Проект "Платформа" устроил на своей площадке на Винзаводе мини-фестиваль "Диалоги", в рамках которого компания "Диалог-данс" из Костромы показала премьеру спектакля "Code Unknown", а рижский независимый Dirty Deal Teatro приехал на гастроли со спектаклем "Мальчики пахнут апельсинами". Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Собственно говоря, всю свою программу, состоящую из четырех направлений — театр, танец, музыка и медиа — проект "Платформа" мог бы определить как "Диалоги". Или хотя бы как поиски диалогов: соседство в афише разных жанров и видов искусства должно приучить новую аудиторию к мысли, что в современном мире нет границ между исполнительскими искусствами. Теперь все друг в друге отражаются, все со всеми перекликаются и друг на друга влияют. Все со всеми вступают в диалог, даже если отказываются в этом признаться. На "Диалогах" неизбежность соседских пересечений была явлена буквально, физически: три пространства — для музыкальной программы, для театра и для танца — были устроены как анфилада залов. Каждый вечер устраивали по три события, так что можно было приобщиться к чему-то одному, а можно было испытать на себе популярную формулу "три в одном".
Открылись "Диалоги" новым спектаклем одноименной костромской компании: Евгений Кулагин и Иван Естегнеев, прославившие в последние годы свой "Диалог-данс", показали сочинение испанского хореографа Гильермо Вейкерта Молины под названием "Code Unknown". Мужской дуэт рассказывает уложенную в две трети часа историю отношений, выросших из случайной встречи, буквально из одного слова. "Раздевайся" — велит брутального вида герой Евгения Кулагина появившемуся у него на пороге гибкому незнакомцу (Иван Естегнеев). Слов больше не будет, но появится иной, более сильный, инструмент воздействия и катализатор единения — таблетка, о действии которой догадаться несложно. Очевидно, что она изменяет сознание, и отношения, в основе которых можно было бы заподозрить лишь минутную страсть, на самом деле вырастают в сюжет о совместном путешествии прочь от реальности.
Иногда их дуэт напоминает механизм, каждая из частей которого действует по неизвестно кем заданной программе. Движения выразительны, но отрывочны, и любое намерение словно не доводится до воплощения. Кажется, эти двое действительно нашли друга, но в основе их взаимоотношений — желание переделать и подчинить себе второго. Один — хозяин положения, другой — послушный материал, а через минуту они меняются местами. И не так уж важно, кто кого и в какой момент хочет сделать верным псом или поп-звездой. Важно, что они неизбежно исчерпывают друг друга, отгораживающие их от пустоты стены из легкого, дрожащего полиэтилена рвутся, и в финале двоим ничего не остается, как буквально сидеть и выть на Луну — но в этом опустошении вдруг чудится та самая нежность, которой каждому, наверное, не хватало.
В спектакле Владислава Наставшева "Мальчики пахнут апельсинами" мы тоже видим дуэт двух молодых мужчин и их диалоги — на сей раз и вербальный, и эмоциональный. В рассказе высоко ценимого эстетами американского писателя Гая Давенпорта описан разговор двух мужских пар: два немолодых и склонных к философствованиям на любые темы собеседника, профессор и пастор, совершают моцион по Булонскому лесу и видят двух молодых футболистов, обсуждающих итог только что завершившегося матча. В рассказе диалоги философов и спортсменов буквально переплетаются, хотя отделить один от другого не составляет труда: слишком уж разнятся и проблематика диалогов, и лексика, да просто взгляды на мир. Неторопливые старики толкуют о племенах и цивилизации, о литературе и времени, а вспотевшие от игры и запачканные парни — о насущном и конкретном. Важным ключом к пониманию рассказа, конечно, является сообщаемый в первой же строке год действия — 1938: в Европе вот-вот наступит катастрофа, которая перевернет представления обо всем, включая футбол. И все уничтожит.
В спектакле год тоже обозначен, но режиссер ведет речь не только (и не столько) о судьбах мира. Стариков, чья плоть давно спасовала перед пытливостью собственной мысли, Владислав Наставшев вовсе лишил физического присутствия. Их голоса в спектакле звучат в записи, которая идет из раскачивающегося на тонком пруте динамика — правда, в гастрольном варианте дополнительный эффект присутствия собеседников был обеспечен субтитрами. Все внимание отдано футболистам: небольшой сценический павильон представляет собой тесную, заплеванную раздевалку с умывальником и металлическим шкафчиком — она же оказывается и выходом на футбольное поле. С одной стороны, изящно придуманный спектакль Наставшева похож на натуралистическую зарисовку — мы подробно наблюдаем, как каждый из игроков готовится к игре и приводит себя в порядок после нее, как они делят батон хлеба, как мешают друг другу в тесном закутке и не знают, что сказать, как глубоко дышат, причесываются, шмыгают носом.
Но, конечно, дело не в самой ситуации и не в проблемах спорта. Или в противоречиях между научным знанием человека и его физическим опытом. Во взаимоотношениях героев, один из которых более опытен и утончен, а второй — более прост и даже груб, угадывается непроявленное и невысказанное вожделение первого. Пот и грязь словно маскируют запретное томление, мерцание которого становится увлекательным чувственным сюжетом рижского спектакля. И вот тут работа компании "Диалог-данс" действительно вступает в диалог со случайным, в общем-то, соседом по афише: после пунктирного конспекта отношений, в которых были отринуты все запреты, мы словно видим развернутый и тщательно прописанный пролог к чему-то, что наверняка так и не случится.
Коммерсантъ