Как это делается: московские коммьюнити-органайзеры рассказывают о своей работе

Марк Смит, британский исследователь локальных сообществ, отмечал, что термин «коммьюнити» имеет множество значений, но в целом он так или иначе связан с объединением людей на основе «географических локаций и конфигураций или общей идентичности и ценностей». 
Фотография: Библиотека Ф.М. Достоевского


Однако для того, чтобы такое сообщество полноценно аккумулировало и реализовало свой потенциал, очень часто оно нуждается в лидере — организаторе сообщества. Такие люди называются коммьюнити-органайзерами (в предыдущем тексте из серии мы рассказывали, как становятся коммьюнити-органайзерами в России и за рубежом). В очередном материале совместно с проектом «Соседские центры» UrbanUrban поговорил с московскими коммьюнити-органайзерами, которые курируют самые разные московские локальные сообщества.

Сообщество — это не про здороваться на лестнице и ходить за солью к соседке, но что-то большее. Подобную точку зрения поддерживает Роман Рудой, курирующий Школу добрососедских отношений Московского многофункционального культурного центра. На его взгляд, сообщество, в том числе и соседское, — это прежде всего «совместные практики, основанные на общих ценностях».

 Обращаясь к специфике этих совместных практик, коммьюнити-центры могут выполнять разную роль, ориентируясь на определенный тип сообщества. Так, Роман выделяет соседские центры как определенный тип коммьюнити-центров: «Соседские центры работают с локальными сообществами, одним из основных принципов объединения которых является территориальный, то есть их ценности связаны с четко определенным пространством города». Этот тип коммьюнити-центров — небольшие объединения во дворах или районах. Но также существуют и другие типы, к которым можно отнести крупные библиотеки в центре города или многофункциональные культурные центры, которым сложно нащупать именно местное сообщество.
Коммьюнити-центры во дворах

 Примером дворового и районного соседского центра может стать проект ММКЦ на северо-востоке Москвы, который курирует Рудой: «Ярославский район — закрытая барьерная среда, граничащая с МКАДом. Жители этого района преимущественно используют его как спальный. Жителям необходимо создавать какие-то практики освоения территорий своего района. В таких местах именно соседский центр может сыграть важную объединяющую роль». Деятельность локального соседского центра отличается от методов работы, скажем, Культурного центра ЗИЛ. С точки зрения Рудого, соседское сообщество скорее требует медиатора и коммуникатора, поддерживающего низовые инициативы: «Коммьюнити-менеджер, работая с соседскими сообществами, должен выступать с ними на одном уровне. То есть не должно создаваться барьеров в общении. Тем более менеджер не должен выступать с позиции организатора, жители сами должны быть непосредственными участниками и соавторами. Основная позиция здесь — не развлекай, а вовлекай». 

 С таким подходом к организации соседского центра согласна Яна Максимова, PR-директор компании Urban Group. Так, в жилом комплексе «Город набережных» в подмосковных Химках соседский центр является особым общественным «пространством с модулируемыми стенами, которое может подстраиваться под задачи». В таком виде соседский центр может быть максимально гибким и многофункциональным. Максимова добавляет, что соседский центр — это не только место для совместной досуговой деятельности и творческого развития, но также и важная организационная площадка для жителей. Локальный соседский центр, например, может превратиться, по словам Максимовой, в штаб подготовки к новогодним праздникам — поэтому в центре предусмотрена возможность сдвинуть стены и сделать место для собрания. 
 
Соседский центр — это необходимое, но не исчерпывающее условие для формирования добрососедских отношений. Такая площадка может упростить этот процесс, но самое главное в добрососедстве — это совместное действие, при том неважно, какого характера. Максимова приводит интересный пример из практики в жилом комплексе Опалиха-2: «Около 50 жителей вместе вышли на работу в Красногорский [лесной] массив, который пострадал от короеда. Мы все вместе высаживали саженцы, выносили повалившиеся деревья, вместе делали деревянную мебель из погибших деревьев. Но самое главное, что затем жители распилили упавшие деревья и отвезли их в соседнюю баню на дрова. Взамен они получили бесплатные посещение этой бани».

 Где же происходит эта химия добрососедства? Почему на уборку леса приходят незнакомые люди, а в баню идут уже добрые соседи? Максимова считает, что «совместная деятельность рождает эффект сопричастности». В этом-то и состоит уникальность коммьюнити-центров во дворах, их отличие от крупных культурных центров и библиотек. «Если мы говорим о добрососедстве как о совместной деятельности, то часто это какие-то локальные истории, которые мало видны общественности. То есть это решение вопросов совместного использования территории», — добавляет Роман Рудой. Здесь как никогда проявляется работа коммьюнити-менеджера — медиатора, чья работа заключается в «устранении барьеров для реализации идей, поиске ресурсов, контактов и так далее».  Итак, соседский центр — это про локальные инициативы, совместную деятельность, через которую рождается добрососедство и чувство ответственности за территорию. Другим примером коммьюнити-центров являются библиотеки и дома культуры, принципы работы которых сильно отличаются о небольших дворовых площадок.

 

Городские коммьюнити-центры: церковь, библиотека и дом культуры

Канадский исследователь Катерина Джонсон посвятила целую серию работ тому, как важна библиотека в качестве общественного пространства. При условии грамотного менеджмента она даже способна заменить любимый бар или кофейню и стать местом, «где каждый знает твое имя». Таким путем пошла библиотека имени Достоевского на Чистопрудном бульваре. Главная заслуга — в умении адаптироваться к интересным особенностям среды: «Мы становимся посредником и медиатором. Мы сводим различные сообщества по интересам и темам», — говорит заведующий библиотекой Андрей Лисицкий. 
 
Лисицкий добавляет, что модель коммьюнити-центра на базе библиотеки сильно зависит от расположения и окружающей городской среды: «В центре много съемного жилья, местное сообщество тут ещё поискать нужно. В этих условиях гораздо более продуктивно работать с сообществами ценностными. Сейчас мы формируем коммьюнити вокруг определенной темы, интересов и образа жизни». Библиотека Достоевского — пример большого коммьюнити-центра, работающего не с локальными сообществами, а ценностными группами. Андрей Лисицкий называет такой формат «новой специализацией»: библиотека трансформирует свою работу, исходя из выбранной тематики, и начинает конструировать сообщество на базе общих интересов. Конечно, такой формат влияет на внутреннюю логику работы коммьюнити-центра. Во-первых, приходится четко структурировать набор активностей. «Мы решили развивать концепцию библиотеки большого города и о большом городе. Это и про прошлое и настоящие и будущее Москвы и горожан. С линейкой событий от москвоведения и урбанистики, до философии и литературы», — говорит Лисицкий.

 Но одной только декларации специализированной направленности недостаточно, ведь есть риск превратится в городской лекторий или «общественную гостиную».

Библиотека имени Достоевского стремится стать площадкой для обсуждения общественных инициатив, вовлекая в сообщество лидеров общественного мнения и активных горожан: «Сейчас мы приступили к работе с людьми, которые хотят реализовывать проекты, связанные с городской средой. Здесь же можно говорить и о площадке для социального предпринимательства». Под нужды формирующегося коммьюнити преобразуются и образовательные ресурсы: «Мы также пытаемся адаптировать библиотечный фонд под интересы сообщества. Мы начали формировать полку на Bookmate, которая сможет поддерживать заявленные виды активностей». Коммьюнити-центр может вовлекать не только отдельных посетителей, но и взаимодействовать с организациями, образовательными учреждениями, чья деятельность может быть встроена в установленные тематические рамки. В итоге, «в библиотеку приходят люди из разных сред, но объединенные общими интересами». Библиотека как коммьюнити-центр имеет огромный потенциал. Она способна выполнять важные социальные функции, находясь как центре большого мегаполиса, так и в спальном районе.

 Дома культуры и культурные центры также способны стать объединяющей площадкой, но тут есть свои нюансы. С одной стороны, интуитивно понятно, что совместные досуговые активности в ИЗО-студии каким-то образом укрепляют связи и в целом формируют сообщество, но механика этой связки не кажется очевидной. В отличие от соседских активностей, кружок в доме культуры не обладает изначальным объединяющих фактором близости к дворовой территории. Группа ученых из университета Индианы попыталась разъяснить вопрос. Исследователи отмечают, что одной только вовлечённости в организованный досуг не достаточно. Обязательным условием продуктивного итога является установление «значимого социального взаимодействия» — meaningful social relationship. Иными словами, еженедельные занятия в кружке драмы ещё не гарантируют включённости в сообщество. Значимое взаимодействие рождается в момент разделения общего опыта. Осмысленный опыт работает так: формирование устойчивых связей происходит через осознание коллективного действия, позитивную оценку вовлечённости других и, наконец, уверенность в значимости происходящего. Это означает, что успех кружка драмы как коммунальной активности случается тогда, когда участники обсуждают наряды для новогоднего представления, совместно вырезают снежинки из бумаги и видят позитивный вклад коллег, оставшихся после репетиции украшать зал.
 
Елена Мельвиль, директор культурного центра ЗИЛ, согласна с выводами исследователей и приводит в пример такого «значимого социального взаимодействия» деятельность клуба изучения английского языка: «В культурном центре ЗИЛ существовал English Speaking Club, в котором местные жители занимались английским языком. В своем первоначальном формате он просуществовал примерно год, но уже в этом сезоне мы не нанимаем педагога. Участники клуба самоорганизовались, сами разработали расписание и программу, сами назначают себе встречи и заседают уже самостоятельно. Мы же, как настоящий коммьюнити-центр, предоставляем свободное пространство». Конечно, культурный центр ЗИЛ — во многом уникальный центр, планировка которого изначально дает большие возможности не только для развлечения, но и для конструирования сообществ. Так, в культурном центре ЗИЛ из 23 тысяч м2 — только 5,5 тысяч м2 рассчитаны на кружки и студии. Всё остальное — большие рекреационные пространства, которые создают возможность коммуникации и свободного времяпрепровождения. «Благодаря нашей многофункциональности нам удалось создать несколько зон, где встречаются “свои”. Например, в библиотеке есть устоявшееся сообщество, которое приходит туда в игротеку или просто что-то обсудить. Они все друг друга знают и перезнакомились. Более того, сами работники культурного центра их хорошо знают здороваются с ними. Мы понимаем, что мы свои», — говорит Мельвиль.

 Но большие размеры коммьюнити-центра могут иметь и оборотную сторону: такие площадки могут утратить своих локальных посетителей и стать общегородской «гостиной». Культурный центр ЗИЛ сумел нащупать золотую середину и продолжить работу с местным сообществом. Елена Мельвиль приводит интересные данные: «Мы собрали статистику места жительства наших посетителей (выборка 2000 человек) и сравнили данные за два последних сезона. В итоге получили такую локализацию: 31% — это Даниловский район, много людей из Южнопортового района и соседних территорий. Остальные — жители остальных районов Москвы, включая Зеленоград и Новую Москву». В ходе анализа выяснилось, что из дальних районов Москвы в культурный центр приезжают за уникальными услугами: политехнические кружки, лектории НИУ ВШЭ, мастерские художественного проектирования или лекции отдельных специалистов. Именно здесь и проявляется секрет успеха дома культуры как коммьюнити-центра: уникальный контент для «варягов», социальное взаимодействие — для местных жителей.
 
Коммьнити-центр на базе дома культуры может играть роль объединяющей площадки, выходя за пределы собственной территории. У культурного центра ЗИЛ есть опыт успешного разрешения конфликтов между соседскими сообществами и бизнесом. Например, руководители проекта по строительству жилого района на месте индустриальной зоны ЗилАрт изначально не хотели какой-либо ассоциации с ЗИЛом, боясь агрессивно настроенных местных жителей. Завод ЗИЛ являлся важной составляющей идентичности местных соседских сообществ,  был ключевым элементом образа «рабочего» района. «В процессе коммуникации мы осуществили заход через культуру. Мы предложили промышленное производство заменить на культурную индустрию, культурное производство. Местные жители иначе посмотрели на этот проект и появилось доверие», — говорит Мельвиль и добавляет, что были планы развития этой работы: «Мы предложили девелоперам организовать выставку, соединяющую в себе великое прошлое завода и современные тенденции развития городов и реурбанизации индустриальных зон». К сожалению, предприниматели отказались финансировать проект, ссылаясь на отсутствие в районе целевой аудитории застройщика.

 В целом, Москва обладает большими возможностями развития домов культуры. Мельвиль видит в сети домов культуры потенциальные драйверы производства творческих активных горожан. В отличие от школы, где можно найти некоторые творческие студии и кружки, дома культуры освобождены от регламентированной централизованной системы обучения: «Школа — это авторитарная система: звонки, ответ по руке. В этих рамках не остается места для творческого процесса. Ребята находятся в штамповочном стандарте даже когда приходят в школьные творческие студии, потому что среда не меняется. Но городу же нужны те, кто придумывает, а не исполняет”. Основное преимущество домов культуры в том, что они в свободной форме устанавливают горизонтальные связи: «Кто обеспечивает прямую коммуникацию? Это культурные центры и библиотеки. Мне нравится выражение “Дом культуры — это шумная библиотека, а библиотека — это тихий дом культуры”. По сути, только эти центры дают право на участие, самореализацию, творческое самовыражение. Именно поэтому дома культуры должны быть сетью местных сообществ».

 Пожалуй, важнейшим драйвером для формирования местных сообществ по сей день остаются церкви, которые сплачивают общины вокруг себя. Такое сообщество, как приход, объединяется в первую очередь по духовным причинам, но по территориальному признаку. Совместное развитие коммьюнити, благоустройство территории, социальный прогресс благодаря тому сплочению, которое происходит внутри церковной «семьи», решается очень даже эффективно. С этим согласен отец Александр Абрамов, настоятель храма Сергия Радонежского в Крапивниках: «Нормальная церковная община никогда не замыкается в пределах храмового пространства. Община — всегда часть большего сообщества: города, часть Церкви, часть социума. Например, храм, в котором я служу, — это храм старинный, XVII века. Он реконструируется и восстанавливается за счёт средств общины, а не на государственные деньги. Сбор средств — это дело зрелой общины. Помощь людям нуждающимся, посещение больных, забота о престарелых, концерты, которые устраиваются в разного рода публичных пространствах, или, например, общая работа с библиотеками, совместные выставки с музеями — это часть какого-то дела, которое никак не назовёшь исключительно церковным. Это всегда “протуберанцы”, которые выбрасываются за пределы храма».
Многие из этих процессов происходят благодаря священнику, который, являясь духовным отцом, также зачастую играет роль «управляющего» коммьюнити. Отец Александр Абрамов, впрочем, не отделяет духовную деятельность от деятельности организатора: «Человек не может себя оценить как просто носителя лёгких или носителя кровеносной системы. Он всегда целостное существо. Я думаю, так и у нас: мы в крапивинской общине находимся в динамическом развитии. На каком-то этапе нужно уделить большее внимание тому, что происходит в духовном состоянии людей, и это, естественно, всегда в центре нашей жизни. А когда-то очень важно подкрепить наше внутреннее состояние и делами. Апостол Яков говорит: “Вера без дел мертва”. Иногда люди ищут выхода своей доброй энергии и хотят чем-то быть полезными, но не знают, как и что могут сделать. Объединить людей вокруг одного занятия — доброго, полезного, имеющего смысл для всех — это задача настоятеля. Она не всегда проста, но с божьей помощью решается».

Быть коммьюнити-органайзером — вообще не самая лёгкая работа, однако отдача от неё больше, чем от многих других профессий. Менеджеры сообществ самого разного толка и из самых разных сфер сходятся в одном: самое главное в их работе — наблюдать её результат. Успешный коммьюнити-органайзер — это обладатель важных профессиональных качеств от навыков управления командой и до умения воплощать в жизнь потенциал человека, группы, территории. Но в то же время, чтобы стать организатором сообщества, нужно иметь и множество важных личных качеств — от коммуникабельности и до таланта видеть лучшее в людях.
Автор
Артём Семёнов
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе