами, использовать причастность к ни на процент не понятой культуре небыдла как средство повышения своего социального статуса, пусть в рамках крайне провинциальной тусовочной культуры).

Со временем, однако, оказалось, что "учиться", на самом деле, ничуть не менее интересно, чем "жениться". Тут у нашего "хипстера" проявляются ростки сознания, намеки на субъективную осознанность. Еще чуть-чуть, и "хипстер" умирает, а вместо него восходит "хакер", человек будущего.

Под звуки пионерского горна он уходит в сторону заката, оставляя полумертвого "когда-то ты был битником" подыхать у дороги.

С каждым месяцем количество "гаджетов", производимых калифорнийскими йогами и шаманами, будет только увеличиваться, разрыв в личной экономической, социальной и прочей эффективности между тем, кто может с этими гаджетами справляться самостоятельно, и тем, кому нужен "авторитетный совет Темы Лебедева" увеличиваться.

Людей, "привыкших слушать мнение экспертов", "полагаться на лучшие авторитеты", "доверять лучшему вкусу" и т.д. в будущее не то что не возьмут - будущее вообще перестанет обращать на них какое-либо внимание.

Вот, собственно, и вся история. Никакой морали в ней нет, никакого "спора добра со злом" тоже.

Просто уникальная историческая формация, кроме России в новой истории проявлявшаяся только в фашистских и коммунистических диктатурах, наконец подходит к тому, чтобы ослабить свое мертвую хватку и дать, наконец, многострадальному народу пожить своей жизнью.

Народ по старой привычке все еще проявляет остатки интереса к "твердой руке", национализму, "гэбухе", "пионерии" и проч., как средствам защиты от этих ледяных объятий, но все это тоже остаточные явления.

Стороны разойдутся без крови и без больших обид - интеллигенты по фамильным дачам и отдельным квартирам предаваться горестным раздумьям, а народ работать и приводить в порядок испохабленную землю. Ибо земля у нас, как известно, богата и обильна. Все стерпит. И трава через асфальт пробьется.

www.liberty.ru
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе