Президент Московской международной биеннале — о том, как увидеть прекрасное в луже эпоксидной смолы и соединить в одном проекте Бьорк и ее бывшего мужа Мэтью Барни.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Казаков
В Новой Третьяковке проходит 7-я Московская международная биеннале современного искусства. Свои работы представили художники из 25 стран. О том, чем интересно современное искусство и как в нем разобраться широкой публике, корреспондент «Известий» поговорил с президентом биеннале Юлией Музыкантской.
— Московская биеннале пережила реформу структуры управления, сменилось руководство. Насколько гладко это произошло?
— Перезагрузка — неизбежный процесс для любого проекта. Венецианская биеннале, например, за 100 лет пережила несколько серьезных реформ. Как вы знаете, Московская биеннале была учреждена 14 лет назад при поддержке Михаила Швыдкого — на тот момент министра культуры. Отец-основатель смотра — Иосиф Бакштейн — выполнял функции художественного и административного руководителя. Он сам приглашал куратора, вел переговоры с государством, занимался поиском денег — всё было на нем. Ничего удивительного, что в какой-то момент он устал и захотел делегировать полномочия и ответственность.
Мне кажется, что будущее такого важного проекта не должен определять один человек. И формирование Экспертного совета стало одним из первых шагов новой команды Московской биеннале. В совет вошли люди, действительно играющие очень важную роль не только в российском, но и в мировом художественном процессе. Михаил Пиотровский, Ольга Свиблова, Зельфира Трегулова, Василий Церетели, Семен Михайловский известны далеко за пределами нашей страны. Именно они принимают все творческие решения: выбирают куратора, обсуждают с ним концепцию, отбирают проекты в Параллельную программу, могут порекомендовать российских художников, если это нужно.
— Совет влиял на выбор художников этого года?
— Впервые Московская биеннале попросила куратора — им стала директор Токийского музея современного искусства Юко Хасегава — обратить внимание на российских авторов. Это очень важно, потому что хотя биеннале — проект международный, но все-таки связанный со своей страной. Мы проводили публичное обсуждение с российскими художниками, какая именно Московская биеннале им нужна. И они были единодушны в том, что хотят сохранить международный статус проекта, хотят звездного куратора, но настаивают на презентации ему именно российских авторов. Юко отобрала девять российских художников в Основной проект биеннале. Как происходил отбор иностранных авторов, мы не знаем — это была ее личная прерогатива.
Но я точно могу сказать, что проталкивать какого-либо художника было бы невозможно, потому что Юко — куратор со своим видением и вмешаться в ее концепцию практически нереально.
— Раскажите о Параллельной программе биеннале.
— Одним из элементов перезагрузки Московской биеннале был новый принцип отбора проектов в Параллельную программу. Чтобы стать ее участником, различные московские культурные учреждения направляли презентации своих выставок экспертному совету. По итогам работы у нас появилось 73 проекта от 53 институций. Среди них и «Аптекарский огород», и Дарвиновский музей, и выставочные залы Москвы.
Если взглянуть на карту Москвы с отмеченными на ней участниками Параллельной программы, то мы увидим карту современного искусства в столице. И ее центр — Новая Третьяковка.
— Кто из участников Основной программы ваш фаворит?
— Датский художник Олафур Элиассон с циклом «Пространство резонирует от нашего присутствия».
— Для непосвященных его работа — просто какие-то фонари. Что в нем вас привлекает?
— Это потрясающая история света и цвета. Насколько я знаю из объяснений куратора, Элиассона вдохновили мобили русского мастера Александра Родченко. И вот представьте, Олафур впервые показывает свои работы в России именно в том музее, где экспонируется Родченко.
— Многие работы современных художников — ближе к науке, чем к искусству. Олафур с помощью линз делает радугу, Мари-Люс Надаль — облака.
— Да, современное искусство — это во многом сочетание техники и визуальных эффектов. И здесь нужны точные математические расчеты. Олафур Элиассон наглядно это демонстрирует. Он, наверное, один из самых великих наших современников. Его работы признаны во всем мире. То, что мы в рамках Московской биеннале имеем честь показать его произведения первыми, действительно очень важно для проекта и российской публики.
— Еще один участник Основной программы — Бьорк — больше известна как певица. Почему вы решили включить ее проект Bjork Digital в программу?
— Бьорк занимается искусством давно. У нее есть свой зал в Нью-йоркском музее современного искусства. Российский зритель теперь может узнать ее с другой стороны — не только как певицу, но и как художника. Ее яркий проект был создан с применением самых современных технологий, существующих сегодня в мире. Это — сложная аудиовизуальная композиция, состоящая из восьми объектов-комнат, в каждой из которых на разном оборудовании показываются видеоработы, созданные специально для Bjork Digital. Где-то это виртуальная реальность, где-то — кинотеатр с невероятно качественным звуком.
— Как вам удалось свести на одном художественном мероприятии ее и бывшего мужа Мэтью Барни? Ведь они почти не общаются?
— Это то, что мы называем «магией Юко». Госпожа Хасегава много лет общается с Бьорк и Барни. Переговоры с каждым из них лично взяла на себя Юко. От нее они узнали, что будут объединены в одном проекте. Надеемся, Бьорк и сама приедет в Москву. Кстати, четыре работы Барни — одни из самых дорогих на биеннале.
— Помните историю, когда в одной галерее в Италии уборщица выбросила дорогую инсталляцию? Как убедить человека, что гора мусора — это тоже искусство?
— Во все времена художники использовали утилитарные, подручные средства для создания своих произведений. Черный цвет на классических фресках — не что иное, как сажа. Обычная копоть. Любое искусство, не только современное, нужно объяснять. У нас есть инсталляция швейцарской художницы Лор Пруво. В своем проекте она вылила на пол около ста килограммов эпоксидной смолы. Пока смола еще не застыла, Лор опустила в нее множество вполне утилитарных вещей — от банок и яичной скорлупы до бумажных писем. В комнате показывают видео, которое отражается в эпоксидке как в глади воды.
— Как вы планируете просвещать ваших зрителей?
— Год назад Московская биеннале совместно с Третьяковской галереей и историческим факультетом МГУ запустили образовательную программу. Мы хотим рассказать людям, что современного искусства не нужно бояться. Не у всех, но у значительной части нашего общества существует определенная настороженность по отношению к современному искусству. От нас всё время ждут подвоха.
Недавно мы запустили цикл телевизионных лекций на канале «Культура». Среди наших лекторов — Михаил Пиотровский, Ольга Свиблова, Зельфира Трегулова, Ирина Антонова. Мы хотим рассказать зрителям, что современное искусство было всегда. И реакция, страхи, неприятие новых произведений — это нормально. То же самое было с импрессионистами. А сейчас мы в очереди стоим, чтобы две минуты провести перед полотном Моне.
Вкус к искусству надо прививать с детства. Поэтому у Основного проекта Московской биеннале возрастной ценз 0+. Сюда можно и нужно приходить с детьми.
СПРАВКА ИЗВЕСТИЙ
Юлия Музыкантская окончила МГУ им. Ломоносова по специальностям экономиста-социолога и политолога.
Работала в аппарате правительства РФ, Министерстве культуры РФ, Фонде поддержки современного искусства «Винзавод». С 2016 года — президент Московской биеннале.