Хроника объявленной стройки
Новенький дворец царя Алексея Михайловича вырос в Коломенском к трехсотлетнему юбилею Полтавской битвы
Фото: Вячеслав Кочетков
Разговоры о том, что хорошо было бы восстановить деревянный дворец царя Алексея Михайловича, который Симеон Полоцкий назвал «осьмым чудом света» и который разобрали за ветхостью во времена Екатерины II, шли давно. Официально о планах его возведения было объявлено в 2006 году. Но и тогда в предприятие верилось с трудом. Ведь это даже не Царицыно достроить, а взять и возвести целиком, от фундаментов до кровель, такую махину по обмерным чертежам XVIII века, сделанным перед разборкой. Все, однако, оказалось правдой, и теперь взорам проезжающих по проспекту Андропова является огромный (семь с лишним тысяч квадратных метров площадью) терем под именем дворца царя Алексея Михайловича.
Что касается исторической достоверности, то всерьез говорить об этом не приходится. Во-первых, стоит деревянный дворец не на историческом месте — место, где остались его фундаменты, уже занято столетними липами и дубами. Поэтому построен он не в селе Коломенском на государевом дворе с юга от церкви Казанской Божьей Матери, с которой был соединен переходом, а в соседнем селе Дьякове, за оврагом. Во-вторых, выстроен дворец не целиком из дерева — каркас составляют железобетонные конструкции.
Убранство интерьеров, к которому только предстоит приступить, когда отгремят костюмированные чествования Полтавской битвы, предполагает еще больший простор для фантазии, потому как никто, разумеется, декор и многочисленные росписи внутри в точности не копировал. Описания же очевидцев — например, польских послов, прибывших во дворец в 1671 году, — бесценны в качестве свидетельств того, как много сюжетов и композиций художники заимствовали тогда из западных гравированных книг; но восстановить эти интерьеры «как было» или даже «близко к тексту» ни они, ни другие документы не помогут.
Деревянный новодел в Коломенском хочется назвать беспрецедентным, но дело обстоит не совсем так. Это не первый «подход к снаряду» затейливого духа допетровской Руси. Если вернуться на десятилетие раньше, станет понятно, что дворец Алексея Михайловича был совершенно неизбежен.
Компот а-ля рюс
В 1999 году в Великом Устюге появился самый большой и самый знаменитый в Вологодской области, да и на всем русском Севере аттракцион — резиденция Деда Мороза. Появился, заметим, по инициативе московского, а не великоустюжского мэра (или, скажем, губернатора Вологодской области). Резиденция представляет собой развесистый деревянный терем со всеми признаками русской допетровской деревянной архитектуры: сводами бочкой, обходными галереями и крыльцами с шатровыми кровлями, орнаментами в духе народной резьбы — «бусинами», «полотенцами» и т. д.
В конце 90−х в Москве в Измайлове, неподалеку от гостиницы, выстроенной к московской Олимпиаде, рядом с большой барахолкой одна за другой стали возникать постройки «в русском духе». Почти десять лет Измайлово зарастало башенками, шатрами, килевидными арочками, куполами-луковицами. Они горели, отстраивались заново — и в конце концов сложились в торгово-развлекательный комплекс под названием «Измайловский кремль». Сооружение это, совсем не незаметное для глаза, практически «не заметила» архитектурная критика. И только по одной, думается, причине — построенное уму непостижимо, словами не описуемо и никаким принятым критериям художественного качества не подвластно. Смешно же рассуждать о художественных достоинствах отеля и казино «Венеция» в Лас-Вегасе, воспроизводящего фрагмент настоящей Венеции с Дворцом дожей и с каналами, усугубленными ядреной подсветкой. В каком смысле хорошо или плохо? Крупноразмерный кич, нравится—не нравится — дело вкуса.
Вот и «Измайловский кремль» — у одних вызывает оторопь, а другие чувствуют себя «как в сказке», то есть, как в русской сказке, декорации которой традиционно составляют элементы архитектуры времен Грозного, Годунова и первых Романовых вперемежку с хохломой, палехом, гжелью и деревянным церковным строительством русского Севера. Компот этот, кстати сказать, сварился не сегодня, а во второй половине XIX века. Тогда в соединении элементов самой что ни на есть столичной поствизантийской архитектуры (крученые купола собора Покрова-на-Рву) и провинциальных народных промыслов (прежде всего резьба и вышивка) виделся путь спасения русского зодчества от бездушного эклектического академизма, родившегося в эпоху Николая I (храм Христа Спасителя). Именно за это соединение критик Стасов нахваливал архитекторов Гартмана и Ропета, чьи имена стали потом эквивалентом псевдорусского стиля, прозванного следующим поколением критиков «петушиным». Так «подлинно русскими» знаками для иностранцев были и остаются матрешка да те самые купола Покрова-на-Рву, воспроизведенные в логотипе магазинов duty-free. В «Измайловском кремле», выстроенном на землях, связанных, как и Коломенское, с именем Алексея Михайловича, cнаружи видны стены и башни в духе XVII века, в стенах — деревянная а-ля Кижи церковь, внутри — банкетные залы, расписанные под хохлому, по соседству — ветряная мельница. Спросом «кремль» начал пользоваться сразу. Почему? Только не потому, что в этом есть что-то «родное». Для сегодняшнего россиянина все это «узорочье» — сплошная экзотика, не меньшая, чем мавританский стиль. А любая экзотика — товар ходовой. Так что идея деревянного мегатерема в Коломенском, с какой стороны ни посмотри, была обречена на успех.
Михайло Потапыч и Алексей Михайлыч
К измайловскому комплексу, равно как и к резиденции Деда Мороза, серьезных претензий быть не может. Первый — коммерческое предприятие, а не памятник архитектуры. Резиденция же с ее Тропой сказок, Аллеей чудес и населением в лице мишки Михайло Потапыча, Шишка и самого Деда со Снегурочкой — типичный пример того, что сегодня называют тематическим парком. Явление это во всем мире распространенное и вовсе не сводящееся к своим прародителям-диснейлендам. Тему парку можно задать какую угодно — от Муми-троллей (как в Финляндии) до осликов (парк Друзья кипрских осликов на одноименном острове).
В Испании в курортной средиземноморской зоне есть огромный парк Порт Авентура, а в нем — Полинезия, Императорский Китай, Города индейцев майя. Есть парки и с еще более ярко выраженным «архитектурным» уклоном, как, к примеру, французский Футуроскоп. Расположен он в Пуатье и представляет собой собрание реализованных преимущественно из стекла проектов футуристических городов будущего. Замечу: за настоящие постройки архитекторов-футуристов их никто не выдает. В Брюсселе в созданном на деньги Евросоюза парке Мини-Европа стоит несколько сотен больших моделей самых знаменитых памятников архитектуры этой части света. В украинской столице на территории Гидропарка на берегу Днепра расположился Киев в миниатюре. Там, а не в самом городе, стоят «воссозданные» Золотые ворота. В Иерусалиме есть Мини-Израиль, где некоторые ветхозаветные древности «достроены» до наглядного вида, как достроен римский Колизей — нет, не в самом Риме, а в той же брюссельской Мини-Европе. Как к этим резервациям развлечений ни относись, у них есть одно важное достоинство — их посещение сугубо добровольно, и чтобы заманить тебя на свою территорию, они не пытаются прикинуться ни музеями, ни просветительскими учреждениями.
Что же касается большого деревянного терема в Коломенском, то к нему тоже не было бы никаких претензий, если бы он не стоял на заповедной территории, где расположены подлинные памятники архитектуры, и не окружался бы ореолом «древности». Впрочем, всякая подмена чревата немедленным разоблачением. И даже не со стороны историков архитектуры, у которых появился еще один повод хвататься за голову, а со стороны самых неискушенных. Как-то раз в начале лета в районе метро «Каширская» мальчик при мне смотрел, смотрел в сторону Дьякова, а потом и выдал: «Там Дед Мороз живет!» В том-то и штука, что Дед Мороз там не живет. И царь Алексей Михайлович там тоже не жил. Это аттракцион а-ля рюс, который ошибся адресом — вместо тематического парка оказался в музее.
Но главная путаница вышла, конечно, не с местом, а со смыслом.