Узник замка Шамуссо

Михаил Шемякин - о фальшивом и подлинном Шемякине, об ошибке Гергиева и коварстве Черномырдина, о принципиальности Ельцина и великодушии Путина, о сотрудничестве с Лужковым и конфликтах с Матвиенко, а также о всемирной славе и вечном забвении 

Во Франции скандал - всплыла очередная фальшивка, приписываемая кисти Михаила Шемякина. Ранее таковых был выявлен не один десяток. Уже шутят, что Михаил превратился в одного из самых подделываемых художников современности. Сей факт настолько потряс маэстро, что он решил написать об этом книгу и представить публике все, что выдавалось и выдается за его работы. Михаил Шемякин принял корреспондента "Итогов" в своей французской резиденции - старинном замке Шамуссо, куда он перебрался из Америки. Разговор, что естественно, зашел о фальшивом и подлинном в жизни, в политике и искусстве.

- Михаил, российская Генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту выявления фальшивок, приписываемых вашей кисти и резцу. Кого-нибудь уже за руку схватили?


- Дело как--то движется, но я мало надеюсь на успех. Фальшивок идет очень много, включая скульптуры, хотя я не понимаю, зачем это делается, - цены на мои работы не такие уж высокие. А то, что просят за фальшивки, - вообще копейки. Только что наткнулись на очередную вещь, которая была в каталоге французского аукциона Aguttes. Большой такой каталог, а в нем якобы моя работа - до смешного безобразная. Кто-то перенес мою гравюру петербургского периода шестидесятых годов на холст. И раскрасил красными и фиолетовыми красками. Причем не наши, как это обычно бывает, - местные постарались. Несколько лет назад во Франции была уничтожена громадная серия бронзовых скульптур - подделками занимался галерейщик Патрик Карпантье. Скульптуры одну за другой бросили в доменную печь, а вся бронза, от них оставшаяся, пошла в счет уплаты за электричество этой литейной мастерской. Процесс против Карпантье, кстати, был долгим - шесть лет длился.

- Слышал, что уголовное дело в России вначале было прекращено. Почему?

- За отсутствием состава преступления.

- То есть подделывать Шемякина не преступление?

- Видимо, так. Хотя в Красноярске тогда шла персональная выставка, состоящая из трех десятков "моих" работ, из которых на деле ни одна не была моей. Потом Генпрокуратура прислала мне бумагу, что уголовное дело все--таки возбуждено. Но если б я не обратился лично к генпрокурору Чайке, дальше разговоров дело бы не сдвинулось. Я знаю, кто продал эти тридцать работ и сам позвонил коллекционеру, но он, конечно, сказал, что ни при чем, и сообщил, что купил все в Москве.

- Не пытались сосчитать количество подделок под Шемякина?

- Я сейчас готовлю об этом книгу. Там будет все - фальшивые рисунки, фальшивые гравюры, фальшивые скульптуры. Сегодня при помощи компьютера вы можете мгновенно взять разные детали, собрать, накидать, перевести это и слепить картинку, потом раскрасить - и продукт готов. Ой, забыл - еще что-то пририсовать от себя...

- ...желательно в лиловой гамме.

- Да, в лиловой (смеется). Я очень удивился, когда увидел эту последнюю подделку: перед тем как отдавать на аукцион, посмотри хотя бы, какую автор цветовую гамму использует. Причем просили ведь за это какие--то совершенно небольшие деньги. И в чем смысл? Выгодно подделывать мастеров, цены которых гуляют запредельно. Разрежьте свинью или акулу, поместите ее в формалин и продайте за пять миллионов долларов, выдав за работу Дэмиана Херста. Но номер не проходит, хотя сделать такую подделку значительно легче: распилил электропилой - и кончено.

- У Херста, если сравнивать с вами, работ раз, два и обчелся - вот его и не подделывают.

- Зато одна свинья - пять миллионов, две акулы - по двенадцать миллионов.

- И уже можно жить.

- О, вы бы видели, как живет Херст, мой замок в сравнении с его недвижимостью - маленький охотничий домик. А вы сами из Москвы? Я тоже в этом городе родился. Но он один из моих самых нелюбимых. Я воспитывался в Петербурге и по культуре считаю себя петербуржцем. С юных лет влюблен в мистическую красоту этого странного города.

- Но теперь ваши отношения с этим городом, кажется, не очень заладились - после того как Северную столицу начали активно перестраивать, ругаете тех, кто этим занимается. Уже и до Валерия Гергиева добрались за его Мариинский--3.

- Вы знаете, Валера - друг, но Петербург дороже. То, что cделали с декорационными мастерскими Мариинского, - выше моего понимания.

- Думаете, он не обижается на вас за критику?

- Однажды Валера сказал: я на тебя вообще никогда не обижаюсь. Он может надуться, конечно, но не более того... Я много балетов сделал в Мариинском и всегда ходил проверять декорации. Пять минут - и уже в декорационных цехах. А сегодня они вынесли их куда-то за Московские ворота, туда по пробкам нужно добираться час--полтора. Ведь после пожара это здание можно было бы отреставрировать, защитить его, чтобы больше не горело. Может быть, действительно нужно было мастерские расширять, но зачем уничтожать историческую вещь и, оставив фасад, пристраивать к нему чудовищную цементную коробку? Довольно посредственный архитектор Ксавье Фабр пристроил эту коробку, и мало того - наверху решил сам это все украсить. Там стоят стеклянные бюсты композиторов, какие-то лиры. Я в самой коробке по предложению Гергиева выполнил очень сложную настенную роспись - "Посвящение Скрябину", 360 квадратных метров. Она должна была быть с улицы видна, но окна заделали, проход там очень узкий. А высота, наверное, метров 15, и фрески можно разглядеть, только когда вы поднимаетесь на второй и третий этажи, и то увидеть сбоку, фрагментарно. Гергиев у меня спрашивает, горячится: зачем нужно было там это помещать? Это же никто не видит! Но я-то говорил с самого начала о том, что странно писать здесь что-то вообще. Сам Гергиев очень расстроен. Он хотел, чтобы это все видели... А поскольку все слышали, что Шемякин что--то делал с оформлением, то все уверены, что безобразная залипуха с куском органа, трубой и портретами композиторов - моя работа и что это я изуродовал город. Потом я там оформлял часы для входа, но не хватило денег на большие рельефы. Часы сделали - весь ансамбль остался только в чертежах. И снова все считают, что Шемякин слепил непонятно что. Впрочем, я уже несколько лет не работаю в Мариинке.

- Слышал, что у вас и раньше в Питере не все ладилось...

- Да еще как! В 1995 году меня пригласили с выставкой в Петербург, и тогда я вляпался в одну прескверную историю. Контракт, конечно, не заключили. Сказали: Михаил, зачем контракт? Вы привозите работы, укладываетесь на диван и приходите только на вернисаж - мы все сделаем. Привезли три громадных контейнера, в которых были скульптуры - по две тонны, по тонне. Но никто не озаботился тем, чтобы банально снять таможенные пломбы. Через три дня пришел милиционер, написал какую-то бумажку и оторвал пломбу. За ним появились человек десять молодых ребят - разгружать. Я у них спрашиваю: а как вы будете все это переносить? Они отвечают: у нас были калабашки, но и их украли. Какие такие калабашки? Оказалось, что--то вроде бревен, на которые ставят груз и катят его. Ну, допустим, докатили. А как поднимать по ступенькам? Так они мне показывают на стройку, которая рядом, и там подъемный кран - дескать, можно договориться, если заплатить. Кончилось тем, что нам пришлось вызвать аварийные бригады из Лондона и Америки, которые прилетели со своей разборной аппаратурой, и калабашки у них были в наличии. Зато жили они все в "Астории" - в то время в Питере не было других нормальных гостиниц. И ели тоже там. И в результате мне выставили счет на миллион. Я обращался к властям, Ельцин писал: немедленно помочь художнику! Там было свыше шестисот работ, многие из которых мы позаимствовали на два месяца из музеев и частных коллекций, чтобы показать в Эрмитаже, в Манеже. В результате на обратном пути в Штатах работы арестовали, и они пролежали там четыре года: сказали, что не отдадут до тех пор, пока не расплачусь. Можете себе представить ярость коллекционеров и музейных сотрудников? По фотографиям из арестованной коллекции удалось продать что-то свое и выкупить остальное. Я проклинал выставку и собственную доверчивость, фактически мне здорово испортили репутацию: человек взял что--то на два месяца, написав расписку, и не отдавал четыре года.

- Хотели как лучше, а получилось как всегда?

- Забавно, что как раз Виктор Черномырдин этим делом и занимался. Я просил хотя бы заем, чтобы выкупить работы. И премьер-министр говорил: безусловно, это наша вина, нужно выделить Шемякину деньги. А потом, когда я стал ходить по чиновникам и спрашивать, почему же ничего не движется, мне объяснили. На документе в мою поддержку Черномырдин по чиновничьим законам свою визу поставил. А люди, владеющие тайным кодом, просто смеялись: Миша, тут написано, что лучше не надо ничего делать. И так меня много раз обманывали. У меня в связи со сменой нескольких губернаторов в России рухнуло сразу два очень больших проекта, на которые я возлагал надежды. Бред какой-то - только ты заключаешь контракт, то одного, то другого губернатора снимают.

- Может, вам попросить президента не снимать губернаторов, с которыми вы ведете переговоры?

- Я никогда ничего не просил, хотя знаком и с Медведевым, и с Путиным. Когда мой балет "Щелкунчик" был выдвинут на "Золотую маску", мы прилетели в Москву. В Большой приехал и Путин, он в то время еще был президентом. Посмотрел спектакль, после пригласил меня и некоторых артистов попить чай. Одна из балерин, танцующая Пчелку, возьми во время спектакля да и упади. Балерины вообще часто падают - даже примадонны. Учитывая, что в зале сидит президент, на нее начали шикать: и нужно тебе было именно сегодня упасть! А девушка не виновата - может, там бумажка какая-то попала под ногу. И вот подхожу я к комнате, где мы должны были пить чай, и вижу эту балерину в пчелином прикиде. Оказывается, ее тоже пригласили. Когда вошли, Путин посадил ее рядом с собой. И первое, что сказал: знаете, мало ли кто упадет, споткнется - вы не расстраивайтесь, пейте чай. Было очень трогательно. Путин ведь понял, что ее заклюют - сразу же и из вторых балерин сошлют куда-нибудь в кордебалет. Он сделал все, чтобы этого не случилось.

- Вас, кажется, и покойный Борис Николаевич, жаловал.

- Да--да, это ведь благодаря ему я получил Государственную премию. Меня, как обычно, вычеркнули, а Ельцин спросил: а Шемякин где? Не прошел, ответили президенту. Нет, говорит Борис Николаевич, тогда я отдам за него свой голос и сам повезу ему медаль. Год держал премию, но действительно привез ее в Вашингтон, меня вызвали, он прикрепил эту медаль (памятный знак лауреата. - "Итоги"), пригласил на банкет, потом заставил всех встать и произнес речь. Говорил очень медленно, с чудовищными паузами, был сильно подвыпивши, но речь была абсолютно безупречной.

- Удивительно, что с такими связями вы до сих пор не отгрохали себе культурный центр, как уже много лет планируете.

- Недавно у меня в фонде был Лужков, смотрел мои научные фильмы, восемь из которых были сделаны уже здесь, во Франции, и сказал, что очень хотел бы подобный центр в Москве. Мы с ним встретимся в ближайшее время, будем обсуждать. Хотя обсуждения эти длятся годами. А воз все там же: вечные разговоры о том, что денег нет. Пока от правительства у меня нет никакой поддержки...

- А как же помещение, которое вам дали в Питере? Или недвижимость не в счет?

- Помещение--то дали. Но только сейчас утрясли все вопросы, с ним связанные, - эту площадь у меня вообще хотели отнять. Как только я выступил против действий кабинета Валентины Матвиенко и сказал, как отношусь к разрушению Петербурга, утром мне позвонили: вы знаете, правительство города решило пересмотреть контракт с Шемякиным, помещение будет оценено по коммерческим расценкам, так что придется вам в год платить 140 тысяч долларов только аренды. Представляете? У нас там небольшие комнаты, в которых мы с женой живем, когда приезжаем, а все остальное мы отдали фонду, где проходят художественные и научные выставки, концерты забытой музыки, фестивали. Как раз 6 апреля там открывается новая выставка. Вообще-то помещение было мне подарено Владимиром Владимировичем под мою мастерскую, чтобы я приезжал и просто там работал. Но я решил, что просветительская работа важнее, и создал фонд... С большими трудами, опять же через Кремль мы устаканили это, пережив год издевательств. Все это время приходили какие--то люди, говорили, что мы будем закрывать фонд и отбирать помещение...

- Михаил, может быть, так происходит потому, что вы, как говорят, слишком шумный и неуживчивый?

- Мне поздно перестраиваться, верно? И когда у меня интересуются, почему не хочу взять российское гражданство, поясняю: не хочу иметь подданство страны, где демократия еще не пустила свои ростки. А что такое жить в таком государстве, уже знаю - отсидел в свое время и в дурдомах, и на принудительных работах и выслан был навсегда...

- Подданство принимать не хотите, а ордена - пожалуйста. Хотя многие ждали, что вы встанете в позу и откажетесь. Тем не менее орден Дружбы приняли, и теперь многие обвиняют вас в том, что...

- ...продался большевикам? (Смеется.) Нет. Я почтительно -равнодушен к медалям. Но мне не хотелось обидеть Дмитрия Медведева, которого я знал еще до его вступления на президентский пост. К тому же в отказе скорее можно было бы усмотреть некое пижонство. И то, что я получил этот орден, не значит, что Шемякин взял и скурвился.

- Почему вас не привлекают, например, к торжествам по поводу Года России во Франции?

- Меня это удивляет. Вроде как меня и нет. Сейчас идет выставка "Святая Русь", а потом будет, как я ее называю, - бесовская Русь с суперновейшими художниками. Думаю, опять покажут Кулика или еще кого-то в том же духе, но я со своим свиным рылом в калашный ряд не допущен. Как сказала ведущий искусствовед России Катя Деготь, Шемякина в будущее мы не взяли. Похожую фразу слышал, когда меня вызывали на очередной допрос в КГБ, трясли за шиворот и чуть ли не плевали в лицо от усердия, крича, что таких подонков, мерзавцев и негодяев в будущее мы не пустим! Прошли годы, но ничего, кажется, не изменилось. Я, естественно, никуда не приглашен, только предложили в российском посольстве сделать какую-то выставку, что было бы странно - никто ведь ее не увидит, так и какой смысл? Но французы меня знают, и потому в июле у меня будет большая выставка. Без какого бы то ни было участия с российской стороны.

- Вы бы могли, например, продать что-то Абрамовичу, Дарья Жукова выставила бы вас в "Гараже" - и процесс пошел бы.

- Да нет: я немодный, им не подойдет... Я не работаю с галереями. Галереи не выход: я отработал 25 лет на контракте - это тяжелый, рабский труд. В Клавераке ночами работал над большими пастелями - по контракту обязан был в месяц сдать определенное количество. Мало того, галерейщики еще и начинали говорить, что нравится клиентам и на какой серии стоит сосредоточиться - это художника вообще убивает... А так продаж совсем нет.

Сегодня я мечтаю построить у себя в зам-ке мастерские - керамическую и живописную, где смогут заниматься и ребята, которые будут приезжать на стажировку, и я сам. Сегодня у меня нет ни того, ни другого. И самое главное - пока нет и скульптурной мастерской. В Клавераке она занимала под тысячу квадратных метров. Здесь мне о таком остается только мечтать...

- Надеюсь, тех аспирантов, которые недавно прошли стажировку в ваших художественных мастерских, на коммерческой основе принимали?

- Небольшие суммы перевели из Министерства культуры и от губернатора Ханты-Мансийского автономного округа Александра Филипенко - это было еще до того, как он ушел с поста. Филипенко, собственно, и прислал своих преподавателей ко мне на практику. Ребята уже учат, но сами пока - как белые листы бумаги. У них не было никакого понятия о том, что происходило и происходит в современной скульптуре, в современной живописи - все настолько обрывочно и мутно, что пришлось специально создавать для них программу. Они сдавали мне теорию и практику, я заставлял их рисовать, искать новые формы композиции и построения. Очень талантливые художники. Схватывали все на лету. Но, увы, это капля в море невежества. Кирилл Литманов

Кирилл Литманов  

Итоги.RU
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе