Из жизни блогеров

Вышла в свет книга Евгения Попова «Арбайт. Широкое полотно»

 

Книга заявлена как первый интернет-роман в русской литературе. Претензия серьезная и сразу требует уточнения: все-таки первый или нет? Произведения, написанные по мотивам жизни в онлайне, разумеется, выходили, и не раз. Но никто всерьез не пытался подчинить эти записи настоящим законам романного жанра. Евгений Попов рискнул.


Работать пришлось как бы в обратном порядке. Обычно романист выдумывает героев, конфликты, расчерчивает сюжетные линии и только потом насыщает эту схему деталями и событиями. С интернет-романом все наоборот. Из мешанины воспоминаний, «сердца горестных замет», бесконечных комментов френдов и подписчиков надо было как-то склеить сюжет и героев. Это оказалось ненамного проще, чем загнать пасту в тюбик.


И все-таки Попов своего достиг. Начиная с 1 января 2010 года раз в неделю каждую из будущих 44 глав он выставлял в своем ЖЖ. Комментарии — скомпонованные и отфильтрованные — служили Попову двигателем сюжета. Сюжет, правда, получился весьма зигзагообразным, авторство — не индивидуальным, не коллективным, но смешанным. Читатели впервые в истории литературы получают возможность вести диалог непосредственно на страницах текста, создаваемого здесь, сейчас и сегодня. «Арбайт…» — история жизни писателя Юрия Гдова. Она начинается во времена застоя, а заканчивается в наши дни. Советский литератор вспоминает о напитках и ценах, о романе с дамой — депутатом Верховного Совета, о комсомольских слетах и контрабандных рейдах в магазин «Березка». И гадает, кто же из коллег по цеху был в то время стукачом (за это ему, гаду, и тиражи, и регулярные выезды в загранку, и неслабые гонорары!), а кто нет.


Но переход от советской эпохи к постсоветской оказался чреват разного рода мистикой. Исчезают и вновь появляются туалетная бумага и колбаса. Стремительно падают в цене дензнаки. Новые хозяева жизни как по волшебству рождаются на свет из когорты прежних слуг режима. Бывшие комсомольцы оказываются кооператорами, а сотрудники КГБ возглавляют службы безопасности свеженьких бизнес-групп.


Осмыслить новую реальность герою Попова непросто. Вопросы «Кто виноват?», «Что делать?» и «Куда катимся?» остаются без ответов. Автор все время силится создать что-нибудь масштабное: летопись советской-российской интеллигенции, описание тайных пружин эпохи «первоначального накопления» и тому подобные нетленки. Но все напрасно. Почти каждая главка начинается словами «Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать». А заканчивается так: «И он так разволновался, что работать в этот день уже больше не мог».


Фактура не дается. Воспоминания оказываются слишком эмоциональными, слишком задевают за живое. В конце концов Гдов попадает в клинику с инфарктом. Но пока его реанимируют, сюжет развивается за счет усилий блогеров. Тут бы Попову и разыграть для публики «смерть автора», доказав попутно, что роман преспокойно может писаться сам собой, когда литератор уже отошел в мир иной. Но пожалел писатель своего Юрия, не стал приносить его в жертву концептуальной схеме. И правильно. Попов ведь все-таки наследует не «нувель критик», а традициям классической русской литературы. Всемирная отзывчивость, понимаешь.

Евгений Белжеларский

«Итоги»

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе