Художник Марина Звягинцева: «Страх может парализовать, а может заставить искать выход»

Лидер российского паблик-арта — о том, как преодолевать фобии ради искусства.

Пандемия, почти два года шагающая по планете, стала испытанием для зрителей и для художников. Первым все сложнее ходить в музеи: маски, QR-коды, да и опасность заразиться отпугивает многих. У художников стало меньше заказов и выставок, многие впали в депрессию, не понимая, как работать дальше, когда рядом странная, пугающая, пульсирующая современность. Художник Марина Звягинцева на протяжении нескольких проектов исследует природу наших эмоций, в том числе страхов. В рамках однодневной выставки-экспириенса «Рой страхов», где вокруг зрителей летали настоящие пчелы, она попыталась разобраться — на что готов пойти человек ради искусства и в какой ситуации негативные эмоции нас подавляют, а в какой, наоборот, подстегивают.


— Сложно ли было организовать выставку с живыми пчелами?

— Готовили ее три недели. Найти пчел в Москве оказалось нетрудно. А вот подобрать помещение, где их можно было бы выпустить, — значительно сложнее. Далеко не все были готовы нас пустить. К тому же хотелось найти зал со стеклянными стенами. В итоге нам повезло — договорились с кафе «Лодочная станция» в парке, на берегу реки. Мне вообще нравится соединять природу и искусство — как было с проектом «Water линия» в «Зарядье», где на парковке появились потоки воды и живые цветы.

— Кто-нибудь из приглашенных отказывался прийти на выставку, когда узнавал про пчел?

— Многие не верили, что у нас будут настоящие пчелы. Хотя мы серьезно готовились: перед выставкой мне провели инструктаж по технике безопасности. Кроме того, в помещении должно быть тепло — не ниже 15—18 градусов — иначе пчелы могут впасть в анабиоз. Еще мы поставили кормушки — чтобы их выманить. У нас был целый улей — как правило, это от 50 тысяч до 100 тысяч пчел: когда они начали вылетать, мы увидели, как их много. Сначала хотели сделать выставку трехдневной, но потом решили, что это жестоко по отношению к пчелам. Ночью в кафе холодно, и кто знает, как бы они себя чувствовали эти три дня. Посетителям мы выдавали защиту — маски, перчатки, даже специальные костюмы. Но одну девочку все-таки укусила пчела. Она надела перчатки, защиту на голову, но у нее оказались короткие носки, и ее ужалили в ногу. Но, конечно, на всякий случай на выставке присутствовала медсестра.

— Как возникла идея сделать подобный проект?

— Мы живем в атмосфере страха, и она только сгущается: искусство становится все менее доступным. Чтобы прийти в театр или на выставку, нужны QR-коды, маски — это превратилось в настоящий квест. Мне хотелось коснуться этой темы, и я подумала: если предложить зрителям смотреть на искусство сквозь рой пчел, то они, с одной стороны, почувствуют страх, с другой — прилив адреналина. И это даст особое, обостренное восприятие. Страх — двоякое чувство: как та же пчела — насекомое, которое, с одной стороны, дарит нам мед, с другой — жалит. Страх может нас парализовать — и тогда мы забиваемся в угол, — а может заставить искать выход, подпрыгивать над собой. И мне кажется, в нынешней ситуации одни чувствуют себя подавленными, а другие открывают для себя новые горизонты.

В общем, чтобы увидеть картины, нужно было преодолеть страх — как в современном мире. И я заметила, что люди, ходившие по выставке, постепенно привыкли к летающим вокруг пчелам и забыли про них, увлеклись картинами. Так искусство превратилось в способ преодоления страха. А ведь в нашем случае опасность была вполне реальной — пчела могла ужалить. И выставка была как раз о том, что нужно уметь победить свой страх — ради того, чтобы увидеть гармонию. В любой сложной ситуации необходимо продолжать делать вещи, которые развивают нас, помогают оставаться в зоне творчества. Художники работали в самые сложные времена — даже во время войны. И несмотря на то, что вокруг много грусти и печали, мы все равно продолжаем жить, наслаждаться творчеством, искать гармонию.

— Почему на большинстве картин на выставке были изображены негативные эмоции — тревога, депрессия, отчаяние?

— Это слепок нашей реальности: негатива стало много, а радости — гораздо меньше. Впрочем, я все-таки показала одну картину, наполненную позитивными эмоциями. Она была написана еще до выставки, в желто-черных — пчелиных — цветах. Желтый — цвет радости, меда, солнца. И пусть этой радости немного, все равно она придает вкус всему остальному.

Центральная картина — «Держи себя в руках» — была создана за две недели до выставки. Мы все сегодня пытаемся держать себя в руках, но нужно ли «запирать» негативные чувства? Может быть, лучше отрефлексировать их и выпустить наружу — как в моих картинах? В некоторой степени я помогаю людям заглянуть в свое подсознание и увидеть: даже в негативных эмоциях есть гармония, красота, которую надо принять и с которой надо продолжать жить.

Еще одна важная картина называется «Одиночество». Около нее летало больше всего пчел, потому что там было очень тепло — рядом стояла печка. Случайность, которая теперь кажется символичной. Когда ты находишься в ужасной ситуации, ты чаще всего одинок: с трудностями приходится справляться самому. Картина как раз об этом: человек чувствует себя одиноким, когда он окружен страхами, и в этой ситуации опереться не на кого — только на самого себя.

— Вы раньше никогда не делали коротких проектов?

— Да, однодневный экспириенс — новый для меня формат. Обычно я работаю над капитальными большими проектами, которые стоят годами. И готовятся они долго: полгода — минимальный срок. Сейчас в работе проект, которому уже пошел третий год, и он до сих пор не воплощен в жизнь. И пока ты его готовишь, страна может кардинально измениться. Бывает, ты работаешь, а вдохновение пропадает, ситуация меняется, и хочется создать что-то более актуальное. Подобные однодневные проекты — формат быстрого реагирования на ситуацию, возможность высказаться здесь и сейчас. Наверное, он сейчас самый верный. Думаю, сделаю что-нибудь еще в этом духе. Меня почему-то спрашивали про других существ, например про змей, — но это будет нечто совсем иное. При этом я бы назвала подобную выставку не перформансом, а экспириенсом. Именно перформансом я заниматься не хочу: все-таки я живописец и паблик-артист. Не могу использовать свое тело как инструмент: есть художники, которые в этой области достигли больших высот, и мне их не догнать. У меня своя история — соединение общественного пространства и выставки, искусства и природы. На этом «стыке» я ощущаю настоящий драйв и в этом направлении буду двигаться дальше.

Автор
Ксения ВОРОТЫНЦЕВА
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе