– Молодому человеку трудно разобраться, что у него внутри происходит. Чтобы понять себя, иногда нужны годы, – отвечает на мои «почему и зачем» Павел Гаврилов, живописец с академическим образованием, многодетный отец, а ныне ещё и глава общества социальной защиты «Женщина. Личность. Общество». – Мы с Лией познакомились в Питере. Она училась на искусствоведении, я – на живописи. Когда окончили академию, в стране началась перестройка. К тому времени мы стали не только мужем и женой, но и родителями. Оценив ситуацию, я понял, что, скорее всего, заниматься тем, чему учились, не придётся. Начались годы исканий. Лет семь занимался иконописью. В конце концов убедился, что я не иконописец. Перешёл на книжные иллюстрации, и это занятие очень увлекло. Сделал книжку про ёлочку, потом были и другие заказы, но таких, где бы я мог себя проявить, больше не попадалось.

«Книжка про ёлочку» – сказка для маленьких. Открываешь – и попадаешь в «правильное» сказочное пространство, и твоя душа – в детстве. И про художника всё понятно – про его любовь к детям, про внутреннюю «детскость», про живописный талант. На фоне героев современных сказок – каких-то придуманных сущностей с искажёнными фигурами и головами явно неземного происхождения – весёлые, живые рисунки Павла естественны, как глоток свежего воздуха или чистой воды. Встречаются такие иллюстрации редко. Зато чужой странный мир со страниц книг беспрепят­ственно проникает в детские головы, для того чтобы через несколько лет «аукнуться» странным поведением ребёнка. Мы ждём хороших книжек, а художник, который хочет и может их делать, терпеливо ждёт своего автора и издателя. И как это у нас, к сожалению, часто случается, талант его оценили не на родине, а в Англии. Там нашлась писательница-сказочница, которая с интересом начала работать с российским художником. Всё бы хорошо, да наследники Диккенса немного грустноваты, а сказочные образы Павла уж очень веселы и озорны.

– Питер – тяжёлый город, – продолжает свои размышления вслух Павел. – Художников там явно в избытке. Творчество творчеством, но ведь надо на что-то жить. Вот и получается, что живописцы с академическим образованием расписывают аквапарки, другие берут заказы на копии музейных полотен, причём у них за спиной – китайцы, которые эту же работу выполняют вдвое дешевле. Кто-то от всех проблем фанатично ушёл в религию. Кто-то поехал за границу, но вернулся – там никто не ждёт и жить дороговато. В общем, в Питере для себя мы больше не видели никаких перспектив. А в Рыбинск попали случайно – мы с приятелем здесь работали на храмах. Привёз семью, огляделись – понравилось, и решили остаться.

– Нам сначала предоставили домик в деревне, – включается в разговор Лия. – Мы ведь не знали, что такое провинциальная жизнь. Деревня поразила глубиной деградации. Все пьют, друг у друга воруют. Истории – почти по Зощенко. Один сосед пилил дрова и решил пойти по­обедать. Другой шёл мимо, взял пилу и, пока первый ел щи, успел её продать. А в сельской школе какие проблемы решают! Например, разрешение на аборты у малолетних девочек. От всего этого волосы вставали дыбом. Мы поняли, что там жить не сможем. Поэтому, когда появилась возможность купить квартиру в Рыбинске, сразу переехали.

Павел и Лия признаются, что привыкать к Рыбинску было непросто. Чужой город принимает человека не сразу, словно испытывает, годится ли в «свои». Гавриловы сгодились, и город доверил им оформление самого трогательного своего объекта – кукольного театра. Они и не догадывались, насколько судьбоносной окажется для них эта работа.

Лия взялась вышивать золотом занавес. К старинному женскому рукоделию она обратилась ещё в Питере, в годы работы в Эрмитаже. Золотное шитьё, распространённое в XVI веке, ушло из русского быта вместе с бесплатным трудом крепостных мастериц. Живые секреты невероятно трудоёмкой золотной вышивки сохранялись в монастырях, а с их закрытием остались только в книгах. Освоить самостоятельно трудно. Лие оказалось это по силам, и за год работы она вышила золотом огромный восьмиметровый занавес.

Пригодился при оформлении театра и весёлый талант Павла. Он выполнил панно, на котором фотографии артистов соседствуют с героями известных сказок. Получилось оригинально, ярко и радостно. А ещё художников попросили сделать для буфета двух кукол, пьющих чай. Никак не могли придумать, из чего же сделать Мишу и Машу. Неожиданно помогла подруга из Германии, которая научила их модному в Европе занятию – валянию игрушек из войлока. Миша с Машей «родились» из немецкого войлока, оделись в русский текстиль и стали настолько заметными фигурами, что их авторов из Рыбинска пригласили в Москву на выставку кукол. Жизненная присказка на этом кончилась, и началась сказка.

– Мы попали в свой мир, – вспоминает Лия. – Нас как-то сразу признали и полюбили. И мы начали делать игрушки из войлока. Валяльный промысел издавна существовал в Ярославской области. В Брейтов­ском районе мы нашли 87-летнюю бабушку Катю, которая научилась валять валенки ещё до войны. Местные традиции использовали для новых творческих идей. Появились заказы, а когда кукол увидели друзья и знакомые, стали просить: научите, покажите, как это делается. Мы подумали-подумали и решили создать творческую мастер­скую.

– И тут в нашу жизнь вошла политика, – в своей полусерьёзной манере добавляет Павел.

Скорее – экономика. Куклы открыли им дверь в мир европейской творческой индустрии. В Европе это понятие возникло в 70-е годы, когда началось перемещение собственного производства в страны с более дешёвой рабочей силой. Освободились не только рабочие руки, но и заводские постройки. Идея «поворота к культуре» оказалась спасительной для формирования новой системы занятости населения. Промышленное производство заменил творческий бизнес, направленный на развитие сферы услуг и досуга: книгоиздание, кино, театр, радио и телевидение, литература. В бывших промышленных зданиях расположились творческие центры. Города-заводы становились творческими городами. Кажется утопичным? Но 40-летний европейский опыт подтверждает, что развитие в городах творческих сообществ, объединение власти, бизнеса и творчества – самый надёжный способ экономического развития территории, решения социальных проблем и преображения городского пространства.

Всё, что им удалось узнать о творческих индустриях, показалось созвучным проблемам Рыбинска – города-завода с большим человеческим потенциалом. А когда побывали на семинарах англичанина Джефа Кокса, который «возделал» в Англии этот новый, быстрорастущий сектор экономики, окончательно убедились, что двигаться надо в направлении развития индивидуального творческого начала и, что немаловажно, активно вовлекать в процесс людей социально не защищённых.

– Сколько инвалидов в мире живёт с ощущением своей ненужности! А когда они объединяются на творческой основе, начинают что-то вместе делать – их жизнь приобретает смысл. В Англии государство предоставляет таким творческим сообществам различные преференции, люди заняты, довольны. У нас же сидят, на всех дуются, обижены – государство им недодало, все виноваты. Нам показалась очень правильной идея творческого объединения людей, социально не защищённых. Я по собственному опыту знаю, как трудно устроиться на работу многодетной маме. Разве что уборщицей. А ведь у людей – потрясающие способности, просто их надо разбудить. Разработав творческий проект, позволяющий обеспечить работой в Рыбинске 200 человек, мы обратились в фонд Аликперова, который занимается поддер­жкой социального предпринимательства. Выиграли гранд, зарегистрировались как женское общество социальной под­держки «Женщина. Личность. Общество» и начали работать, – рассказывает Лия.

Возглавил женское общество Павел. Присущее ему чувство юмора позволило не реагировать на усмешки и недоверие – что это там они делают, в этом обществе? Да и кому, как не ему – ведь в изготовлении кукол равных Павлу пока нет. Дорогим мягким игрушкам, наводнившим детские магазины, далеко до его зайцев и мышек. Каждая имеет свой характер, своё выражение глаз. Настолько живые, что при взгляде на них становится немного не по себе. Как получается? Тайна, которую называют искусством. Большая часть этих игрушек уезжает из Рыбинска в Москву.

– Хотелось бы, чтобы в стране были социальные магазины. Мы сдаём игрушки в Москву – на цену накидывают 200 процентов – товар не идёт, – рассказывает Павел. – Сейчас мы вошли в проект Джефа Кокса, по которому наши вещи должны вывести на 750 социальных магазинов по всему миру. В Англии государство поддерживает современные творческие индустрии, которые дают возможность жить тысячам людей. У нас же государство поддерживает традиционные промыслы, которые по сути уже умерли, не выдержав индустриализации. А современные народные промыслы, которые помогают народу выжить, такой поддержки лишены.

Войлок Гавриловы покупают в Германии и у наших фермеров, работают все по своим домам, а готовые игрушки увозят на продажу в столицу. Производство вполне самостоятельное. О какой же помощи речь?

– Ведь творческие индустрии в Европе «продвигают» не только для занятости населения, но и для создания культурной городской среды, – продолжает Гаврилов. – Молодые уезжают из малых городов, не видя реализации своих возможностей ни в работе, ни в общении, ни в отдыхе. Остановить этот процесс может только создание творческой городской среды. В Рыбинске много талантливых людей, некоторые работают на Европу, но все – отдельно, по домам. Хочет художник выставиться – плати за аренду, сам на своей выставке сиди смотрителем. Вот и живут все по своим углам, «строгают своего Буратино». И обижены – кажется, что городу они не нужны. А ведь работы для них в Рыбинске много. У нас почти нет хороших сувениров. Город не имеет своего образа, имиджа. Культура по сей день воспринимается как затратная сфера, а не как средство занятости жителей, развития туризма и возможность создания «лица» города. Нам надо стать творческим городом, объединив свои способности. В Британии в секторе творческих индустрий занято два миллиона человек, их объединения дают 7 процентов ВВП. Надо изучать эти практики. Для этого нужны условия. В Европе бывшие промышленные площадки используют как место общения – приводится в порядок здание, в нём открываются кафе и магазины, выставочные залы и мастерские художников. Вот в Рыбинске закрыли конфетную фабрику, и уже готов проект её превращения в очередной торговый комплекс. А если бы открыть здесь «уникальное место» Рыбинска – со студиями художников, ресторанчиками, фотовыставками? Это и был бы шаг к созданию благоприятной культурной среды города.

Европейцев трудно заподозрить в расточительности. Они поддерживают творческие индустрии, открывают в освободившихся помещениях фабрик центры творчества. Зачем? Для формирования культурной жизни своих городов. У нас сложилось пагубное отношение к культуре как к «надстройке», паразитирующей на «базисе». Может, поэтому мы до сих пор выпускаем машины, которые не ездят? Культура должна быть «внутри» всей жизни, это не надстройка, а суть. И для России эта проблема посерьёзнее, чем «дураки и дороги». Поэтому формирование культурной, творческой среды наших городов – не блажь, а необходимость. И художники питерского происхождения – талантливые, активные, с европейским взглядом на жизнь – в Рыбинске оказались как нельзя кстати. Ведь среда формируется по принципу «подобное к подобному».
Северный край