"Мгновения" с макияжем

"А у Дитера, оказывается, были веснушки. А я их раньше не замечал", - говорит с добродушной ухмылкой шеф штандартенфюрера СС Штирлица бригаденфюрер Шелленберг, вглядываясь в лицо своего адъютанта, только что умерщвленного по его же приказу. Очевидно, на мертвом лице веснушки виднее, чем на живом. Впрочем, веснушек Дитера мы так и не увидели. Да и что нам эти веснушки, если мы и с Дитером-то при его жизни не познакомились. Но зато увидели, что у Штирлица, оказывается, коричневое кашне. А собачка, забредшая в его загородный дом подкормиться, - шоколадная, с белыми пятнами. А у Шелленберга - красный галстук. А вот в то, что у шефа гестапо Мюллера красные глаза (помните реплику Кальтенбруннера: "Почему у вас глаза красные? Вы много пили?"), нам по-прежнему остается лишь поверить на слово, ибо глаза у него в этот момент самые обычные, несколько даже выцветшие: тщательнее надо, ребята, работать с цветом. Кальтенбруннер сказал "красные" - значит, красные. Краски вам, что ли, жалко? Вон как эсэсовские повязки со свастикой зазывно пламенеют в кадре на фоне элегантной черной формы!


Накануне Дня Победы канал "Россия" сделал сериалу "Семнадцать мгновений весны" макияж. Чуть было не сказала "посмертный", да вовремя спохватилась: "клиент" был скорее жив, нежели мертв, и если со временем он несколько утратил свежесть, то что ж? Время ни над кем и ни над чем не властно. Однако достойная старость привлекательнее тщетных попыток продлить вечную молодость. Посмотрите на иных старых дам, пытающихся под тоннами грима скрыть свой всем очевидный возраст, и вы поймете, как жалки и смехотворны эти усилия. А сериал "Семнадцать мгновений весны" - старый, заслуженный, естественные недостатки "внешности" с лихвой искупались безупречностью стиля и обаянием немеркнущего таланта его создателей.

Главное, что сделал цвет, - убил стиль. Инициаторы раскраски говорят, что, мол, режиссер Лиознова сама хотела снимать в цвете, да ей не дали цветной пленки, вот и пришлось довольствоваться ч/б. Верится с трудом. То есть цветную пленку ей и вправду могли не дать, но художник на то и художник, чтобы сделать максимум возможного в предложенных обстоятельствах. Черно-белое изображение стало эстетическим принципом фильма, обеспечившим ему магию документальной достоверности. Лиознова мастерски монтировала игровые эпизоды с кадрами военной хроники и стилизованными под хронику документами Третьего рейха под грифом "Совершенно секретно", отчего зрителям многие годы казалось, что Лиознова рассказывает подлинную историю последних месяцев войны, а все персонажи имеют реальных прототипов и даже максимально на них похожи.

Недаром родственники Шелленберга в письме, присланном Олегу Табакову, благодарили артиста за бережно и убедительно созданный образ их "незабвенного дядюшки Вальтера".

Главное, что сделал цвет, - убил стиль

Недаром Леонид Ильич Брежнев, обладавший весьма непосредственным восприятием искусства, после просмотра "Семнадцати мгновений" решил присвоить полковнику Исаеву звание Героя Советского Союза посмертно, дабы воздать по заслугам забытому на долгие годы бойцу невидимого фронта. Его с трудом убедили, что никакого Исаева в действительности не существовало, и это, по рассказам (или по легендам), страшно огорчило героя и певца "Малой земли", к тому времени носившего на широкой груди уже не одну Звезду Героя. Думается, после цветных "Мгновений" даже супернаивному в художественном отношении Леониду Ильичу вряд ли бы пришло в голову награждать вымышленный персонаж высшим государственным орденом.

Итак, герои культового (как принято считать) сериала обрели цвет лица, травка и листочки на улицах весеннего Берлина зазеленели, небо заголубело, а чемодан радистки Кэт оказался рыжим. Ради того, чтобы зрители все это увидели, стоило огород городить? Стоило тратить огромные деньги и три года корпеть над раскраской каждого кадра?

По словам главного инициатора "колоризации" знаменитого сериала Александра Любимова, фильм в черно-белом варианте во многом утратил привлекательность для зрителей и - в особенности - для молодых зрителей, категорически не способных к восприятию черно-белой эстетики. Это обстоятельство, в свою очередь, в последние годы не позволяло федеральным каналам показывать его в рейтинговое время, когда у экрана собирается максимальная аудитория. В угоду молодым (и рейтингу, конечно) "Семнадцать мгновений" и решено было раскрасить, тем самым вдохнув в него новую жизнь.

Молодым, разумеется, везде у нас дорога, впрочем, и почет тоже. Дабы привлечь молодых к классической литературе, ушлые издатели перелагают многостраничные романы в яркие брошюрки-комиксы: если уж молодежь не хочет читать "Войну и мир" в оригинале, пусть хоть знает краткое содержание. "Семнадцать мгновений" хоть и красиво упаковали, но до "Десяти" или даже до "Шести" урезать не стали. И, возможно, зря, если уж идти на поводу у молодой публики, привыкшей не только и не столько к ярким спецэффектам в кино, но и к другой динамике. На фоне современного киноязыка само слово "Мгновения" в названии фильма кажется насмешкой над зрителями. Какие там мгновения? Каждая серия - вечность. Архаичны долгие проходы по коридорам, раздумья Штирлица, неспешные диалоги, не говоря уже о голосе Копеляна за кадром, предлагающем информацию к размышлению.

А вот многие из тех, кто любит и знает "Мгновения" чуть ли не наизусть, прощая им и затянутости, и сюжетные несуразицы, и исторические ляпы, чувствуют себя оскорбленными. И главное: зачем трогать то, что людям дорого, когда можно сделать что-то новое, современное, близкое уму и сердцу тех самых молодых? А затем, что свое делать труднее, затратнее, рискованнее. Куда выгоднее эксплуатация чужого творчества, труда и таланта. Тем более что овчинка стоит-таки выделки. Ведь зрители, конечно, придут к экранам, чтобы (пусть и из элементарного любопытства) взглянуть на глянцевого Штирлица.

На канале "Россия" гордятся тем, что Татьяна Лиознова не только дала согласие расцветить "Мгновения", но и одобрила каждый кадр. Теперь ее одобрением заканчивается каждая демонстрация сдвоенных серий. Татьяна Михайловна ежевечерне не верит своим глазам и раз за разом повторяет: "Я ошеломлена! Я не понимаю, как это сделано!" Бог судья тем, кто не только эксплуатирует чужой труд и талант, но и не жалеет чужой старости и болезни. Однако за этим навязчивым повторением чудится желание организаторов "колоризации" легитимизировать ее и оправдать волей автора.

А вот Леонид Быков, чей фильм "В бой идут одни "старики" раскрасили и покажут на "Первом канале" в День Победы, уже не сможет ничего одобрить. Но нашлись очевидцы, утверждающие, что он якобы тоже мечтал о цвете. Если вспомнить, что все новации на нашем ТВ, как правило, приобретают характер кампанейщины, то не исключено, что очень скоро кому-нибудь придет в голову раскрасить "Балладу о солдате" и "Летят журавли", "Броненосца "Потемкина" и "Иваново детство". Исключительно волею усопших мастеров! 

...А я все жду момента, когда профессор Плейшнер отправится на Цветочную улицу. Там в окне дома должен стоять цветок - знак того, что явка провалена. Пьяный воздух свободы (и черно-белое изображение) сыграл с рассеянным профессором злую шутку: он его не заметил и пошел прямо навстречу своей гибели. Может, теперь, когда цветок обрел цвет, наш незадачливый герой наконец обратит на него внимание и спасется? И будет хоть какая-то польза от перевода ч/б в цвет?

P.S. Кстати, колористам на заметку. Несмотря на годы, отделяющие нас от премьеры сериала "Семнадцать мгновений весны", фамилии актеров, занятых в нем, от времени не изменились. И Юрий Визбор, сыгравший Бормана, останется в благодарной памяти потомков без буквы "Г", которую ему по щедрости душевной приписали в титрах. Визбор, а не ВизборГ! И это совершенно не зависит от цвета пленки.

Ирина Петровская

Известия
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе