Зрелищность - бесспорный итог конкурса, который, наверное, прибавит теперь в популярности, будучи до сих пор, по гамбургскому счету, событием достаточно маргинальным. Крупные музыкальные державы (в первую очередь Англия, Италия, Испания, Франция) обычно командировали на него второразрядных и третьеразрядных исполнителей, для которых "высокое звание" лауреата или хотя бы участника этого еврошоу могло стать пропуском на концертные площадки Восточной Европы, не избалованной выступлениями "звезд". Появление в Москве Патрисии Каас и знаменитого Эндрю Вебера, аккомпанировавшего английской певице, переломит, возможно, ситуацию. Хотя та же француженка уже давно находится, мягко говоря, не на пике карьеры и ищет своего зрителя среди тех, кто когда-то мечтал увидеть певицу на сцене, а сейчас яростно наверстывает упущенное.

Вообще именно Восточная и постсоветская Европа стала за последние годы истинной хозяйкой "Евровидения", где она как раз и пытается компенсировать свои комплексы. В том числе через голосование, разыгрываемое то по крыловской формуле "кукушка - петух" (Молдова - за Румынию, Румыния - за Молдову, Белоруссия - за Россию, Россия - за Белоруссию, бывшие югославские республики и скандинавы - друг за друга), то без взаимности, но по законам политкорректности (Турция - за Армению, Армения - за Азербайджан и т.д.)... При таком подходе (и при всем уважении к победителям) художественные достоинства исполнителей отходят на второй план, а итоги голосования становятся предметом изучения не столько для музыкальных критиков, сколько для политологов.

В глазах российской элиты и значительной части общества "Евровидение" превратилось в площадку для "вставания с колен".

В этом году шансов на победу у нас не было. Вовсе не потому, что представлявшая Россию певица выглядела хуже других, а в силу неписаного закона, по которому одна и та же страна два раза подряд конкурс не выигрывает. Но и впустую проводить такое мероприятие людям, озабоченным возрождением национального величия, конечно же, не пристало. Бюджет московского "Евровидения" достиг нескольких десятков миллионов долларов, в разы превосходя расходы на проведение предыдущих конкурсов. И все для того, чтобы уже на следующий день представитель оргкомитета мог во всеуслышание заявить: наша страна вновь (!) доказала всему миру свое величие. Понятное дело, в дополнение к этому очередному "доказательству" зазвучали высокомерные нотки: мол, теперь никакая Норвегия нас не переплюнет. Да и фактически победитель-то отнюдь не Норвегия, а наш русский парень из Белоруссии...

Почти диссонансом (или диссидентством?) выглядит на этом фоне комментарий Александра Розенбаума: "Я сегодня слушаю эти разговоры о том, что Россия, победившая в хоккее, футболе и на "Евровидении", вновь становится великой державой, и думаю о том, что не великой она становится, а распиаренной... Страна не будет великой до тех пор, пока мы будем ходить в "скворечники", что стоят в деревенских дворах или вдоль дорог... Единение народа вокруг различных игровых площадок исторически достаточно кратковременно".

Ему вторит известный музыкальный критик Артемий Троицкий: "Это развлекательное, легковесное, китчево-трешевое мероприятие раздули в серьезную геополитическую историю... Патриотизм - одна из немногих вещей, которые продаются всегда, так что рейтинг они (Первый канал. - В.Д.) себе нагнали. Конкурсу создана такая репутация, что люди считают его чем-то вроде чемпионата Европы по поп-музыке. Но это не так, поскольку бороться с художественной самодеятельностью с Мальты или из Украины - небольшая доблесть".

А один из руководителей "Евровидения" Бьорн Эриксен подвел итог конкурса следующим образом: "Мы подошли к самому концу гигантомании. Нас устроит, если "Евровидение" будет просто конкурсом талантов".

У комплекса неполноценности есть одно свойство: он требует компенсации в виде завышенной самооценки. Неважно где - в песенном конкурсе, спортивном соревновании или в трактовке истории.

На днях президент Медведев создал Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Инициативу можно было бы только поприветствовать, поскольку за годы советской власти было предпринято достаточно попыток фальсифицировать историю, причем успешно завершившихся. Настолько успешно, что мы до сих пор живем в плену искаженных фактов и интерпретаций событий прошлого.

Рассмотрит ли, скажем, новая комиссия случай со следователем Романовым, продемонстрировавшим свой особый взгляд на историю. Он отправил в колонию лидера молодежного антифашистского движения, обвинив его в том, что юноша - читайте внимательно! - противодействовал "интересам лиц, пропагандирующим деятельность фашизма, то есть поддержание нормального функционирования жизнеобеспечения граждан"?

Восстановят ли в должности теперь уже бывшего заместителя директора по науке музея "Прохоровское поле" Валерия Замулина, уволенного за то, что его версия о количестве танков, участвовавших в Курской битве, расходится с официальной?

А что такое официальная история той же Второй мировой войны, мы выучили хорошо. Это постоянно менявшееся - в соответствии с политической конъюнктурой - число погибших советских граждан. Это диаметрально разные трактовки - от полного отрицания до полного признания - существования секретных протоколов к пакту Молотова - Риббентропа. Это присвоение товарищу Сталину титула "эффективного менеджера", на котором - по меньшей мере - лежит прямая ответственность за трагедию 1941 года, за уничтожение предвоенной армейской верхушки, за зверское отношение к вернувшимся из плена соотечественникам...

Как писал Виктор Астафьев, уже почти что классик русской литературы, сейчас "почти не говорят о том, что мы как-то умудрились не без помощи исторической науки сочинить "другую войну". Во всяком случае к тому, что написано о войне, за исключением нескольких книг, я как солдат никакого отношения не имею. Я был на совершенно другой войне".

Так что восстановить истинную историю, освободив ее от многих пластов искажений, - действительно благородная задача. Разве что смущает, что комиссия намерена противодействовать попыткам фальсифицировать историю "в ущерб интересам России". А в пользу интересов России ее можно фальсифицировать? А лакировать в интересах России? Если же учесть, что среди 28 членов комиссии преобладают чиновники из разных ведомств - от администрации президента до ФСБ, то велик риск того, что выбор между исторической правдой и государственными интересами будет сделан не в пользу той войны, на которой был Астафьев.

Виталий Дымарский, журналист 

Российская газета