Необыкновенный антифашизм

Театр под руководством Олега Табакова показал премьеру спектакля по пьесе Островского "Волки и овцы". Режиссер Константин Богомолов превратил сатирическую комедию классика в актуальный антифашистский и антирелигиозный памфлет. Жанровым и идеологическим метаморфозам удивлялся РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.

Чтобы дать понять, что именно сделал с "Волками и овцами" Константин Богомолов, достаточно сказать об одном вычеркнутом из текста пьесы персонаже и одном к нему присочиненном. На самом деле и вычеркнуто, и досочинено много больше, но эта "пара", бесспорно, самая значимая.

Итак, нет Анфусы Тихоновны, старой тетки и приживалки молодой вдовы Купавиной, которую все в этой пьесе пытаются облапошить. Роль этой самой Анфусы состоит буквально из одних междометий, она все время повторяет "где уж... куда уж..." и никакой роли в почти что детективной интриге пьесы не играет. Так что зрители наверняка купюр не заподозрят. Но как раз играть Анфусу актрисы всегда любят, потому что в этих комически-абсурдных старческих причитаниях будто бы скрыт особый колорит Островского, в них видится едва ли не ключ к мироощущению автора и к атмосфере "Волков и овец".

Зато есть в спектакле Константина Богомолова не предусмотренный "Шекспиром Замоскворечья" персонаж по имени Славик (названный так, видимо, лишь потому, что играющего его молодого актера зовут Вячеслав). Он и вправду кажется поначалу очень славным — улыбчивый молодой блондин. В спектакле "Табакерки" он прислуживает господину Беркутову, приехавшему — внимание! — из Петербурга. Помощником Славик оказывается незаменимым: он не только всячески обслуживает начальника — даже пепельницей может для него поработать, но при случае и обыск поможет барину провести, и под дых дать, кому прикажут, а то и пристрелить, не теряя при этом выправки, сноровки и улыбки. В общем, к концу спектакля глянцевую фактуру Славика иначе как "арийской" называть не хочется.

К концу представления вообще многое, что не было понятно и даже раздражало в начале, встает на свои места. У аккуратного Беркутова — лощеная внешность и повадки приближенного к власти гэбиста. Он и в тайны инвестиций посвящен, и женится только с выгодой для бизнеса, и мошенников уездных разоблачает такими методами, что от этого "наведения порядка" не по себе становится. А тут еще кто-то из персонажей руку под определенным углом вскинет. Так что бравурные немецкие песенки, что в первом действии ни к селу ни к городу казались, в финале уже не удивляют. И цветовая гамма (художник Лариса Ломакина) поначалу странная — половина стен и мебели в черный цвет покрашена, вторая половина в белый, и отовсюду красный цвет в сие черно-белое царство вторгается — уже не кажется странной, поскольку это цвета нацистской символики.

О фашизме господин Богомолов предупреждает, конечно, не о гитлеровском, а об отечественном, густо замешанном на православии. Чем больше мошенничают и грешат помолодевшие персонажи "Волков и овец", тем чаще крестятся и поминают всевышнего. Стрелы в адрес религиозного ханжества метал и Островский, но Константин Богомолов устроил просто "темную" богомольцам. Режиссер перенес действие пьесы на Пасху: герои встречают друг друга положенными "Христос воскресе!", прежде чем начать торопливо совокупляться или изготавливать фальшивые векселя. Иконы в спектакле красноречиво заменены развешанными на стенах венскими стульями — на стулья тут и молятся. Когда дарят особо дорогую икону, вместо белого стула на гвоздик вешается стул позолоченный. Указующий перст режиссера становится все более гневливым — вот уже и дворовая собака Тамерлан превращается в православного попа.

А когда похотливая помещица Меропа Мурзавецкая заваливает на землю слугу и поднимают написанную от руки табличку "Сон Меропы", вдруг вспоминается любимовский "Добрый человек из Сезуана", где тоже были такие таблички. Словом, гнул-гнул Константин Богомолов Островского да и согнул-таки его чуть ли не в Брехта. Призванные на службу хорошему делу "Волки и овцы", к сожалению, потеряли обаяние, юмор и лукавство. Все сцены, из которых сатиры не выжать, в спектакле как-то потерялись. Зато театр показал посильную дулю обществу и режиму — в преддверии недавно анонсированной господином Табаковым постановки романа Натана Дубовицкого "Околоноля" выразительный жест выглядит совсем живописно.

Такие "Волки и овцы" могли бы оказаться слишком уж конъюнктурными и схематичными, если бы не актеры "Табакерки". Надо было бы написать и про блестящих Дмитрия Куличкова (Аполлон Мурзавецкий) и Сергея Угрюмова (Беркутов), и про молодых, недавно принятых в труппу Анну Чиповскую (Глафира) и Вячеслава Чепурченко (Славик). И все же главные похвалы и слова поддержки — другой "дебютантке", фантастической Розе Хайруллиной, одной из лучших актрис страны, недавно переехавшей из Самары в Москву. Она, вроде бы бесконечно далекая по фактуре от типажа "помещица Островского", играет Мурзавецкую очень смешно и очень страшно, храня свою всегдашнюю актерскую "отдельность" и в то же время привнося в спектакль оказавшееся для него столь важным и присущее ей больше, чем кому-либо еще здесь, брехтовское начало.

Коммерсантъ

Коммерсантъ

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе