Новую выставку Турновой легко принять за предыдущую, называвшуюся «Свидетели», и предшествовавшую ей — «Диагноз». В прошлом и позапрошлом году она вошла с ними в тройку претендентов на главный приз Премии Кандинского, но не получила его. И хотя две номинации подряд на важную награду в области современного искусства очень почетны, но лауреатство, конечно, лучше. Турновой оно не светило, хотя не признать энергию и мощь ее последних работ было трудно.
Огромные портреты, грубо намазанные двумя-тремя мрачными или яркими красками, от серии к серии становятся все проще и лаконичнее и все активнее дрейфуют от contemporary art в строну modern art. То есть перестают быть нагруженными программой и смыслом объектами современного искусства и оборачиваются чистой модернистской живописью, которой в наш век многие хотят заниматься, но мало кому удается выдвинуться с ней вперед.
Так что с серией «Бытие любит прятаться» Турновой нет смысла выдвигаться ни на «Кандинского», ни на другую отечественную премию, поощряющую движение искусства как можно дальше, к новым рубежам.
Сегодня Турнова не из тех художников, кто жертвует своими творческими желаниями и внутренним комфортом ради публичного успеха, и за актуальностью, как сама говорит, не гонится. Возможно, потому, что когда-то была в передовиках отечественного современного искусства, на пике местной арт-моды.
Двадцать лет назад она выступала социально активной феминисткой и шокировала галерейную публику выставкой «Инструментарий», рассказывающей о тяжелой женской доле и ужасах гинекологического кресла. Разукрашенная бабская фигура с лампочками между ног и вместо сосков, стоявшая в центре галереи «Риджина», до сих пор вспоминается с легкой дрожью. Но упор на пол всегда плодотворен, и ни одна представительная выставка женского искусства не обходится теперь без участия Турновой, в том числе и в Третьяковской галерее.
Вообще-то она могла бы стать нашей Ники де Сен-Фаль, расставившей своих веселых кичевых теток не только перед Центром Помпиду, но и по всему миру. Но фигуры, которые делала Турнова, были настолько грубы и комичны, что казались иллюстрациями к частушкам про важные части женского тела. Такие частушки у нас на улицах не поют и недобрые комические скульптуры на площадях не ставят, хотя именно они отлично бы вписались в русский городской ландшафт.
Теперь Турнова давно не шутит и про женское не рассказывает. Она упорно пишет маслом лица, которым тесно на холсте, какого бы размера он ни был. Причем не кисточкой, а прямо шпателем мажет. Несколько лет назад она еще играла в современное искусство и придумывала серии, например «Полководцы», где в условных портретах угадывались знакомые лица политиков.
Теперь подписи под работами предельно просты: «Красное лицо», «Синее лицо», «Отвернувшийся». Из двух десятков полотен на выставке с философским названием только одна — красная — радостная. Остальные тяжелые, словно написаны в приступе жестокой мизантропии и полного неверия в божественную природу человека. И зрители, уверена, способны разделить с художником отчаяние такого видения.
Ольга Кабанова
Ведомости