Марианна Максимовская. Люди как будто перебоялись

Отдохнувшая Марианна Максимовская вернулась в эфир на канал РЕН. Ее ждали приятные новости: решением академиков «ТЭФИ» «Неделя» снова претендует на звание лучшей информационно-аналитической программы (она уже признавалась таковой в 2008 и 2009 годах), а сама Марианна – на то, чтобы стать лучшей ведущей (тоже не в первый раз). 

Снова поеду в Ингушетию 

– Андрей Макаров повторил на днях выпуск «Справедливости» о гибели Сергея Магнитского. Объяснил это тем, что следователь Бастрыкин, объявивший жертвами случившегося милиционеров, «так ничего и не понял». У «Недели» есть сюжеты, на которые не последовало реакции и которые вы хотели бы показать снова? 

– Мы сюжетов не повторяем, но часто возвращаемся к темам, которые поднимали. Не обязательно это должны быть чудовищные катастрофы вроде трагедии «Курска» или Беслана. Мы спустя два-три года рассказываем о том, что произошло с главными героями этих историй, доведено ли до конца расследование. 


Если говорить о реакции со стороны властей, то еще год назад ее, как правило, не было вовсе. Допустим, мы выпускаем репортаж о фактах коррупции, чиновничьего беспредела, приводим конкретные фамилии – и ничего: ни ответа, ни привета. Ни от властей, ни от правоохранительных органов. Сейчас, надо сказать, те же силовики начали себя вести чуть-чуть более адекватно. После того как наш властный тандем стал публично говорить (не скажу, что осуществлять на практике) об ответственности чиновников за коррупцию, произвол, самоуправство и т.д., нам стали хотя бы отвечать на факсы. И даже иногда оперативно давать интервью – те самые силовики, которые до этого плевали в сторону журналистов ядовитой слюной. Отношение начало меняться, хотя пока медленно и далеко не во всех случаях. Это, конечно, вовсе не возвращение эпохи гласности. 

– В Ингушетию, где вам последний раз оказали «теплый» прием (почти год назад съемочной группе «Недели» пришлось уехать из-за угроз), собираетесь? 

– Думаю, я там еще буду. При прежнем президенте Зязикове в Ингушетии убийства и похищения людей были чуть ли не ежедневно. Когда мы в Назрани записывали интервью с Зязиковым, отказались остановиться в гостинице «Асса», откуда незадолго до этого похитили нашу съемочную группу, а потом жестоко избили. Мы жили в так называемом частном секторе. Хозяйка дома рассказывала: «Я все время слежу за тем, чтобы у входа (на Кавказе принято разуваться на пороге) стояла удобная обувь. Чтобы, если нападут на дом, я успела схватить детей и убежать». Она не пыталась нас разжалобить, для нее это была норма, и с такими мыслями люди жили много лет. Нынешний президент Евкуров много делает, чтобы ситуация в республике изменилась. Это правда. Но в его силах, к сожалению, не всё. 

Не все дудят в одну дуду 

– Посмотрела полный список номинантов «ТЭФИ»: столько у нас, оказывается, кроме вашей, информационно-аналитических программ! Или они в другом измерении выходят, или понимают под аналитикой что-то свое… 

– Любой уважающий себя канал, не обязательно московский, показывает в своем эфире программу, которая называется информационно-аналитической. Есть города вроде Екатеринбурга, где конкуренция между местными каналами феноменальная – едва ли не больше, чем в Москве. Та же томская телекомпания ТВ-2 даст фору любому федеральному каналу. 

– На которых все не так разнообразно. 

– Ну почему? Очень даже разнообразно. От Толстого до Пушкова, через Караулова. Зрителю есть из чего выбрать. Не все у нас дудят в одну дуду… 

– В две. Вы – и остальные. 

– Не согласна, в три. На ТВЦ можно услышать что-то другое. 

– Еще один ваш проект – «Репортерские истории» – представлен на «ТЭФИ» сразу тремя репортажами. Неплохо для такой молодой программы. 

– Нам повезло с признанием коллег относительно этого проекта. «Репортерские истории» уже после шести самых первых эфиров получили «ТЭФИ». За историю Леонида Канфера «Исламская эволюция» про насаждение ислама в Чечне. В прошлом году «Истории» тоже попали в номинации, в этом – в финал прошли сразу четыре наших автора. Надеюсь, они получат призы. Они того заслуживают. 

– Сравнение «Историй» с передачей «Профессия – репортер» льстит? 

– Это тот же жанр, в котором мы работаем и который, смею надеяться, развиваем. 
Классический репортаж – вообще лучшее, что может быть на телевидении. Делать его непросто, особенно по современной моде. В отличие от 90-х, нынешние репортажи густонаселенные, в них больше героев, больше историй конкретных людей. Раньше прежде всего слушали слово – теперь ТВ смотрят, пожалуй, больше глазами. Найти и уговорить сняться для одного репортажа такое количество людей – очень трудоемкий процесс. 

Тяжело показывать тех, кому угрожают 

– Люди на местах не стали меньше бояться? 

– Как будто перебоялись. Еще несколько лет назад был ужас какой-то. Люди боялись давать интервью, а тем, кто «высовывался», часто чудовищно мстили. На том диване, где вы сейчас расположились (мы беседуем в кабинете Марианны. – Авт.), сидели несколько человек, которых уже нет в живых. Это известная правозащитница Наталья Эстемирова, основатель сайта «Ингушетия.Ru» Магомед Евлоев, еще один оппозиционный деятель – Макшарип Аушев… Все эти люди были героями наших репортажей. И их убили. Макшарипа Аушева – в промежутке между нашим субботним эфиром, где он говорил о коррупции в Ингушетии, и воскресным повтором программы. Наталья Эстемирова рассказывала нам, как ей угрожали в Чечне, – и через месяц после этого разговора убили ее. 

Мне было очень тяжело для себя принять решение: я дальше делаю такие темы? Я беру интервью у людей, которые рискуют жизнью, говоря о каких-то проблемах, с которыми они не могут смириться. Они, особенно живущие на Кавказе, прекрасно понимают, что им грозит за попытку добиться правды. Я говорила недавно с ингушским оппозиционером Магометом Хазбиевым, что я не хочу больше бояться за героев наших репортажей. Он мне ответил: «Чем больше вы про нас рассказываете, тем дольше мы остаемся в живых». Вот так.

Сабурова Ольга 

Собеседник
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе