Казимир Малевич: «Я отворил ворота зверям - пусть они съедят остатки вашего искусства!»
24 февраля 2024 ● "КП-Ярославль"
Исполнилось 145 лет со дня рождения одного из самых знаменитых художников XX века.
Исполнилось 145 лет со дня рождения художника-авангардиста Казимира Малевича.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
ФЛАКОН ОДЕКОЛОНА С БЕЛЫМ МЕДВЕДЕМ
Казимир Малевич не должен был стать художником. Его отец предполагал, что он будет делать сахар, - потому что сам отец был управляющим на сахарном заводе, превращал свеклу в белый сладкий порошок. Но Казимиру, который был одним из девятерых (!) детей в семье, завод совершенно не нравился. Зато его завораживали краски и цвета, природа во всех ее проявлениях - тучи, лужи, небо, деревья, солнце…
Разумеется, учить мальчика живописи было некому: он и настоящую картину увидел только лет в одиннадцать, на ярмарке в Киеве, куда его повез отец. Картина была примитивной, но воображение мальчика потрясла. С тех пор он пытается рисовать сам. «Изготавливает краски, акварельные и масляные, делая их из разных видов глины и всевозможных порошков, и копирует картинки из журнала «Нива», всячески стараясь, чтобы получалось «похоже», «как в жизни» - писала его биограф Ксения Букша. Потом сердобольная мать купит ему краски. В пятнадцать лет он за пять рублей он продаст первую свою картину, «Лунная ночь», потом продаст еще одну, «Роща с аистами»…
Всех этих аистов и рощи, как всем известно, взрослый Малевич отбросит навсегда. Он напишет буквально тома о своем отношении к искусству, и будет утверждать: «Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных венер, тогда только увидим чисто живописное произведение… Воспроизводить облюбованные предметы и уголки природы, все равно что восторгаться вору на свои закованные ноги… Мы не можем пользоваться теми кораблями, на которых ездили сарацины — так и в искусстве мы должны искать форм, отвечающих современной жизни…»
Но до этого было еще очень далеко. Семья Малевичей часто переезжала; когда это случилось в очередной раз, они добрались до Курска; там Казимир писал пейзажи на пленэре. Женился на шестнадцатилетней девушке, которую по иронии судьбы звали Казимирой. А в 26 бросил ее с ребенком и метнулся в Москву - получать художественное образование. Но в Московское училище живописи его не приняли. Однако упорный Малевич, хоть и не сразу, осел-таки в столице.
Картина Малевича "Сенокос", 1905 год.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Жил он там очень бедно. Его друг вспоминал: «Наступила осень, у него не было пальто, а тут ему посулили заказную работу; он пришел ко мне и просил дать ему пальто, чтобы сходить эту работу получить, — было это в воскресенье, и я сидел дома. И после не раз он еще приходил ко мне за пальто, чтобы получить заказ. В то трудное для Малевича время его поддержал своими заказами Брокар (парфюмерное дело)». Малевич создал флакон одеколона «Северный» в виде ледяной глыбы, на вершине которой стоял белый медведь. Абсолютно современная дизайнерская работа, даже на сегодняшний взгляд! Одеколон этот потом выпускался долгие годы, но авторство Малевича точно было установлено лишь спустя десятилетия…
Он увлекается Сезанном, потом примыкает к футуристам, и в 1913-м участвует в постановке оперы «Победа над Солнцем», которая казалась современникам образцом чистейшей дичи. Персонажи, названные «Путешественник по всем векам», «Некто злонамеренный», «Разговорщик по телефону» или «Пестрый глаз», распевали тексты вроде:
«Толстых красавиц
Мы заперли в дом,
Пусть там пьяницы
Ходят разные нагишом.
Нет у нас песен,
Вздохов, наград,
Что тешили плесень
Тухлых наяд…»
Скандал был страшный: публика в зале неистовствовала и улюлюкала. Авторы были очень довольны.
Малевич создал для спектакля несколько огромных декораций и придумал освещение. И там впервые появился Черный квадрат, который как бы побеждал солнечный круг. Точнее, он выражал «победу активного человеческого творчества над пассивной формой природы».
«КВАДРАТ - ЖИВОЙ, ЦАРСТВЕННЫЙ МЛАДЕНЕЦ»
Собственно картину «Черный квадрат» Малевич создал два года спустя. Вместе с «Черным кругом» и «Черным крестом» она появилась на выставке «0,10», открывшейся в Петербурге 1 января 1916 года (по новому стилю). Квадрат висел в углу между двумя стенами и потолком - там, где в домах обычно вешали иконы.
«Черный квадрат в белом окладе – это не простая шутка, не простой вызов, не случайный маленький эпизодик, случившийся в доме на Марсовом поле, а это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного, приведет всех к гибели» - в ярости писал Александр Бенуа. Татьяна Толстая в эссе «Квадрат» гневно ему вторила: «Малевич сознательно вывесил черную дыру в сакральном месте: свою работу он назвал «иконой нашего времени». Вместо «красного» – черное (ноль цвета), вместо лица – провал (ноль линий), вместо иконы, то есть окна вверх, в свет, в вечную жизнь, – мрак, подвал, люк в преисподнюю, вечная тьма».
/
"Черный квадрат" Малевича до сих пор будоражит публику.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Однако Малевич не так прост. Рассказывают, что он сам был так потрясен, создав «Квадрат», что неделю не ел и не спал. Ему казалось, что он дошел до «высшей, последней мысли в области искусства», отменил всю предшествовавшую живопись - она вся сошлась в «Квадрате», чтобы умереть. Теперь на полотнах были только цвет, форма и композиция, а не подражание природе. «Квадрат - лицо нового искусства! Квадрат живой, царственный младенец. Первый шаг чистого творчества в искусстве. До него были наивные уродства и копии натуры... Я выпустил всех птиц из вечной клетки, отворил ворота зверям зоологического сада. Пусть они расклюют и съедят остатки вашего искусства… Я счастлив, что вырвался из инквизиторского застенка академизма. Я пришел к плоскости и могу придти к измерению живого тела. Но я буду пользоваться измерением, из которого создам новое… »
Вот именно: по Малевичу, в «Черном квадрате» зашифрована не только гибель старого, но и появление нового, окончательного искусства. Квадрат с его тьмой напоминает хаос, из которого родился мир; четыре его стороны - это стороны света; краска, которой он написан, создана смешением разных красок, среди которых не было одной - черной…
Тогда же, в середине 1910-х, он будет называть свои картины и сложнее. Например, «Живописный реализм футболиста — красочные массы в четвёртом измерении» (на полотне изображены черные, синие, желтые, красные четырехугольники, плюс зеленый кружочек). Он и впрямь хотел уйти в это недостижимое, мистическое четвертое измерение. А еще говорил, что, когда писал «Черный квадрат», по полотну будто бы «просверкивали молнии».
Забавно, что за сто с лишним лет холст покрылся трещинами - кракелюрами (кстати, тоже чем-то похожими на молнии), и через них отчетливо проступают разнообразные цвета. Просто Малевич написал «Квадрат» поверх другой, яркой, разноцветной картины. И выглядит это сейчас как очень впечатляющий символ: за «вечной тьмой», чудившейся возмущенным зрителям, все-таки что-то есть.
"Супрематическая композиция" Казимира Малевича, 1912 год.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
«СТАРОВАТОР» ШАГАЛ И «ТУПИК БУРЖУАЗНОГО ИСКУССТВА»
Первые годы после революции были временем торжества Малевича. В 1919-м он приехал в Витебск, где при участии Марка Шагала было создано Народное художественное училище. Вскоре Малевич объявил Шагала «староватором» (это был придуманный им антоним к слову «новатор») и буквально выдавил его из этого училища, равно как и вообще из города. Шагал вспоминал: «Однажды, когда я в очередной раз уехал доставать для школы хлеб, краски и деньги, мои учителя подняли бунт, в который втянули и учеников. Да простит их Господь! И вот те, кого я пригрел, кому дал работу и кусок хлеба, постановили выгнать меня из школы. Мне надлежало покинуть ее стены в двадцать четыре часа. На том деятельность их и кончилась. Бороться больше было не с кем. Присвоив все имущество академии, вплоть до картин, которые я покупал за казенный счет с намерением открыть музей, они бросили школу и учеников на произвол судьбы и разбежались». И действительно, разгромив «староваторов», Малевич в Витебске не задержался.
Казимир Малевич, 1933 год.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Он написал множество теоретических и философских работ, создал несколько авторских повторений «Черного квадрата» (одно из них в августе 2003-го было куплено Владимиром Потаниным за миллион долларов и передано в Эрмитаж, - висит сейчас в Генштабе). Есть у него и «Красный квадрат. Живописный реализм крестьянки в двух измерениях», и «Белый квадрат» («Белое на белом»). Плюс «супрематические композиции» вроде уже упомянутого «Футболиста».
А в конце 20-х над Малевичем начали сгущаться тучи: его супрематизм, который должен был стать апогеем и венцом искусства, был уже не в моде (как и и любой авангардизм). В 30-е восторжествовал социалистический реализм. Малевич пишет картины вроде «Скачет красная конница», рисует крестьян с овалами вместо лиц; одна из его работ, «Сложное предчувствие (Торс в жёлтой рубашке)», сопровождается надписью «Композиция сложилась из элементов, ощущения пустоты, одиночества, безвыходности жизни». Николай Бухарин в 1933-м в рецензии на его выставку объявил его работы «формализмом», который следует изжить, и «тупиком буржуазного искусства».
Казимир Малевич умер в 56 лет.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
В конце концов Малевич, возможно, оказался бы в лагерях, но рак предстательной железы убил его раньше. Он мечтал, чтобы его похоронили в «супрематическом гробу» в форме креста, но получилось гораздо проще: его кремировали и захоронили прах в Немчиновке, которую он очень любил, под большим дубом. Внучатый племянник Малевича Станислав Богданов рассказывал: «Могилу раскопали местные мальчишки, которые в поле пасли коз. Урну достали, надеясь, что внутри нее клад. А когда клад не нашли, снова зарыли. И так повторялось несколько раз, пока прах окончательно не вытряхнули на землю. Во время войны исчез и дуб, в него ударила молния, от дерева осталось лишь корневище. После войны поле передали в распоряжение академии наук для экспериментального хозяйства, землю вспахали…»
Только в XXl веке родственникам художника удалось хотя бы найти точное место захоронения, взять оттуда землю, одну горсть закопать в Немчиновке под памятником Малевичу, а две другие отправить с теми же целями в Варшаву и Берлин - города, которые художник очень любил.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
ФЛАКОН ОДЕКОЛОНА С БЕЛЫМ МЕДВЕДЕМ
Казимир Малевич не должен был стать художником. Его отец предполагал, что он будет делать сахар, - потому что сам отец был управляющим на сахарном заводе, превращал свеклу в белый сладкий порошок. Но Казимиру, который был одним из девятерых (!) детей в семье, завод совершенно не нравился. Зато его завораживали краски и цвета, природа во всех ее проявлениях - тучи, лужи, небо, деревья, солнце…
Разумеется, учить мальчика живописи было некому: он и настоящую картину увидел только лет в одиннадцать, на ярмарке в Киеве, куда его повез отец. Картина была примитивной, но воображение мальчика потрясла. С тех пор он пытается рисовать сам. «Изготавливает краски, акварельные и масляные, делая их из разных видов глины и всевозможных порошков, и копирует картинки из журнала «Нива», всячески стараясь, чтобы получалось «похоже», «как в жизни» - писала его биограф Ксения Букша. Потом сердобольная мать купит ему краски. В пятнадцать лет он за пять рублей он продаст первую свою картину, «Лунная ночь», потом продаст еще одну, «Роща с аистами»…
Всех этих аистов и рощи, как всем известно, взрослый Малевич отбросит навсегда. Он напишет буквально тома о своем отношении к искусству, и будет утверждать: «Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных венер, тогда только увидим чисто живописное произведение… Воспроизводить облюбованные предметы и уголки природы, все равно что восторгаться вору на свои закованные ноги… Мы не можем пользоваться теми кораблями, на которых ездили сарацины — так и в искусстве мы должны искать форм, отвечающих современной жизни…»
Но до этого было еще очень далеко. Семья Малевичей часто переезжала; когда это случилось в очередной раз, они добрались до Курска; там Казимир писал пейзажи на пленэре. Женился на шестнадцатилетней девушке, которую по иронии судьбы звали Казимирой. А в 26 бросил ее с ребенком и метнулся в Москву - получать художественное образование. Но в Московское училище живописи его не приняли. Однако упорный Малевич, хоть и не сразу, осел-таки в столице.
Картина Малевича "Сенокос", 1905 год.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Жил он там очень бедно. Его друг вспоминал: «Наступила осень, у него не было пальто, а тут ему посулили заказную работу; он пришел ко мне и просил дать ему пальто, чтобы сходить эту работу получить, — было это в воскресенье, и я сидел дома. И после не раз он еще приходил ко мне за пальто, чтобы получить заказ. В то трудное для Малевича время его поддержал своими заказами Брокар (парфюмерное дело)». Малевич создал флакон одеколона «Северный» в виде ледяной глыбы, на вершине которой стоял белый медведь. Абсолютно современная дизайнерская работа, даже на сегодняшний взгляд! Одеколон этот потом выпускался долгие годы, но авторство Малевича точно было установлено лишь спустя десятилетия…
Он увлекается Сезанном, потом примыкает к футуристам, и в 1913-м участвует в постановке оперы «Победа над Солнцем», которая казалась современникам образцом чистейшей дичи. Персонажи, названные «Путешественник по всем векам», «Некто злонамеренный», «Разговорщик по телефону» или «Пестрый глаз», распевали тексты вроде:
«Толстых красавиц
Мы заперли в дом,
Пусть там пьяницы
Ходят разные нагишом.
Нет у нас песен,
Вздохов, наград,
Что тешили плесень
Тухлых наяд…»
Скандал был страшный: публика в зале неистовствовала и улюлюкала. Авторы были очень довольны.
Малевич создал для спектакля несколько огромных декораций и придумал освещение. И там впервые появился Черный квадрат, который как бы побеждал солнечный круг. Точнее, он выражал «победу активного человеческого творчества над пассивной формой природы».
«КВАДРАТ - ЖИВОЙ, ЦАРСТВЕННЫЙ МЛАДЕНЕЦ»
Собственно картину «Черный квадрат» Малевич создал два года спустя. Вместе с «Черным кругом» и «Черным крестом» она появилась на выставке «0,10», открывшейся в Петербурге 1 января 1916 года (по новому стилю). Квадрат висел в углу между двумя стенами и потолком - там, где в домах обычно вешали иконы.
«Черный квадрат в белом окладе – это не простая шутка, не простой вызов, не случайный маленький эпизодик, случившийся в доме на Марсовом поле, а это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного, приведет всех к гибели» - в ярости писал Александр Бенуа. Татьяна Толстая в эссе «Квадрат» гневно ему вторила: «Малевич сознательно вывесил черную дыру в сакральном месте: свою работу он назвал «иконой нашего времени». Вместо «красного» – черное (ноль цвета), вместо лица – провал (ноль линий), вместо иконы, то есть окна вверх, в свет, в вечную жизнь, – мрак, подвал, люк в преисподнюю, вечная тьма».
/"Черный квадрат" Малевича до сих пор будоражит публику.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Однако Малевич не так прост. Рассказывают, что он сам был так потрясен, создав «Квадрат», что неделю не ел и не спал. Ему казалось, что он дошел до «высшей, последней мысли в области искусства», отменил всю предшествовавшую живопись - она вся сошлась в «Квадрате», чтобы умереть. Теперь на полотнах были только цвет, форма и композиция, а не подражание природе. «Квадрат - лицо нового искусства! Квадрат живой, царственный младенец. Первый шаг чистого творчества в искусстве. До него были наивные уродства и копии натуры... Я выпустил всех птиц из вечной клетки, отворил ворота зверям зоологического сада. Пусть они расклюют и съедят остатки вашего искусства… Я счастлив, что вырвался из инквизиторского застенка академизма. Я пришел к плоскости и могу придти к измерению живого тела. Но я буду пользоваться измерением, из которого создам новое… »
Вот именно: по Малевичу, в «Черном квадрате» зашифрована не только гибель старого, но и появление нового, окончательного искусства. Квадрат с его тьмой напоминает хаос, из которого родился мир; четыре его стороны - это стороны света; краска, которой он написан, создана смешением разных красок, среди которых не было одной - черной…
Тогда же, в середине 1910-х, он будет называть свои картины и сложнее. Например, «Живописный реализм футболиста — красочные массы в четвёртом измерении» (на полотне изображены черные, синие, желтые, красные четырехугольники, плюс зеленый кружочек). Он и впрямь хотел уйти в это недостижимое, мистическое четвертое измерение. А еще говорил, что, когда писал «Черный квадрат», по полотну будто бы «просверкивали молнии».
Забавно, что за сто с лишним лет холст покрылся трещинами - кракелюрами (кстати, тоже чем-то похожими на молнии), и через них отчетливо проступают разнообразные цвета. Просто Малевич написал «Квадрат» поверх другой, яркой, разноцветной картины. И выглядит это сейчас как очень впечатляющий символ: за «вечной тьмой», чудившейся возмущенным зрителям, все-таки что-то есть.
"Супрематическая композиция" Казимира Малевича, 1912 год.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
«СТАРОВАТОР» ШАГАЛ И «ТУПИК БУРЖУАЗНОГО ИСКУССТВА»
Первые годы после революции были временем торжества Малевича. В 1919-м он приехал в Витебск, где при участии Марка Шагала было создано Народное художественное училище. Вскоре Малевич объявил Шагала «староватором» (это был придуманный им антоним к слову «новатор») и буквально выдавил его из этого училища, равно как и вообще из города. Шагал вспоминал: «Однажды, когда я в очередной раз уехал доставать для школы хлеб, краски и деньги, мои учителя подняли бунт, в который втянули и учеников. Да простит их Господь! И вот те, кого я пригрел, кому дал работу и кусок хлеба, постановили выгнать меня из школы. Мне надлежало покинуть ее стены в двадцать четыре часа. На том деятельность их и кончилась. Бороться больше было не с кем. Присвоив все имущество академии, вплоть до картин, которые я покупал за казенный счет с намерением открыть музей, они бросили школу и учеников на произвол судьбы и разбежались». И действительно, разгромив «староваторов», Малевич в Витебске не задержался.
Казимир Малевич, 1933 год.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Он написал множество теоретических и философских работ, создал несколько авторских повторений «Черного квадрата» (одно из них в августе 2003-го было куплено Владимиром Потаниным за миллион долларов и передано в Эрмитаж, - висит сейчас в Генштабе). Есть у него и «Красный квадрат. Живописный реализм крестьянки в двух измерениях», и «Белый квадрат» («Белое на белом»). Плюс «супрематические композиции» вроде уже упомянутого «Футболиста».
А в конце 20-х над Малевичем начали сгущаться тучи: его супрематизм, который должен был стать апогеем и венцом искусства, был уже не в моде (как и и любой авангардизм). В 30-е восторжествовал социалистический реализм. Малевич пишет картины вроде «Скачет красная конница», рисует крестьян с овалами вместо лиц; одна из его работ, «Сложное предчувствие (Торс в жёлтой рубашке)», сопровождается надписью «Композиция сложилась из элементов, ощущения пустоты, одиночества, безвыходности жизни». Николай Бухарин в 1933-м в рецензии на его выставку объявил его работы «формализмом», который следует изжить, и «тупиком буржуазного искусства».
Казимир Малевич умер в 56 лет.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
В конце концов Малевич, возможно, оказался бы в лагерях, но рак предстательной железы убил его раньше. Он мечтал, чтобы его похоронили в «супрематическом гробу» в форме креста, но получилось гораздо проще: его кремировали и захоронили прах в Немчиновке, которую он очень любил, под большим дубом. Внучатый племянник Малевича Станислав Богданов рассказывал: «Могилу раскопали местные мальчишки, которые в поле пасли коз. Урну достали, надеясь, что внутри нее клад. А когда клад не нашли, снова зарыли. И так повторялось несколько раз, пока прах окончательно не вытряхнули на землю. Во время войны исчез и дуб, в него ударила молния, от дерева осталось лишь корневище. После войны поле передали в распоряжение академии наук для экспериментального хозяйства, землю вспахали…»
Только в XXl веке родственникам художника удалось хотя бы найти точное место захоронения, взять оттуда землю, одну горсть закопать в Немчиновке под памятником Малевичу, а две другие отправить с теми же целями в Варшаву и Берлин - города, которые художник очень любил.