«Ленком Марка Захарова» входит в новый сезон с премьерой спектакля «Последний поезд».
Фото: предоставлены пресс-службой Московского государственного театра "Ленком Марка Захарова"
Режиссер Антон Яковлев освободил трогательную сердобольную историю от патетики и представил ее в формате музыкального трагифарса.Режиссер Антон Яковлев освободил трогательную сердобольную историю от патетики и представил ее в формате музыкального трагифарса.
«Ленком» и режиссер Антон Яковлев встретились впервые. Не напрасно — появился вольный спектакль о прекрасной любви, не знающей возраста. Фабула «упаковывается» в несколько строк. Чета Куперов, Люси и Барклей, прожила в счастливом браке долгие годы и на склоне лет вынуждена расстаться со своим домом — он заложен и залог просрочен. Дети, их пятеро, не готовы подарить родителям, превратившимся в обузу, тихую старость перед встречей с вечностью. Отца они отправляют в далекую Калифорнию к младшей сестре, угла для матери, «ни в чулане, ни под лестницей», не нашлось — Люси определили в богадельню.
Театралы со стажем наверняка узнали сюжет легендарного спектакля Анатолия Эфроса «Дальше — тишина» в театре имени Моссовета. Те, кто помоложе, могли видеть телеверсию — ее часто включает в программную сетку канал «Культура». Удивительно, но тот ясный спектакль с полными великой библейской скорби глазами Фаины Раневской и гордым беспомощным одиночеством героя Ростислава Плятта, совсем не мешает восприятию нынешней премьеры. Напротив, вновь удивляешься непредсказуемости и многогранности природы театра.
Кстати, Фаина Георгиевна Раневская, приступая к репетициям, писала: «Пьеса слабенькая, действия маловато». Это почувствовал и «Ленком», заказав новую версию американской драмы о конкретной истории периода «великой депрессии» США современному российскому драматургу и сценаристу Сергею Плотову. Вступал в результативный диалог с текстом и режиссер Антон Яковлев, добиваясь той меры обобщения смыслов, когда материал позволяет не конкретизировать место и время действия, и допускает отказ от «возрастных рамок». Талантливые актеры средних лет играют вполне бодрых людей, не подчеркивая их немощь.
Красочный зрелищный спектакль с тонкими психологическими сценами замешан решительно и дерзко. Звучат известные песни и мелодии, сочиненные композитором Иваном Замотаевым. Оркестрик (ленкомовские музыканты как всегда на высоте), словно заглянул на Большую Дмитровку из фильмов Феллини. Пластические метафоры и танцы, придуманные Алексеем Молостовым, обогащают не только действие, но и текст. Само же действие иногда и вовсе прерывается — актеры «сбрасывают маски», выходят из образов, превращаются в стендаперов и рассказывают притихшему залу исповедальные истории из своей жизни. Откровенные и страшноватые — о том, как горько переживалась в хрустальные годы смерть пернатого домашнего питомца, а уход дедушки не отозвался душевной болью; или, как «прорастают» родительские черты, что когда-то раздражали, в своем собственном характере; как бестактный вопрос случайной тети: «Кого ты больше любишь — папу или маму?» — способен надломить гармонию детского мира.
Кому-то монологи не понадобились — манерная и капризная Анита (Анна Большова) споет популярную песню Петра Лещенко «Все, что было, все, что ныло, / Все давным-давно уплыло». Жестокая и безапелляционная в своих рассуждениях Рода (Алена Митрошина) зайдется в стремительном и виртуозном танце. С невероятной энергетикой, на разрыв аорты заводной Роберт (отличная роль Андрея Гариста) исполнит стихотворение Бориса Рыжего и трагические строки о том времени, когда «все меня любили» и дарили «сумрак елей, золото берез» — прозвучат подлинным откровением.
Режиссер создает надежный каркас спектакля, который не позволяет «Последнему поезду» рассыпаться на мозаику фрагментов. Все эти картинки, забавные и печальные, смешные и элегические, не затуманивают щемящего романтизма спектакля, где нет хороших и плохих, положительных и отрицательных героев. Тема сценического повествования о непонимании отцов и детей трактуется как вечная.
Несколько раз звучит наивный призыв к зрителям: после спектакля позвонить родителям. К счастью, спектакль глубже этого воззвания. Он — о великой любви и о неизбежном одиночестве стариков. Даже если они проживают с детьми, а заботливая сиделка вывозит их на прогулку. Злобно и точно одна из дочерей Куперов — по-своему несчастная Нелли (Анна Зайкова), мечтающая о ребенке, — скажет: «Сейчас наше время жить». Да, наступают годы, когда человек уже не нужен ни детям, ни самой жизни. Спектакль «Последний поезд» — предостережение: не допускайте внутреннего одиночества, которое, кстати, может настигнуть не только в преклонные лета. Как не допускают его Люси и Барклей — спектакль дарит надежду на продолжение любви, пусть не такой живой и деятельной, но она продлится в их письмах и воспоминаниях! Потому финал избегает мрачной безысходности.
Репризные номера Ведущих (Владимир Юматов, Владимир Еремин, Алексей Скуратов — они же исполняют и ряд других ярких эпизодических ролей) подгоняют и комментируют действие. Наиболее церемониальная сцена открывает спектакль — конферансье вводит публику в курс дела, пытается найти в зале директора театра и даже дает рекомендации рецензентам. Воспользуемся, пожалуй. «Вокзал — это место встреч. Вокзал — одиночество в толпе», — пафосно выкрикивает комментатор. Хотя мы бы, наверное, и сами догадались, что на сцене — образ вокзала. Дружная семья Куперов действительно жила в доме, мимо которого мчались поезда. Железные лестницы, полукружье металлического каркаса над подмостками, ажурные арки, взлетевший ввысь циферблат часов и под колосниками – кружевной мостик. На нем появляются герои и «оживают» воспоминания. Художник Гарри Гуммель сложил мебель из дорожных чемоданов, сундуков, кейсов. В такую же неподъемную путевую кладь превратились для детей родители – их счастье становится для детей адом.
Главная энергетическая ось спектакля — дуэт главных исполнителей. Барклей Виктора Ракова сдержанный невеселый клоун. Он — мужчина в самом расцвете сил — еще недавно работал на заводе, но предприятие закрыли и он ищет место службы. Остроумец, рефлексирующий мальчишка, забывший повзрослеть. Когда скидывает маску шутника, то прорываются горчайшие душевные всплески — как, например, в разговоре с дочерью Корой, вспоминающей свои детские обиды (артистический дар Анастасии Марчук позволяет тонко и пронзительно выстроить роль).
Героиня спектакля Олеся Железняк наполняет историю задушевностью, теплотой, чуткостью и нежеланием смаковать трагические подробности. Ее Люси говорит мужу перед расставанием: «Мы смогли растянуть наше счастье, но и растянутое счастье тоже когда-то кончается». В актрисе таятся бездны, бушуют стихии: за наивностью — прячется мудрость, за сокровенными признаниями — ирония. Так отважно, многомерно, женственно, беспощадно могут играть только большие актрисы-личности. Одно ее присутствие на сцене оберегает от банальностей и мещанства.
Беспокойное материнское сердце приводит ее в офис, где трудится старший сын Джордж (Сергей Пиотровский). Она — многословно и неуклюже поздравляет его с днем рождения. В другой сцене с тем же сыном героиню Железняк не узнать: щемящие интонации, лапидарные фразы и скрытая буря эмоций — она приняла решение уйти в Дом престарелых, чтобы избавить детей от мук совести.
Одна из лучших сцен — прощание героев. Они сбежали от назойливых детей в ресторан, где давным-давно родилась их любовь. Оба — в белом, элегантны и красивы. Они улыбаются, танцуют и не произносят ни одного слова о прощании навсегда, хотя, понятно, что их мысли об этом. Напротив, поддерживают друга светлыми воспоминаниями. Их горькие чувства и скрываемые слезы так оглушительны, что зрители испытывают приступы сердечных вибраций.
«Последний поезд» только отправился в путь в «Ленкоме», в нем многое еще кажется плодом премьерного ажиотажа. Но над спектаклем не нависает потолок возможностей, в нем — широта дыхания, полифония образов, причастность к настоящему, актерская энергия и напоминание о том, как хрупки и беззащитны человеческие связи.