Причем артисты-то все хорошие: и Ольга Барнет в роли тетки снова придумала уморительную маску почти лысой заторможенной сумасшедшей, и Борис Плотников, восторженный и бесплотный, очень годится для моряка Жевакина, и Сергей Беляев из «Табакерки», как всегда, органичен и мил в роли экзекутора Яичницы -- он никогда борозды не испортит. Ну и, конечно, приятно посмотреть на Ирину Пегову в роли Агафьи Тихоновны -- «розанчик» со звонким, хотя и уже несколько сорванным мальчишеским голосом. Но их всех -- от карикатурной Барнет до лучезарной Пеговой -- мы уже видели не раз ровно в таком же виде.
Причем поначалу казалось, что все пойдет по-другому. Не то чтобы лучше, но иначе: когда в прологе в синеватом свете Агафья в чепчике и массивный Подколесин (Станислав Дужников) произносили какие-то кусочки из своих монологов и ходили, вытянув руки, будто лунатики, мимо друг друга, это было похоже на режиссерский театр 70-х годов. Во время спектакля еще пару раз зажигался синий свет и на сцене происходили какие-то воображаемые события (как лет десять назад знакомый режиссер пояснял вот такие же архаические перемены света в спектакле: «Синий свет -- значит, она вспоминает»), но в остальном уже никаких 70-х годов не было, а была знакомая режиссура эстрадных и массовых представлений.
Начиная с выхода Стоянова--Кочкарева, публика встречала появление каждого нового персонажа аплодисментами, как на концерте. Артисты поддавали жару вовсю, но, конечно, за Стояновым им было не угнаться, театральная стыдливость давала себя знать. Выйдя на сцену в маниловских кудрях с чтением «Товарищ, верь!..», дальше звезда эстрады придерживался гоголевского текста весьма приблизительно, все время сыпал поговорками и стишками в духе «не размахивай руками, а то схлопочешь каблуками», все разговоры с Подколесиным перемежал обращением «Вань», шутковал, играл бровями и вообще царил. Ударной стала сцена репетиций с Агафьей Тихоновной того, как она должна сказать женихам: «Пошли вон, дураки». Тут Кочкарев-режиссер даже выскочил в зал, кричал «не верю», заставлял Агафью орать, пучить глаза, размахивать руками и удовлетворенно хвалил: «Можешь ведь, если захочешь». Публика хохотала и в очередной раз зашлась аплодисментами, когда разъяренный тем, что события движутся не туда, Кочкарев беззвучно, но отчетливо артикулируя, объявил, что все «о...ели».
Знатоки в деталях узнавали тип юмора самого Золотовицкого -- в каких-то шутках, в том, что персонажи ни с того ни с сего начинали петь хором. Но то, что у самого Золотовицкого выходило мягко и ненавязчиво, все, что на сцене вокруг его унылой длинной фигуры могло казаться парадоксальным и обаятельным, тут превратилось в прямолинейную пошлость эстрадных концертов, к тому же нагло хвастающих богатством.
Кто бы мог подумать, что деньги в театре окажутся такой бедой, с которой мало кто может совладать. Вот и тут Золотовицкий пригласил в свой спектакль художником давнего друга Валерия Фирсова, того самого, который оформил много спектаклей в славные годы студии «Человек». Но Фирсов, сочинявший отличное, внятное пространство игры для легендарных «Чинзано» и «Дня рождения Смирновой», тут вдруг нагородил на сцене помпезный китч в историческом духе. За спиной низенькой выгородки-раскладушки с плюшевыми занавесками, как в Малом театре сто лет назад, поднимались гигантские петербургские панорамы, а густо висящие боковые сукна демонстрировали стены питерских домов. Казалось, никакой задачи, кроме «побогаче», ему режиссер и не ставил.
Удивительное дело, буквально за месяц до мхатовской премьеры ту же самую «Женитьбу» сыграли в «Табакерке». Поставил ее Олег Тополянский -- тоже педагог и актер МХТ, и играют в ней те же актеры, что могли бы сыграть в Художественном театре (например, Яичница тут Михаил Хомяков, артист той же генерации, что и Беляев, всегда составляющий с ним отличную пару на сцене). Я этот спектакль не видела, но сходившие рассказывают, что там тоже есть «номерная» бенефисная манера, но в более мягком, «домашнем» духе, соответствующем камерной сцене этого театра. Такое впечатление, что буквально всем артистам «единоутробных» «Табакерки» и МХТ так нестерпимо хотелось сыграть в «Женитьбе», что вместо одного спектакля с пятью составами исполнителей Табаков решился на целых два варианта. Один, как теперь говорят, «бюджетный», на каждый день, а другой -- дорогой, нарядный, для праздника. Вот так мы и узнали, каковы у нас праздники.
Дина ГОДЕР
Время новостей