Маруся, правнучка Шамиля

В начале ХХ века в Эфиопии образовалась целая русская колония. Здесь, на территории Африканского Рога, встретились и полюбили друг друга внучатый племянник И.С. Тургенева и правнучка имама Шамиля — Назима ХАНАФИ. Она до сих пор живет в Аддис-Абебе, где с ней встретился корреспондент «Профиля».

  Назима Ханафи, она же Мария Лапина, рассказала историю своей жизни на вилле, которую коммунистическое правительство Эфиопии оставило ее семье, конфисковав все прочее имущество. 

  Коренная эфиопка 

  — История нашей эмиграции началась еще в конце XIX века. Семья жила тогда в Калуге. Мой дед перенял от прадеда не только любовь к России, но и строгий мусульманский нрав. Он не позволил своей дочери Нэфисат, моей будущей матери, выйти замуж за Ханефи Магомета-оглы — выходца из Харькова, мусульманина русских кровей. И пускай между молодыми людьми вспыхнула большая любовь — никого это не волновало. В семье Шамиля было принято вступать в брак только с аварцами, притом из высших сословий. А про наполовину русского простолюдина и речи быть не могло. 

  Пришлось моим будущим родителям пожениться тайно. Для семьи властителя Дагестана это был позор. Молодые не могли больше оставаться в России. Они уехали в Иорданию, где отец подружился с российским послом. Когда же того направили в Абиссинию, моя семья (к тому времени уже родились моя старшая сестра и брат) по официальному приглашению российской миссии поехала в Аддис-Абебу. Отправились своим ходом. Дороги тогда были, что называется, естественными, и путешествие заняло больше месяца. Моя мать очень часто вспоминала то приключение. Сначала с караваном верблюдов они пересекли всю Аравийскую пустыню. Затем переправились на деревянной шхуне из Йемена в Джибути, где их ждал самый трудный участок пути. 

  Переход через сомалийскую пустыню в крупнейший тогда город Абиссинии Харар растянулся почти на месяц. Все, включая маленьких детей и беременную мной мать, пробирались по страшной жаре то на ишаках, то пешком. Родители пробовали ехать поездом там, где имелись пробные участки железнодорожных веток, но так оказалось еще тяжелее и дольше. Локомотив постоянно ломался, его ремонтировали по нескольку дней. Во время ливней пути размывало так, что в некоторых местах рельсы просто висели в воздухе. А местные племена, по территории которых проходила железная дорога, быстро узнали про удивительные качества стали и принялись из нее ковать наконечники для стрел. Материал добывали, естественно, выламывая рельсы.

  Аборигены оказывали мало любезности и странникам. Тогда, после долгих войн то с итальянцами, то с англичанами, европеец воспринимался абиссинцами как захватчик. А какие тогда были нравы! Социальный статус мужчины у африканских племен определялся количеством убитых им врагов. Особо чтимым трофеем считался скальп белого человека. Кое-где было распространено и людоедство. В общем, переход этот они с дрожью вспоминали всю оставшуюся жизнь. Слава Богу, все добрались живыми и здоровыми. Уже в Хараре в 1922 году родилась я. Так что меня можно считать коренной эфиопкой.

  Против воли родителей 

  — Скоро мы поселились в Аддис-Абебе. Тогда это был новый город. Как любил говорить отец, «это был настолько новый город, что, кажется, ни единого здания здесь еще не успели достроить до конца». Имея хороших покровителей, как в бывшей российской миссии, так и при дворе императора Менелика, отец быстро организовал свое дело и стал одним из крупнейших предпринимателей-эмигрантов. Ханефи владели множеством торговых лавок, плантациями, фабрикой по выработке древесного угля, несколькими доходными домами. Нам принадлежала также существенная доля в постройке абиссинской железной дороги. 

  В русской колонии наша семья тоже пользовалась уважением. Каждый вновь появившийся русский в Аддис-Абебе бывал в гостях у отца. Но во время итальянской оккупации в 1937 году за «сочувствие и помощь эфиопским партизанам» наша семья попала в опалу. Отец, мать, старшая сестра и еще несколько родственников были арестованы и четыре года провели в Италии, в неаполитанской тюрьме. Все наше имущество конфисковали.

  Сразу после изгнания итальянцев в 1941 году мы вернулись в Аддис-Абебу и сумели заново воссоздать свой бизнес. Я тогда училась в университете Бейрута, изучала международное право. Параллельно с этим освоила много языков — французский, английский, арабский, персидский. Затем вернулась к родителям. Тогда-то я и встретила своего будущего мужа, Юрия Лапина. 

  Он был внучатым племянником писателя Ивана Тургенева. Юра родился в 1910 году в Орле. Рос в имении Тургеневых, Спасском-Лутовинове. С малолетства проявлял большой интерес к технике. Но отец Юры, есаул царской армии, хотел, чтобы сын стал военным. Юру отправили учиться во Францию, где он сначала закончил бойскаутскую школу, а затем военно-механический колледж. После революции 1917 года Юра в Россию не вернулся, женился на француженке и остался в Париже. Во время Второй мировой воевал в Северной Африке на стороне США. Как механика американцы его очень ценили. В боях против армии Роммеля Юра восстанавливал подбитые танки прямо на поле битвы. 

  После войны он решил остаться в Египте, но его жена не хотела жить в пустыне. Они развелись. Юра работал в каирском представительстве «Дженерал Моторс», но дохода это не приносило, вот он и поехал за счастьем в Эфиопию. Как и все русские из местной колонии, бывал у нас в гостях. Так мы и познакомились в 1946 году. Юра приехал в Аддис-Абебу, не имея ни денег, ни гражданства, поэтому наши с ним отношения в моей семье никому не понравились. К тому же Юра был православным. Моя мать, строгая мусульманка, и представить не могла, чтобы я вышла замуж за христианина. В итоге случилось то, что и с ней самой в молодости. Мы поженились без согласия родителей в 1948 году. 

  Атаманша 

  — Юра всегда производил хорошее впечатление на людей. Он быстро заслужил расположение императора Хайле Селассие, который поменял Юрин паспорт беженца на эфиопское подданство. Вскоре муж разработал проект постройки элеваторов для обработки злаков и с одобрения императора успешно осуществил его. Затем он создал Эфиопскую пароходную компанию, которую после нескольких удачных рейсов перекупил сам Хайле Селассие. На вырученные деньги мы приобрели землю на юге страны в районе Арба-Минча. Засадили все хлопком, прорыли оросительные каналы, построили дамбу, подписали контракт с польской авиакомпанией на опыление наших полей с воздуха. Это все придумал и спроектировал Юра. Тогда о таких вещах в Эфиопии никто и не помышлял. У нас было самое передовое хозяйство того времени: своя больница, школа, 1200 рабочих… Я сама принимала активное участие в полевых работах. Каждый день объезжала на лошади угодья, подгоняла рабочих. Так, пока я доезжала от одной бригады к другой, только что растормошенные рабочие успевали устать, бросали все дела и заваливались опять подремать. Часто приходилось носиться галопом, чтобы работа не останавливалась. Я была классным наездником. Папа очень любил ездить верхом и приучил меня к лошадям с малолетства. В детстве меня все звали атаманшей.

  Наш бизнес процветал. Мы путешествовали по всему миру. Были и в Гималаях, и в Кашмире, Индонезии, Китае, всю Южную и Центральную Африку исколесили. На машине мы пересекли Черный континент от Индийского океана до Атлантического, обходясь безо всяких виз. Так было до эфиопской революции 1974 года. Пришедшие к власти коммунисты во главе с Менгисту Хайле Мариамом национализировали все наши земли, леса, дома, усадьбы. Оставили только вот эту виллу, где мы с вами сидим. На нас повесили ярлык эксплуататоров народа. Хотели в земляную яму посадить, но обошлось.

  Назима и Маруся 

  — Наша плантация хлопка погибла. Дамба рухнула, каналы заросли. Вместо плантации — целина. Когда нет конкретного хозяина, а вместо него обезличенный народ, никакое хорошее хозяйство не выживет. 

  Теперь я совсем одна, все близкие — брат, сестра — умерли. Больше десяти лет назад не стало Юры. 

  Вы знаете, с Россией у меня не прерываются отношения. Посольство России уделяет мне много внимания. Когда был жив Юра, мы ездили в гости к послу. Сейчас чаще приезжают ко мне. Врачи и медсестры из госпиталя российского Красного Креста до последнего дня ухаживали за Юрой. Они так трогательно относятся и ко мне, постоянно выезжают на дом. Не так давно я упала и сломала шейку бедра. Не думала, что после этого смогу ходить без костылей. Но русские врачи меня поставили на ноги. Это в мои-то годы! Они творят чудеса…

  В далекую Россию я ездила всего один раз. В 1994 году мы с Юрой побывали в Москве, Петербурге, в Дагестане. Юра плакал от счастья — после восьмидесяти лет разлуки он вернулся на родину. В Махачкале тысячи людей вышли на улицы, чтобы поприветствовать меня. Цветами просто засыпали…

  А Маруся — это мое христианское имя. Я приняла православие несколько лет назад и была крещена под именем Мария. Хочу быть похороненной рядом с мужем.

  Имам Шамиль (1797—1871) — властитель и духовный лидер Дагестана. В 1834 году признанный имамом, объединил горцев Западного Дагестана, Чечни и Черкесии в теократическое государство — имамат, — противостоявшее России в годы 20-летней Кавказской войны. 
  8 сентября 1859 года русские войска под командованием князя Барятинского штурмом взяли высокогорный аул Гуниб — последний оплот горцев — и пленили Шамиля. Имама отвезли в Петербург, где император Александр II приветствовал властителя Дагестана словами: «Я очень рад, что ты, наконец, в России. Ты раскаиваться не будешь. Мы будем друзьями». Император предоставил Шамилю и его семье особняк в Калуге и назначил 15 000 рублей годового содержания. Во дворе дома была построена мечеть, а сына Шамиля зачислили в Пажеский корпус. Шамиль всенародно присягнул на верность России. Умер он 4 февраля 1871 года, во время хаджа в Мекку.

Алексей Макеев

Профиль
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе