Закулисная бухгалтерия: Большие деньги больших театров
10 ноября 2016 ● КП-Ярославль
Недавно Константин Райкин заявил, что театр «Сатирикон» на грани закрытия.
Здание находится на реконструкции, нет денег на новые постановки. Все, что театр зарабатывает, уходит на аренду.
Здание находится на реконструкции, нет денег на новые постановки. Все, что театр зарабатывает, уходит на аренду.
Вахтанговский «Евгений Онегин» в свое время стал самой дорогой постановкой театра - 15 миллионов рублей. Но окупился за два месяца показов.
Фото: Ekaterina Tsvetkova/globallookpress.com
На творчество средств не остается. Эмоциональное выступление Константина Аркадьевича удивило чиновников из Министерства культуры РФ (подробности того, как развивался скандал, - на сайте kp.ru).
С точки зрения министерства, театр Райкина не бедствует. Наоборот, в этом году госфинансирование ему увеличили на 44 миллиона рублей - 235 миллионов рублей вместо 191 миллиона. Дополнительные средства пошли как раз на аренду чужой сцены. К тому же в прошлом году «Сатирикон» заработал на продаже билетов почти 132 миллиона рублей. «Мы всегда театру помогали, при этом требовали, естественно, чтобы театр был эффективен», - сказал заместитель министра культуры Александр Журавский. Но не уточнил, насколько именно эффективен «Сатирикон».
А что такое «эффективный театр»? Почему у одних цены на билет - тысяча рублей, а у других - десять тысяч? Сколько стоит постановка и много ли помогают спонсоры? Разъяснить нам всю эту «театральную бухгалтерию» мы попросили Кирилла Крока, директора Академического театра им. Вахтангова.
МНОГО ЛИ ДАЮТ НА ЧИСТКУ КРЫШИ
- Кирилл Игоревич, приоткройте главный секрет: по каким критериям распределяется госбюджет между театрами?
- Их нет, этих критериев, к сожалению. Раньше была тарифная сетка и на ее основании составлялось штатное расписание. Потом появилась субсидия на выполнение госзадания (количество спектаклей в Москве и на гастролях, количество зрителей и другие показатели). Некоторые театры увеличили финансирование за счет новых площадей. Некоторые смогли продавить дополнительное ассигнование через чиновников. При мэре Лужкове самые успешные московские театры стали получать коэффициент к зарплате. Если по-простому, то их зарплаты увеличились в соответствии с коэффициентом в 2 - 3 раза. Поэтому само театральное сообщество должно обсудить и принять оценки своей деятельности, учитывающие не только количество проданных билетов, но и творческие достижения.
Кроме того, бюджетное финансирование зависит от типа театра, от его имущественного комплекса: здания, мастерских, складов, земли. У всех же имущество разное. Его нужно отапливать, освещать, снег с крыши сбрасывать, ремонтировать, полы мыть. Чем больше здание, тем больше траты на коммуналку и текущее содержание.
- И много ли дают на чистку крыши и мытье полов?
- У московских театров норма отпуска денег на коммунальные услуги и содержание здания - 1500 рублей на квадратный метр в год. У федеральных театров по-другому. Например у Театра им. Вахтангова почти 20 тысяч квадратных метров площади. Нам выделяют на выполнение госзадания 254 миллиона в год. В эту сумму входят затраты на содержание всех зданий, зарплаты актерам и персоналу при штатной численности 308 человек. В других театрах другие площади и соответственно другой бюджет. Не говоря уже о том, что есть театры, которые являются культурным достоянием не только Москвы, но и России, тот же «Ленком», «Современник», «Табакерка», театр Петра Фоменко, Театр сатиры… У них госдотации выше, чем у остальных. Если вы хотите, чтобы вас финансировали, как «Современник», станьте таким же успешным театром, как он. Объективно дотации не могут быть для всех одинаковыми.
- Но даже при всей объективности есть свои перекосы. Например, московский театр «МодернЪ», что на третьем кольце, в прошлом году получил от государства 101 миллион рублей, а Театр им. Пушкина, который на Тверском бульваре, - около 109 миллионов. То есть цифры сопоставимые. Наверное, это справедливо, когда театр, который стоит не в самом удобном месте, получает почти столько же, сколько театр, находящийся в центре города. Но если говорить об эффективности работы этих двух творческих коллективов, то есть продаже билетов, то у меня возникают вопросы. Бюджет театра «МодернЪ» на 86% зависит от госфинансирования. И только 14% он заработал на продаже билетов. Я смотрю по отчету Министерства культуры. В бюджете Театра им. Пушкина государственных денег всего 34%. Остальное принесли зрители. Выходит, что этот театр работает эффективнее: на каждые 100 рублей заработал 173. А денег из госказны они получают одинаково…
- Я тоже считаю, если мы создаем равные финансовые условия, то и требования должны быть для всех одинаковые. Например, «Гоголь-центр» при бюджетном субсидировании в 84 миллиона рублей зарабатывает 117 миллионов. На каждые 100 рублей дает 137. И я помню, как еще недавно в Театр им. Гоголя загоняли зрителей из числа солдат-срочников, бабушек-пенсионерок, лишь бы зал не пустовал. Конечно, можно по-разному относиться к творчеству Кирилла Серебренникова, брызгать слюной и поливать его грязью, как делают некоторые, но факты упрямая вещь. Лично я перед Кириллом снимаю шляпу - он талантливый театральный менеджер.
Кирилл Крок - директор Театра им. Вахтангова, ставшего в прошлом году самым успешным: на каждый бюджетный рубль - 2,5 заработанного.
Фото: Артем Коротаев/ТАСС
ЧТО ТАКОЕ АНШЛАГ?
- Но вам тоже грех жаловаться…
- Слава Богу, мы и не жалуемся. По итогам прошлого года на каждый бюджетный рубль мы зарабатывали 2,5 рубля. И это лучший показатель среди драматических театров России. Высокие показатели не только у нас, но и в «Ленкоме», «Современнике», Театре им. Моссовета, в театре Фоменко, в Театре сатиры, в Маяковке, в Пушкинском, МХТ им. Чехова и многих других…
- Кстати, если верить статистике, опубликованной на сайте Минкульта, у Константина Райкина в «Сатириконе» не самая высокая посещаемость среди театров его ниши. Но каждый раз, когда я бываю в «Сатириконе», зал там битком. Всегда аншлаги.
- Что такое аншлаг, по-вашему? Понять, есть аншлаг или нет, можно, когда после начала спектакля кассир принесет кассовый отчет. Если продано больше 95% билетов, это и есть аншлаг, то есть высокий кассовый сбор. Цифру обмануть невозможно. Очень часто вы заходите в зал и видите, что все места вроде бы заняты. Но по факту оказывается, проданных билетов всего десять процентов. Вы упоминали неуспешные театры, к примеру «МодернЪ». Там тоже зал всегда полный, но если мы внимательно посмотрим отчеты по продажам билетов, то будет видно, что из 100 билетов в лучшем случае продано 20, остальные - приглашенные зрители. Такая картина это не аншлаг, а чистой воды надувательство… У нас в октябре по количеству проданных билетов посещаемость театра - 93%. Это и есть аншлаг.
- Почему же такие билеты дорогие, если вы получаете государственное финансирование? Кто вообще назначает цену?
- Цену назначает театр. И никаких рамок здесь не существует. Театр вещь очень дорогая. Мы не можем бюджетным финансированием покрывать все свои расходы, эксплуатационные и творческие. У каждого спектакля своя цена - в зависимости от того, как публика ходит. Но двадцать процентов от общего количества билетов мы обязаны продавать по социальным ценам - на треть дешевле средней цены билета. У нас средняя цена - 1540 рублей. Но есть и по 100 рублей, и по 7 тысяч. Надо понимать, если покупаешь билет за 100 рублей, ты будешь сидеть на откидном стульчике. Не могут быть в ВИП-зоне партера билеты по 100 рублей.
- Билеты на спектакли в новогоднюю ночь вообще по 10 тысяч продаются …
- Новогодняя ночь - это же раз в году. Многие театры в будние дни продают билеты подешевле, в выходные и праздники — подороже.
- Тогда почему вы не можете жить самостоятельно, без господдержки, как живут все театры в мире?
- В мире они живут по-разному, в основном на гранты мэра или муниципалитета. Конечно, такого целевого финансирования, как у нас, когда около 600 государственных театров существуют за счет госдотаций, нигде не существует. Но за границей развита система частной поддержки. Если коммерческая структура или банк жертвует деньги на театр, он получает серьезное налоговое послабление. Наше законодательство не предполагает никаких налоговых преференций для бизнеса. И когда банк жертвует нам деньги, эти деньги поступают из его прибыли, а не с налогов. То есть это исключительно его добрая воля. В принципе он может этого и не делать.
- Наверное, не может. Если не захочет, то заставят. Не секрет, что ни один спонсор в ведущих театрах страны, не появляется сам по себе, без указания сверху.
- Да, но было бы странно, если бы у мировых брендов, Большого театра или Мариинки, не было спонсоров или попечительского совета.
- Но у театра Наций тоже есть поддержка меценатов благодаря личным контактам Евгения Миронова с крупными государственными деятелями. И Олег Павлович Табаков получает помощь…
- Табаков — это тоже имя и своего рода бренд.
- А у вашего театра есть спонсоры?
- У нас другая политика. Мы будем продавать билеты и больше играть спектакли, чем ходить по спонсорам и просить деньги. Но спонсоры есть. В нашем годовом бюджете за 2015 год собственных доходов от продажи билетов в Москве и на гастролях больше 520 миллионов рублей. И только 7 миллионов из них - спонсорская помощь. Допустим, в этом году спонсоры нам дали деньги и мы повысили зарплаты сотрудникам. А в следующем году дать не смогли или не захотели. Что нам делать в этом случае, как объяснить людям, почему их зарплаты уменьшились? Поэтому, наверное, правильнее опираться на собственные силы, играть по 60-70 спектаклей в месяц и тратить то, что зарабатываешь.При этом мы очень ценим наших спонсоров, которые нам помогают.
- И все-таки, без государственной поддержки вы могли бы выжить?
- Конечно, не могли. Если завтра театру сократят финансирование, из доходной части сразу выпадет почти 250 миллионов рублей. Откуда их взять? Либо нужно уволить половину штата. Либо эти 250 миллионов заложить в цену на билет. Тогда стоимость самого дешевого билета будет не сто рублей, а 3 тысячи. Ну а самого дорогого - 50 тысяч. Сегодня без поддержки не может выжить ни один государственный театр в России.
- Мы забыли еще об одной статье дохода: ведущим театральным коллективам выдают так называемый президентский грант…
- Театр им. Вахтангова тоже его получает - 31 600 000 в год. Эти деньги идут только на зарплату актерам. Я не могу из них выплатить премии ни монтировщикам, ни уборщицам…
- Какая средняя зарплата в вашем театре?
- 101 тысяча 340 рублей. Это то, что называется средняя температура по больнице - от народного артиста до уборщицы. Например, средняя зарплата билетеров и гардеробщиков - 40 тысяч рублей. В монтировочном цехе - около 70 тысяч.
- А сколько у народных любимцев?
- У народного артиста и его молодого коллеги, который много занят в репертуаре, зарплата может быть примерно одинаковой. По итогам прошлого года средняя зарплата творческого состава - 120 тысяч рублей. Я не имею права сказать, сколько получает, например, Владимир Абрамович Этуш или Василий Семенович Лановой, есть закон о защите персональных данных. Но если заглянуть в зарплатную ведомость за прошлый месяц, то можно увидеть, что наши актеры получали от 30 до 200 тысяч рублей. В зависимости от их занятости.
- Сколько денег уходит на выпуск нового спектакля?
- В каждом театре это индивидуально. Очень дорого стоит работа художника, режиссера, композитора, актеров. Вторая значительная статья расходов — это декорации и костюмы. Особенно в опере и балете они дороги. В театре им.Вахтангова средняя стоимость спектакля — 10 миллионов рублей. Но тут нужно знать нашего Римаса (худрука театра, режиссера Римаса Туминаса – Ред.), который справедливо считает, что на сцене не должно быть ничего слишком дорогого. Театр — это древнее искусство, чем он проще, тем интересней. Правда, три года назад выпуск спектакля «Евгений Онегин» обошелся в 15 миллионов. На тот момент это был самый дорогой спектакль в нашем театре. Но через 10 показов мы вернули все, что потратили. Эта постановка окупилась почти за два месяца. Но так бывает не всегда. Только при условии, что мы сделали успешный спектакль в зрительном зале на тысячу мест.
- Рано или поздно, наверное, все спектакли окупаются?
- Мы не преследуем цели извлечь прибыль, театр все-таки не коммерческая организация. У нас был спектакль, который не вышел, хотя деньги на него были потрачены, актеры репетировали. Иногда спектакль опережает свое время. Иногда, наоборот, слишком поздно выходит. Зрители это чувствуют и голосуют ногами. Да и никто не застрахован от провалов.
- Куда театр им.Вахтангова вкладывает свою прибыль?
- В театре как таковой прибыли не существует. По итогам года мы не выдаем «золотые парашюты» ни худруку, ни директору, ни ведущим актерам. Все, что зарабатываем, инвестируем в эти же государственные стены на приобретение новой техники, на постановку спектаклей, содержание театра в идеальном состоянии, на квартальные и годовые премии всем работникам. В этом году открыли фитнес-центр для сотрудников прямо в театре с банькой, тренажерами, беговыми дорожками. На государственные деньги нам бы этого не позволили.
УСПЕШНЫЕ И ЛУЗЕРЫ
- Убыточным театрам, а их в России большинство, такое и не снилось. Может быть, тех, кто не способен зарабатывать, вообще закрыть?
- Я против того, чтобы закрывали уже существующие театры. Я за то, чтобы не открывать новых. Аутсайдеры, у которых низкая посещаемость, должны поменять руководство. Пригласить молодых и энергичных режиссеров и директоров. Хотя вы тут же можете мне возразить, что в театре Олега Табакова, Галины Волчек, Марка Захарова аншлаги, а мэтрам уже за 80 лет… Но мы говорим не об успешных, а о театрах-лузерах. Вот им нужны молодые театральные менеджеры. Недавно ушел из жизни Павел Хомский, худрук Театра им. Моссовета, и некого назначить на его место. Театральную смену надо выращивать. Сегодняшним руководителям театров, которые у нас считаются молодыми, на самом деле около 50 лет, а то и больше - это Олег Меньшиков, Евгений Миронов, Ирина Апексимова, Кирилл Серебренников… Хорошо, что Евгению Писареву, которому только 44 года, дали Театр им. Пушкина. И он уже успел доказать, что не только сохранил традиции, но и вывел театр на более высокий уровень. И в Губернском театре появилась жизнь с приходом 43-летнего Сергея Безрукова. Вы когда-нибудь раньше слышали о Губернском театре? Нет? А он в Текстильщиках, между прочим, всю жизнь стоит. Назывался областным...
- В Москве много подобных театров, о которых москвичи слыхом не слыхивали, например, духовный театр «Глас», театр на Покровке, п/р Спесивцева, на Перовской, «Человек», «Экспромт», «Бенефис», «АпАРТЕ»… На их содержание ежегодно уходит из госбюджета сотни миллионов рублей. Нужны ли они вообще, даже если решать такую хитроумную задачу, как заставить жителей спальных районов посещать спектакли рядом с домом?
- Наивно думать, что, когда человек хочет пойти в театр, он пойдет именно в тот, что рядом с домом. Рядом с домом люди ходят за хлебом или собаку выгуливают. А в театр едут в центр. Одеваются нарядно, после спектакля идут в кафе или гуляют по красивым улицам - это целый ритуал. Но с другой стороны, московская публика очень любит Театр на Юго-Западе, хотя туда ехать далеко и от метро еще надо топать. Или театр Терезы Дуровой: тоже до метро минут пятнадцать пешком, но у нее аншлаги. Критерий, думаю, только один: есть хороший театр и есть плохой, интересный зрителям и неинтересный. И не важно, где он находится.
Самые финансируемые
ПО СЧЕТАМ
По документам бизнес-деятельность приносит Райкину убытки
Вокруг торгового центра «Райкин Plaza» в последнее время много вопросов. Так какое же отношение актер и художественный руководитель театра «Сатирикон» имеет к бутик-отелю, ресторану и офисному центру?
Судя по данным, которые содержатся в системе «БИР-Аналитик», в бизнес-империю Константина Райкина входят театральная школа, земельный участок в районе Марьиной Рощи, ресторан и бизнес-центр в ТРЦ «Райкин Plaza» (вся эта недвижимость занимает около 12% площадей торгово-развлекательного центра, остальные принадлежат группе компаний «Ташир»). Если оценить стоимость всех этих активов, то, по данным Росреестра, она составляет около 300 млн. рублей, но, по словам экспертов рынка недвижимости, реальная рыночная стоимость в несколько раз выше.
Сам Константин Райкин выступает в качестве совладельца только Фонда им. А. И. Райкина и дочерней компании «Арт-инвест». Ему принадлежит 25% последней.
А вот директор «Сатирикона» Анатолий Полянкин причастен чуть ли не к каждому звену этих бизнес-активов. Всего Фонд им. А. И. Райкина связан с 8 компаниями, три из которых находятся под руководством Полянкина. В том числе и ООО «Райкин Плаза». Оно же, в свою очередь, владеет еще несколькими компаниями.
Примечательно, что в их бухгалтерской отчетности либо нули, либо убытки. А само ООО «Райкин Plaza» за прошлый год заработало всего 115 млн. рублей (для компании, которой принадлежит 8,5 тысячи квадратных метров почти в центре Москвы, это сущие копейки). Как следует из данных системы «БИР-Аналитик», эти деньги не покрыли расходов компании. В итоге убыток - почти 4 млн. рублей. Другими словами, по этим выкладкам никаких доходов бизнес-деятельность Константину Райкину и Александру Полянкину не приносит.
ЗАНАВЕС!
В Москве закрыли всего два спектакля
Константин Райкин говорил еще об угрозе цензуры в театрах. Правда, ни он, ни его коллеги не смогли вспомнить случая за последние десятилетия, когда спектакль был снят по цензурным соображениям. Однако постановки все-таки убирали из репертуара - из-за авторских прав.
«Милый лжец», пьеса Джерома Килти, шел в Театре имени Вахтангова пятнадцать лет. Играли в нем народные артисты СССР Юлия Борисова и Василий Лановой. И вдруг работа замечательных вахтанговцев оказалась под запретом. Вето наложил директор одного американского театрального агентства, представляющего интересы автора пьесы, некий Бадди Томас. Хотя все документы были в порядке, театр никаких авторских прав не нарушал. Похожая ситуация недавно случилась в московском театре Петра Фоменко. Там репетировали постановку «Проклятый Север» по рассказам Юрия Казакова. Но вдова писателя, обладательница авторских прав, не дала добро на выпуск спектакля. Даже не объяснив, почему. У «фоменок» это первый случай запрета на постановку.
Фото: Ekaterina Tsvetkova/globallookpress.com
На творчество средств не остается. Эмоциональное выступление Константина Аркадьевича удивило чиновников из Министерства культуры РФ (подробности того, как развивался скандал, - на сайте kp.ru).
С точки зрения министерства, театр Райкина не бедствует. Наоборот, в этом году госфинансирование ему увеличили на 44 миллиона рублей - 235 миллионов рублей вместо 191 миллиона. Дополнительные средства пошли как раз на аренду чужой сцены. К тому же в прошлом году «Сатирикон» заработал на продаже билетов почти 132 миллиона рублей. «Мы всегда театру помогали, при этом требовали, естественно, чтобы театр был эффективен», - сказал заместитель министра культуры Александр Журавский. Но не уточнил, насколько именно эффективен «Сатирикон».
А что такое «эффективный театр»? Почему у одних цены на билет - тысяча рублей, а у других - десять тысяч? Сколько стоит постановка и много ли помогают спонсоры? Разъяснить нам всю эту «театральную бухгалтерию» мы попросили Кирилла Крока, директора Академического театра им. Вахтангова.
МНОГО ЛИ ДАЮТ НА ЧИСТКУ КРЫШИ
- Кирилл Игоревич, приоткройте главный секрет: по каким критериям распределяется госбюджет между театрами?
- Их нет, этих критериев, к сожалению. Раньше была тарифная сетка и на ее основании составлялось штатное расписание. Потом появилась субсидия на выполнение госзадания (количество спектаклей в Москве и на гастролях, количество зрителей и другие показатели). Некоторые театры увеличили финансирование за счет новых площадей. Некоторые смогли продавить дополнительное ассигнование через чиновников. При мэре Лужкове самые успешные московские театры стали получать коэффициент к зарплате. Если по-простому, то их зарплаты увеличились в соответствии с коэффициентом в 2 - 3 раза. Поэтому само театральное сообщество должно обсудить и принять оценки своей деятельности, учитывающие не только количество проданных билетов, но и творческие достижения.
Кроме того, бюджетное финансирование зависит от типа театра, от его имущественного комплекса: здания, мастерских, складов, земли. У всех же имущество разное. Его нужно отапливать, освещать, снег с крыши сбрасывать, ремонтировать, полы мыть. Чем больше здание, тем больше траты на коммуналку и текущее содержание.
- И много ли дают на чистку крыши и мытье полов?
- У московских театров норма отпуска денег на коммунальные услуги и содержание здания - 1500 рублей на квадратный метр в год. У федеральных театров по-другому. Например у Театра им. Вахтангова почти 20 тысяч квадратных метров площади. Нам выделяют на выполнение госзадания 254 миллиона в год. В эту сумму входят затраты на содержание всех зданий, зарплаты актерам и персоналу при штатной численности 308 человек. В других театрах другие площади и соответственно другой бюджет. Не говоря уже о том, что есть театры, которые являются культурным достоянием не только Москвы, но и России, тот же «Ленком», «Современник», «Табакерка», театр Петра Фоменко, Театр сатиры… У них госдотации выше, чем у остальных. Если вы хотите, чтобы вас финансировали, как «Современник», станьте таким же успешным театром, как он. Объективно дотации не могут быть для всех одинаковыми.
- Но даже при всей объективности есть свои перекосы. Например, московский театр «МодернЪ», что на третьем кольце, в прошлом году получил от государства 101 миллион рублей, а Театр им. Пушкина, который на Тверском бульваре, - около 109 миллионов. То есть цифры сопоставимые. Наверное, это справедливо, когда театр, который стоит не в самом удобном месте, получает почти столько же, сколько театр, находящийся в центре города. Но если говорить об эффективности работы этих двух творческих коллективов, то есть продаже билетов, то у меня возникают вопросы. Бюджет театра «МодернЪ» на 86% зависит от госфинансирования. И только 14% он заработал на продаже билетов. Я смотрю по отчету Министерства культуры. В бюджете Театра им. Пушкина государственных денег всего 34%. Остальное принесли зрители. Выходит, что этот театр работает эффективнее: на каждые 100 рублей заработал 173. А денег из госказны они получают одинаково…
- Я тоже считаю, если мы создаем равные финансовые условия, то и требования должны быть для всех одинаковые. Например, «Гоголь-центр» при бюджетном субсидировании в 84 миллиона рублей зарабатывает 117 миллионов. На каждые 100 рублей дает 137. И я помню, как еще недавно в Театр им. Гоголя загоняли зрителей из числа солдат-срочников, бабушек-пенсионерок, лишь бы зал не пустовал. Конечно, можно по-разному относиться к творчеству Кирилла Серебренникова, брызгать слюной и поливать его грязью, как делают некоторые, но факты упрямая вещь. Лично я перед Кириллом снимаю шляпу - он талантливый театральный менеджер.
Кирилл Крок - директор Театра им. Вахтангова, ставшего в прошлом году самым успешным: на каждый бюджетный рубль - 2,5 заработанного.
Фото: Артем Коротаев/ТАСС
ЧТО ТАКОЕ АНШЛАГ?
- Но вам тоже грех жаловаться…
- Слава Богу, мы и не жалуемся. По итогам прошлого года на каждый бюджетный рубль мы зарабатывали 2,5 рубля. И это лучший показатель среди драматических театров России. Высокие показатели не только у нас, но и в «Ленкоме», «Современнике», Театре им. Моссовета, в театре Фоменко, в Театре сатиры, в Маяковке, в Пушкинском, МХТ им. Чехова и многих других…
- Кстати, если верить статистике, опубликованной на сайте Минкульта, у Константина Райкина в «Сатириконе» не самая высокая посещаемость среди театров его ниши. Но каждый раз, когда я бываю в «Сатириконе», зал там битком. Всегда аншлаги.
- Что такое аншлаг, по-вашему? Понять, есть аншлаг или нет, можно, когда после начала спектакля кассир принесет кассовый отчет. Если продано больше 95% билетов, это и есть аншлаг, то есть высокий кассовый сбор. Цифру обмануть невозможно. Очень часто вы заходите в зал и видите, что все места вроде бы заняты. Но по факту оказывается, проданных билетов всего десять процентов. Вы упоминали неуспешные театры, к примеру «МодернЪ». Там тоже зал всегда полный, но если мы внимательно посмотрим отчеты по продажам билетов, то будет видно, что из 100 билетов в лучшем случае продано 20, остальные - приглашенные зрители. Такая картина это не аншлаг, а чистой воды надувательство… У нас в октябре по количеству проданных билетов посещаемость театра - 93%. Это и есть аншлаг.
- Почему же такие билеты дорогие, если вы получаете государственное финансирование? Кто вообще назначает цену?
- Цену назначает театр. И никаких рамок здесь не существует. Театр вещь очень дорогая. Мы не можем бюджетным финансированием покрывать все свои расходы, эксплуатационные и творческие. У каждого спектакля своя цена - в зависимости от того, как публика ходит. Но двадцать процентов от общего количества билетов мы обязаны продавать по социальным ценам - на треть дешевле средней цены билета. У нас средняя цена - 1540 рублей. Но есть и по 100 рублей, и по 7 тысяч. Надо понимать, если покупаешь билет за 100 рублей, ты будешь сидеть на откидном стульчике. Не могут быть в ВИП-зоне партера билеты по 100 рублей.
- Билеты на спектакли в новогоднюю ночь вообще по 10 тысяч продаются …
- Новогодняя ночь - это же раз в году. Многие театры в будние дни продают билеты подешевле, в выходные и праздники — подороже.
- Тогда почему вы не можете жить самостоятельно, без господдержки, как живут все театры в мире?
- В мире они живут по-разному, в основном на гранты мэра или муниципалитета. Конечно, такого целевого финансирования, как у нас, когда около 600 государственных театров существуют за счет госдотаций, нигде не существует. Но за границей развита система частной поддержки. Если коммерческая структура или банк жертвует деньги на театр, он получает серьезное налоговое послабление. Наше законодательство не предполагает никаких налоговых преференций для бизнеса. И когда банк жертвует нам деньги, эти деньги поступают из его прибыли, а не с налогов. То есть это исключительно его добрая воля. В принципе он может этого и не делать.
- Наверное, не может. Если не захочет, то заставят. Не секрет, что ни один спонсор в ведущих театрах страны, не появляется сам по себе, без указания сверху.
- Да, но было бы странно, если бы у мировых брендов, Большого театра или Мариинки, не было спонсоров или попечительского совета.
- Но у театра Наций тоже есть поддержка меценатов благодаря личным контактам Евгения Миронова с крупными государственными деятелями. И Олег Павлович Табаков получает помощь…
- Табаков — это тоже имя и своего рода бренд.
- А у вашего театра есть спонсоры?
- У нас другая политика. Мы будем продавать билеты и больше играть спектакли, чем ходить по спонсорам и просить деньги. Но спонсоры есть. В нашем годовом бюджете за 2015 год собственных доходов от продажи билетов в Москве и на гастролях больше 520 миллионов рублей. И только 7 миллионов из них - спонсорская помощь. Допустим, в этом году спонсоры нам дали деньги и мы повысили зарплаты сотрудникам. А в следующем году дать не смогли или не захотели. Что нам делать в этом случае, как объяснить людям, почему их зарплаты уменьшились? Поэтому, наверное, правильнее опираться на собственные силы, играть по 60-70 спектаклей в месяц и тратить то, что зарабатываешь.При этом мы очень ценим наших спонсоров, которые нам помогают.
- И все-таки, без государственной поддержки вы могли бы выжить?
- Конечно, не могли. Если завтра театру сократят финансирование, из доходной части сразу выпадет почти 250 миллионов рублей. Откуда их взять? Либо нужно уволить половину штата. Либо эти 250 миллионов заложить в цену на билет. Тогда стоимость самого дешевого билета будет не сто рублей, а 3 тысячи. Ну а самого дорогого - 50 тысяч. Сегодня без поддержки не может выжить ни один государственный театр в России.
- Мы забыли еще об одной статье дохода: ведущим театральным коллективам выдают так называемый президентский грант…
- Театр им. Вахтангова тоже его получает - 31 600 000 в год. Эти деньги идут только на зарплату актерам. Я не могу из них выплатить премии ни монтировщикам, ни уборщицам…
- Какая средняя зарплата в вашем театре?
- 101 тысяча 340 рублей. Это то, что называется средняя температура по больнице - от народного артиста до уборщицы. Например, средняя зарплата билетеров и гардеробщиков - 40 тысяч рублей. В монтировочном цехе - около 70 тысяч.
- А сколько у народных любимцев?
- У народного артиста и его молодого коллеги, который много занят в репертуаре, зарплата может быть примерно одинаковой. По итогам прошлого года средняя зарплата творческого состава - 120 тысяч рублей. Я не имею права сказать, сколько получает, например, Владимир Абрамович Этуш или Василий Семенович Лановой, есть закон о защите персональных данных. Но если заглянуть в зарплатную ведомость за прошлый месяц, то можно увидеть, что наши актеры получали от 30 до 200 тысяч рублей. В зависимости от их занятости.
- Сколько денег уходит на выпуск нового спектакля?
- В каждом театре это индивидуально. Очень дорого стоит работа художника, режиссера, композитора, актеров. Вторая значительная статья расходов — это декорации и костюмы. Особенно в опере и балете они дороги. В театре им.Вахтангова средняя стоимость спектакля — 10 миллионов рублей. Но тут нужно знать нашего Римаса (худрука театра, режиссера Римаса Туминаса – Ред.), который справедливо считает, что на сцене не должно быть ничего слишком дорогого. Театр — это древнее искусство, чем он проще, тем интересней. Правда, три года назад выпуск спектакля «Евгений Онегин» обошелся в 15 миллионов. На тот момент это был самый дорогой спектакль в нашем театре. Но через 10 показов мы вернули все, что потратили. Эта постановка окупилась почти за два месяца. Но так бывает не всегда. Только при условии, что мы сделали успешный спектакль в зрительном зале на тысячу мест.
- Рано или поздно, наверное, все спектакли окупаются?
- Мы не преследуем цели извлечь прибыль, театр все-таки не коммерческая организация. У нас был спектакль, который не вышел, хотя деньги на него были потрачены, актеры репетировали. Иногда спектакль опережает свое время. Иногда, наоборот, слишком поздно выходит. Зрители это чувствуют и голосуют ногами. Да и никто не застрахован от провалов.
- Куда театр им.Вахтангова вкладывает свою прибыль?
- В театре как таковой прибыли не существует. По итогам года мы не выдаем «золотые парашюты» ни худруку, ни директору, ни ведущим актерам. Все, что зарабатываем, инвестируем в эти же государственные стены на приобретение новой техники, на постановку спектаклей, содержание театра в идеальном состоянии, на квартальные и годовые премии всем работникам. В этом году открыли фитнес-центр для сотрудников прямо в театре с банькой, тренажерами, беговыми дорожками. На государственные деньги нам бы этого не позволили.
УСПЕШНЫЕ И ЛУЗЕРЫ
- Убыточным театрам, а их в России большинство, такое и не снилось. Может быть, тех, кто не способен зарабатывать, вообще закрыть?
- Я против того, чтобы закрывали уже существующие театры. Я за то, чтобы не открывать новых. Аутсайдеры, у которых низкая посещаемость, должны поменять руководство. Пригласить молодых и энергичных режиссеров и директоров. Хотя вы тут же можете мне возразить, что в театре Олега Табакова, Галины Волчек, Марка Захарова аншлаги, а мэтрам уже за 80 лет… Но мы говорим не об успешных, а о театрах-лузерах. Вот им нужны молодые театральные менеджеры. Недавно ушел из жизни Павел Хомский, худрук Театра им. Моссовета, и некого назначить на его место. Театральную смену надо выращивать. Сегодняшним руководителям театров, которые у нас считаются молодыми, на самом деле около 50 лет, а то и больше - это Олег Меньшиков, Евгений Миронов, Ирина Апексимова, Кирилл Серебренников… Хорошо, что Евгению Писареву, которому только 44 года, дали Театр им. Пушкина. И он уже успел доказать, что не только сохранил традиции, но и вывел театр на более высокий уровень. И в Губернском театре появилась жизнь с приходом 43-летнего Сергея Безрукова. Вы когда-нибудь раньше слышали о Губернском театре? Нет? А он в Текстильщиках, между прочим, всю жизнь стоит. Назывался областным...
- В Москве много подобных театров, о которых москвичи слыхом не слыхивали, например, духовный театр «Глас», театр на Покровке, п/р Спесивцева, на Перовской, «Человек», «Экспромт», «Бенефис», «АпАРТЕ»… На их содержание ежегодно уходит из госбюджета сотни миллионов рублей. Нужны ли они вообще, даже если решать такую хитроумную задачу, как заставить жителей спальных районов посещать спектакли рядом с домом?
- Наивно думать, что, когда человек хочет пойти в театр, он пойдет именно в тот, что рядом с домом. Рядом с домом люди ходят за хлебом или собаку выгуливают. А в театр едут в центр. Одеваются нарядно, после спектакля идут в кафе или гуляют по красивым улицам - это целый ритуал. Но с другой стороны, московская публика очень любит Театр на Юго-Западе, хотя туда ехать далеко и от метро еще надо топать. Или театр Терезы Дуровой: тоже до метро минут пятнадцать пешком, но у нее аншлаги. Критерий, думаю, только один: есть хороший театр и есть плохой, интересный зрителям и неинтересный. И не важно, где он находится.
Самые финансируемые
ПО СЧЕТАМ
По документам бизнес-деятельность приносит Райкину убытки
Вокруг торгового центра «Райкин Plaza» в последнее время много вопросов. Так какое же отношение актер и художественный руководитель театра «Сатирикон» имеет к бутик-отелю, ресторану и офисному центру?
Судя по данным, которые содержатся в системе «БИР-Аналитик», в бизнес-империю Константина Райкина входят театральная школа, земельный участок в районе Марьиной Рощи, ресторан и бизнес-центр в ТРЦ «Райкин Plaza» (вся эта недвижимость занимает около 12% площадей торгово-развлекательного центра, остальные принадлежат группе компаний «Ташир»). Если оценить стоимость всех этих активов, то, по данным Росреестра, она составляет около 300 млн. рублей, но, по словам экспертов рынка недвижимости, реальная рыночная стоимость в несколько раз выше.
Сам Константин Райкин выступает в качестве совладельца только Фонда им. А. И. Райкина и дочерней компании «Арт-инвест». Ему принадлежит 25% последней.
А вот директор «Сатирикона» Анатолий Полянкин причастен чуть ли не к каждому звену этих бизнес-активов. Всего Фонд им. А. И. Райкина связан с 8 компаниями, три из которых находятся под руководством Полянкина. В том числе и ООО «Райкин Плаза». Оно же, в свою очередь, владеет еще несколькими компаниями.
Примечательно, что в их бухгалтерской отчетности либо нули, либо убытки. А само ООО «Райкин Plaza» за прошлый год заработало всего 115 млн. рублей (для компании, которой принадлежит 8,5 тысячи квадратных метров почти в центре Москвы, это сущие копейки). Как следует из данных системы «БИР-Аналитик», эти деньги не покрыли расходов компании. В итоге убыток - почти 4 млн. рублей. Другими словами, по этим выкладкам никаких доходов бизнес-деятельность Константину Райкину и Александру Полянкину не приносит.
ЗАНАВЕС!
В Москве закрыли всего два спектакля
Константин Райкин говорил еще об угрозе цензуры в театрах. Правда, ни он, ни его коллеги не смогли вспомнить случая за последние десятилетия, когда спектакль был снят по цензурным соображениям. Однако постановки все-таки убирали из репертуара - из-за авторских прав.
«Милый лжец», пьеса Джерома Килти, шел в Театре имени Вахтангова пятнадцать лет. Играли в нем народные артисты СССР Юлия Борисова и Василий Лановой. И вдруг работа замечательных вахтанговцев оказалась под запретом. Вето наложил директор одного американского театрального агентства, представляющего интересы автора пьесы, некий Бадди Томас. Хотя все документы были в порядке, театр никаких авторских прав не нарушал. Похожая ситуация недавно случилась в московском театре Петра Фоменко. Там репетировали постановку «Проклятый Север» по рассказам Юрия Казакова. Но вдова писателя, обладательница авторских прав, не дала добро на выпуск спектакля. Даже не объяснив, почему. У «фоменок» это первый случай запрета на постановку.