Типо тупо цирк: что имеем, не храним, а потерявши, — плачем

О спектаклях такого рода (если они, эти спектакли, помимо «Типо тупо цирк», вообще, существуют) можно писать с двух позиций: собственно, о спектакле как объекте театральной рецензии и о спектакле как инклюзивном проекте с участием подростков с ОВЗ.

Наверное, этот спектакль никогда бы не случился без Анвара Либабова — клоуна театра «Лицедеи», имеющего за плечами, кстати, немало работ в кино и огромный опыт административной работы в театре.


Наверное, этот спектакль никогда не случился бы без заслуженной артистки России, лауреата «Ники» и «Звезды театрала», снявшейся более чем в 70 фильмах и сериалах актрисы театра «Современник» Алёны Бабенко.

Наверное, этот спектакль никогда бы не случился без директора семейного центра «Филимонки» (читай: детского дома для инвалидов из неблагополучных семей) Михаила Маслова, главного врача Анны Фоминой и, собственно, их детей.


Начни я статью с упоминаниями о детях с умственной отсталостью или какими-то иными диагнозами, вы бы не добрались даже до конца второго абзаца, верно? Но когда в одном ряду с ними стоят другая сцена «Современника», Алена Бабенко и Анвар Либабов, то уже становится, как минимум, любопытно, что же это за дети такие с ОВЗ, и как все эти люди умещаются в одной афише.

Прежде всего стоит пояснить, что речь идёт, действительно, о драматическом спектакле, где Алена Бабенко и Анвар Либабов сыграли главные роли (с подачи Анвара и под его руководством родился уже второй спектакль с детьми из «Филимонок»).

Она — замотанная заботами и обвешанная нелепыми авоськами цветочница с огромным достоинством, обострённым чувством прекрасного и потрясающим голосом. Конечно же, одинока, живет в тесной квартирке на втором этаже и невероятно красива. Для пущей уверенности и неотразимости носит сногсшибательный парик и сногсшибательные же туфли. Парик сводит с ума каждого встречного, с высоченных каблуков она падает без посторонней помощи.


Он — нелепый бомж, замотанный в какие-то обноски, с обострённым чувством прекрасного и хорошим музыкальным вкусом. Конечно же, одинок, живет на помойке по соседству и невероятно целеустремлён. Для пущей важности носит очки с толстыми линзами и замызганную шапочку. Очки позволяют видеть прекрасное, шапочка прекрасно маскирует лысину.

Она влюблена в цветы, он влюблён в ее голос.

Она мечтает о большой и чистой любви, он мечтает о ней.

Она засыпает в уютной кровати и аккуратной ночной рубашке, он — в мусорном баке и во всей своей одежде разом.

Она «цепляется» в этой жизни за цветы в горшках, которые уже не помещаются в ее квартирке, он — за нехитрый скарб, который весь укладывается в украденную тележку из супермаркета.

Она помешана на чистоте, он вечно рождает хаос.

Они такие разные, но такие одинаковые.

Да-да, вам не показалось, это определенно выльется в романтическую историю, но при чем же здесь инклюзия, дети и цирк?


Просто, так вышло, что между ее домом и его помойкой обосновался цирк, тот самый, что «типо» цирк и «тупо» цирк, то есть «Типо тупо цирк» (ошибка тут намеренная, так вы гарантированно запомните название!). Обосновался внезапно и шумно, нахраписто и ненадолго, осторожно и навсегда.

У бродячих цирков всегда как-то сложно с точными категориями. У детей-инвалидов сложно с координацией и с обучаемостью, потому «цирк!» вы, возможно, случайно прочтёте как «цирк’__».

У нормотипичного человека все в порядке с эмпатией, а случайные ошибки не выводят его из себя, но обозначают точку личностного роста. Когда вы последний раз ошибались?

Дети — ничьи и нужные кому-то — артисты этого цирка.


Со всей уверенностью заявляю, что такого цирка и таких артистов вы не видели никогда, но как и в любом цирке тут каждый готов подставить плечо коллеге — в прямом и переносном смыслах — потому что своих не бросают, потому что ведомость слабого позволяет лидеру тащить друга за собой: даже если это лошадь, которая уже боится и зрителей, и манежа, и хлыста. Только эта самая лошадь — именно в силу ведомости — неожиданно берет пример с лидера, изо всех сил тянется, чтобы не отставать, и срывает заслуженные аплодисменты! Как и в любом цирке тут важно саморазвитие и готовность работать над собой, а потому вчерашняя лошадь сегодня — неведомая зверушка, которая из последних сил выполняет акробатические трюки, но выполняет же — ведь рядом такая же, но чуть более скоординированная, заботливая и оберегающая зверушка.

У нормотипичного зрителя в таком цирке эмпатия расправляет крылья, снимает шоры, и вот уже он, зритель, радуется жонглерам и гимнастам, поправляет воображаемый красный нос и вспоминает о том, что каждое утро следует делать зарядку. Когда вы последний раз кувыркались?

Любой цирк притягивает зевак, на любом зеваке готовы нажиться ушлые недофокусники с примитивными уличными обманами. И пока нормотипичный зритель будет убеждать самого себя, что уж он-то точно «раскусит» любую попытку мошенничества, цирк окрепнет, вздохнёт и столкнёт главных героев лбами, выдохнет и потеряет сбежавших рыб.


Эти рыбы, кстати, сыграют ключевую роль в отношениях главных героев и дадут возможность осознать зрителю, что все это время два первоклассных и талантливых артиста не проронили ни слова, очаровывая зал своими харизмой, игрой, пластическими этюдами, и очень тонко оттеняли и выдвигали на первый план детей — тех самых, с ограниченными возможностями здоровья. Эти самые дети могут быть фокусниками и следователями, магами и похоронными агентами, шпагоглотателями и гостями на чужих похоронах — могут учить вас верить в чудеса и учиться сами сопереживанию.

А нормотипичный зритель вдруг вспомнит ни к месту Козьму Пруткова, смахнёт свою слезу от чужой утраты и решит, что цирк на кладбище (или кладбище в цирке) вполне имеют место быть, лишь бы все были живы и счастливы, шли вместе и в одну сторону — пусть и с бродячим цирком.


Но обретшая свободу от всяких внешних границ эта труппа во главе с артистами Анваром Либабовым и Аленой Бабенко, директором детского дома Михаилом Масловым и главным врачом Анной Фоминой, хореографом Максимом Рябцевым и старшим медбратом Русланом Галактионовым, президентом благотворительного фонда «Дети Марии»Марией Елисеевой и Элей Елисеевой собирает битком набитый зал Другой сцены «Современника» в надежде социализировать 7 детей-инвалидов — и делает это так мастерски и уверенно, что поневоле задумаешься: а когда в последний раз кому-то так же бескорыстно, но с такой самоотдачей помогал ты?

Автор
Ольга Владимирская специально для MuseCube
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе