Обнаженная и Сталин
16 февраля 2016 ● КП-Ярославль
В Государственном историческом музее (точнее, в здании бывшего Музея Ленина) открылась выставка художника Александра Герасимова, приуроченная к 135-летию со дня его рождения.
В народе картину называли "Два вождя после дождя"
Фото: предоставлено организаторами
Есть две картины Александра Герасимова, которые знают все люди, проведшие часть сознательной жизни в СССР. На первой два небожителя, Сталин и Ворошилов, гуляют по Кремлю, как бы поднявшись высоко над Москвой (в народе картину называли "Два вождя после дождя"). Вторая - тоже "После дождя", однако ни Сталина, ни Ворошилова, ни вообще людей на ней нет: только мокрая деревянная терраса, букет цветов на столике, летняя зелень, речка вдалеке. Кажется, школьники пишут про эту мокрую террасу сочинения до сих пор, и в интернете легко найти уже готовые: "Мне кажется, что для возможности так тонко передавать реальность нужно обладать немалым художественным чутьем и мастерством".
Найти общее между двумя картинами с ходу не так уж просто - ну так и жизнь у художника, обладавшего немалым чутьем, была непростой. Он резко менял ее минимум дважды.
Александр Герасимов родился в "старозаветной" крестьянской семье, торговал скотом, то есть был прасолом - по сути, ковбоем - но в 22 года взял да и уехал в Москву, в художественное училище. И живописи его там учили не кто-нибудь, а Валентин Серов с Константином Коровиным. Герасимов рисовал натурщиц (Коровин, поначалу относившийся к студенту "как-то неуверенно", увидев обнаженную девушку на его полотне, воскликнул: "Да вы просто герой!") И действительно, натурщицы получались прекрасными, но...
Но во второй раз жизнь его изменилась отнюдь не благодаря Серову (рано умершему) или Коровину (после революции быстро уехавшему), а благодаря Климу Ворошилову, с которым его познакомила скульптор Мария Денисова-Щаденко, бывшая возлюбленная Маяковского, та самая, которая в "Облаке в штанах" пообещала, что придет в четыре, но не пришла в восемь, в девять, в десять. Герасимов стал другом наркома - и, по сути, его личным художником. Сталин, к которому Ворошилов возил Герасимова на дачу, тоже весьма ему благоволил (ему нравилось, как романтически он изображает Ленина). И придворному мастеру соцреализма были обеспечены путешествия за границу, возможность создавать импрессионистические зарисовки Парижа - и одновременно возможность клеймить буржуазное искусство, жаловаться, что в юности ему продыху не давали "формалисты" и продолжать писать то Ленина, то Сталина, то Ворошилова, по отдельности или в разных комбинациях.
А третий поворот в его жизни случился сам, и тут никакое чутье не помогло: при Хрущеве Герасимов попал в опалу, его картины убрали в запасники, лишили должности президента Академии художеств, и на вопросы "Как жизнь?" он отвечал: "Живу в забвении, как Рембрандт!" Забвение (если не считать "Мокрую террасу") длилось и после смерти: в 90-е Герасимова открыли на Западе, стали скупать его полотна - но скорее как артефакты эпохи соцреализма. Новой по-настоящему большой выставки на родине он дождался только сейчас, в 2016-м.
И вот они - прекрасные пейзажи с сиренью, улицы
Парижа и Бомбея. А в нескольких шагах карикатурная Каплан стреляет в Ленина. А рядом - монументальная картина "Половецкие пляски", законченная за несколько лет до смерти (она особенно нравится куратору выставки Леониду Шишкину, любителю соцреализма вообще и Герасимова в частности). А неподалеку - та самая обнаженная натурщица времен учебы. А поодаль - "Гимн Октябрю", изображающий заседание в Большом театре, посвященное 25-летию революции. Правда, заседание это не состоялось - на дворе стоял 1942 год - и Герасимов просто придумал его, воплотив свое почти сновидение на чудовищных размеров полотне, где в красном зале Сталин купается в свете колоссального прожектора...
Для изображения обнаженной желательна натурщица, для изображения букета - букет, а чтобы "тонко передать" образ красивого Сталина достаточно было художественного чутья. Герасимову за "Гимн" дали очередную Сталинскую премию, и никого не смутило, что картина является чистой фантазией, что из понятия "социалистический реализм" выпал реализм: его там, в общем-то, никогда и не было. Как справедливо говорит Леонид Шишкин, картины Герасимова так же реалистичны, как "Черный квадрат": это история про новый мир и новых людей, которые обязательно появятся, они уже у ворот, уже на пороге. А пока рождаются в воображении и там же рассеиваются, оставив отпечаток на холсте.
Выставка работает до 11 апреля
Фото: предоставлено организаторами
Некоторые поспешили найти политический подтекст в том, что изображения Сталина выставляются рядом с Кремлем. Что странно: это выставка не про Сталина, а про удивительную судьбу художника, ковбоя-импрессиониста, советского академика, учившегося у академиков старорежимных и через полвека после смерти записанном чуть ли не в авангард. За те 60 лет, что в России не проводились масштабные выставки Герасимова, выросло совсем другое поколение людей, с новыми глазами и мозгами, и смотреть на Герасимова они будут совсем иначе. Во всяком случае, скучно им не будет.
Выставка работает до 11 апреля. Адрес: Выставочный комплекс Исторического музея (площадь Революции, 2/3). Цена билетов - 300 рублей.
Фото: предоставлено организаторами
Есть две картины Александра Герасимова, которые знают все люди, проведшие часть сознательной жизни в СССР. На первой два небожителя, Сталин и Ворошилов, гуляют по Кремлю, как бы поднявшись высоко над Москвой (в народе картину называли "Два вождя после дождя"). Вторая - тоже "После дождя", однако ни Сталина, ни Ворошилова, ни вообще людей на ней нет: только мокрая деревянная терраса, букет цветов на столике, летняя зелень, речка вдалеке. Кажется, школьники пишут про эту мокрую террасу сочинения до сих пор, и в интернете легко найти уже готовые: "Мне кажется, что для возможности так тонко передавать реальность нужно обладать немалым художественным чутьем и мастерством".
Найти общее между двумя картинами с ходу не так уж просто - ну так и жизнь у художника, обладавшего немалым чутьем, была непростой. Он резко менял ее минимум дважды.
Александр Герасимов родился в "старозаветной" крестьянской семье, торговал скотом, то есть был прасолом - по сути, ковбоем - но в 22 года взял да и уехал в Москву, в художественное училище. И живописи его там учили не кто-нибудь, а Валентин Серов с Константином Коровиным. Герасимов рисовал натурщиц (Коровин, поначалу относившийся к студенту "как-то неуверенно", увидев обнаженную девушку на его полотне, воскликнул: "Да вы просто герой!") И действительно, натурщицы получались прекрасными, но...
Но во второй раз жизнь его изменилась отнюдь не благодаря Серову (рано умершему) или Коровину (после революции быстро уехавшему), а благодаря Климу Ворошилову, с которым его познакомила скульптор Мария Денисова-Щаденко, бывшая возлюбленная Маяковского, та самая, которая в "Облаке в штанах" пообещала, что придет в четыре, но не пришла в восемь, в девять, в десять. Герасимов стал другом наркома - и, по сути, его личным художником. Сталин, к которому Ворошилов возил Герасимова на дачу, тоже весьма ему благоволил (ему нравилось, как романтически он изображает Ленина). И придворному мастеру соцреализма были обеспечены путешествия за границу, возможность создавать импрессионистические зарисовки Парижа - и одновременно возможность клеймить буржуазное искусство, жаловаться, что в юности ему продыху не давали "формалисты" и продолжать писать то Ленина, то Сталина, то Ворошилова, по отдельности или в разных комбинациях.
А третий поворот в его жизни случился сам, и тут никакое чутье не помогло: при Хрущеве Герасимов попал в опалу, его картины убрали в запасники, лишили должности президента Академии художеств, и на вопросы "Как жизнь?" он отвечал: "Живу в забвении, как Рембрандт!" Забвение (если не считать "Мокрую террасу") длилось и после смерти: в 90-е Герасимова открыли на Западе, стали скупать его полотна - но скорее как артефакты эпохи соцреализма. Новой по-настоящему большой выставки на родине он дождался только сейчас, в 2016-м.
И вот они - прекрасные пейзажи с сиренью, улицы
Парижа и Бомбея. А в нескольких шагах карикатурная Каплан стреляет в Ленина. А рядом - монументальная картина "Половецкие пляски", законченная за несколько лет до смерти (она особенно нравится куратору выставки Леониду Шишкину, любителю соцреализма вообще и Герасимова в частности). А неподалеку - та самая обнаженная натурщица времен учебы. А поодаль - "Гимн Октябрю", изображающий заседание в Большом театре, посвященное 25-летию революции. Правда, заседание это не состоялось - на дворе стоял 1942 год - и Герасимов просто придумал его, воплотив свое почти сновидение на чудовищных размеров полотне, где в красном зале Сталин купается в свете колоссального прожектора...
Для изображения обнаженной желательна натурщица, для изображения букета - букет, а чтобы "тонко передать" образ красивого Сталина достаточно было художественного чутья. Герасимову за "Гимн" дали очередную Сталинскую премию, и никого не смутило, что картина является чистой фантазией, что из понятия "социалистический реализм" выпал реализм: его там, в общем-то, никогда и не было. Как справедливо говорит Леонид Шишкин, картины Герасимова так же реалистичны, как "Черный квадрат": это история про новый мир и новых людей, которые обязательно появятся, они уже у ворот, уже на пороге. А пока рождаются в воображении и там же рассеиваются, оставив отпечаток на холсте.
Выставка работает до 11 апреля
Фото: предоставлено организаторами
Некоторые поспешили найти политический подтекст в том, что изображения Сталина выставляются рядом с Кремлем. Что странно: это выставка не про Сталина, а про удивительную судьбу художника, ковбоя-импрессиониста, советского академика, учившегося у академиков старорежимных и через полвека после смерти записанном чуть ли не в авангард. За те 60 лет, что в России не проводились масштабные выставки Герасимова, выросло совсем другое поколение людей, с новыми глазами и мозгами, и смотреть на Герасимова они будут совсем иначе. Во всяком случае, скучно им не будет.
Выставка работает до 11 апреля. Адрес: Выставочный комплекс Исторического музея (площадь Революции, 2/3). Цена билетов - 300 рублей.