Сергей Дягилев: шарлатан, шармёр, первооткрыватель, гений

Одна из памятных дат нынешнего года — 150-летие со дня рождения Сергея Павловича Дягилева. 
Портрет Сергея Дягилева, Валентин Серов (1904)


Великого импресарио, создателя «Русских сезонов», реформатора европейской сцены, человека, открывшего русское искусство миру.


Сергей Дягилев появился на свет весной 1872 года в семье потомственного дворянина, детство провел в не избалованной солнечным теплом Перми — крае непроходимых лесов, ссылок и слез заключенных. Из важных городских достопримечательностей конца XIX столетия — театр, впервые встретивший зрителей в 1879-м, и собственно дягилевский особняк — его построил в стиле позднего русского классицизма дед будущего импресарио. Дом казался чудом среди покосившихся кривых домишек немощеных купеческих улочек. Местные жители называли усадьбу с внутренним садом пермскими Афинами — за музыку и пение, что звучали здесь по четвергам на любительских вечерах. В них принимал участие и Сережа Дягилев.

Сегодня в особняке разместилась городская гимназия, концертный зал и единственный в мире музей Дягилева, что хранит немало любопытных документов. Один из них — аттестационный лист ученика Сергея Дягилева — с отметками весьма средними. В школьные годы мальчика манили не науки, а театр. Приказом городского головы ему, гимназисту, разрешалось занимать место ближе десятого ряда партера, его сверстники такой привилегии не имели. Отличие губернатора подросток получил не по собственным заслугам, а благодаря тому, что его семейство внесло внушительный взнос на строительство здания. Театр увлекал будущего реформатора своими тайнами, а в семье, не знавшей нужды и голода, складывалась его по-барски вольготная натура: к комфорту он пристрастился на всю жизнь.

В 18 лет юноша отправился в Петербург для поступления на юридический факультет университета. Коренастый, большеголовый и румяный провинциал обосновался у тетки Анны Павловны. Друзья его кузена Дмитрия Философова – Лев Бакст, Александр Бенуа, Вальтер Нувель — встретили варяга настороженно и иронично. Они казались пермяку инопланетянами. Смелые идеи, споры о живописи, беседы о философии, однако, увлекли, и недавний гимназист бросился «догонять» столичных товарищей. Брал уроки вокала, носился по выставкам и театрам, занимался музыкой с самим Римским-Корсаковым. Когда тот сказал, что композиторская слава минует энтузиаста стороной, Дягилев решительно воскликнул: «Посмотрим, кто из нас будет более знаменит!»

С кипучей энергией и невероятной хваткой, за рекордно короткий срок он постиг историю искусства, отточил свои вкусы и подался в коллекционеры. Друзья раскрывали рты от внезапной метаморфозы: Сережа становился своим в их среде. Вместо провинциального увальня с алыми щеками и непослушной шевелюрой щеголял теперь модный денди с бледным лицом и седой шиншилловой прядью в отлакированных волосах. Плюс — тоненькие усики, как у Петра Первого, которого, он согласно семейным преданиям, считал своим дальним предком и до конца жизни обожал.

Из Петербурга летели письма к мачехе в Пермь: «Я, во-первых, большой шарлатан, хотя и с блеском, во-вторых, большой шармёр, в-третьих — большой нахал, в-четвертых, человек с большим количеством логики и малым количеством принципов и, в-пятых, кажется, бездарность; впрочем… я кажется нашел мое настоящее значение — меценатство». Заканчивалась депеша припиской: «Все данные кроме денег имеются, но это придет». Он действительно был дитя успеха. Коммерческой жилкой пасынок не обладал, копить деньги не умел, влезал в долги и не горевал о том, что не сможет их скоро погасить. Он закалял свой авантюрный дух. Не раз оказывался на зыбкой грани банкротства, но, как фокусник, находил деньги. Без оглядки и подсчетов бросал средства на реализацию амбициозных затей, вновь беднел и с ловкостью кудесника опять пополнял кошелек.

Петербургским друзьям сделался ровней и выдвинулся в лидеры сообщества, задумавшего объединиться в группу «Мир искусства» и издавать одноименный журнал, утверждавший модернизм Серебряного века. Друзья фонтанировали идеями, Дягилев — их воплощал.

Среди авторов «Мира искусства» оказался Сергей Волконский, вскоре назначенный директором Императорских театров. Он пригласил Дягилева на должность чиновника особых поручений при дирекции. Теперь Дягилев издает Ежегодники Императорских театров, заводит нужные знакомства, увлекает фантазиями негласную хозяйку Имперского балета Матильду Кшесинскую. Дягилева влечет навстречу новому, и, забывая чиновный этикет, он начинает дерзить руководству. Былая дружба с Волконским рассыпается, Дягилев получает отставку — весьма унизительную, без права (пожизненно!) поступления на государственную службу. Николай II, узнав о содеянном, дивится глупости закона, но приговор обжалованию не подлежит.

Складывать руки — не для Дягилева, он строит планы относительно создания небывалой художественной общности. Такая институция могла бы свободно лавировать без чиновничьей надстройки, без привязки к определенным стенам, без постоянной прописки, кочевье — не пугало.

Начинает Дягилев с двух зеркальных выставок: русских портретов (1705–1905) в Таврическом дворце — для соотечественников, и «Двух веков русской живописи и скульптуры» на Осеннем салоне в Парижском Гран-Пале (1906). Культурная столица Европы знакомится с русскими иконами, полотнами классиков и, конечно, современников, которых вскоре окрестят «мирискусниками». Головокружительный успех греет тщеславие, и Дягилев объявляет поход русского театра на Запад. Стартует более чем двадцатилетняя жизнь его антрепризы, вместившей в себя первый проектный продюсерский опыт сценического искусства, хотя слова «проект», как и понятия «продюсер», театр еще не знал.

Париж манил, и Дягилев ему угождал: русскими историческими концертами, оперными фрагментами и симфонической музыкой Скрябина, Глазунова, Рахманинова, Римского-Корсакова (1906), представлениями «Бориса Годунова» Мусоргского с Федором Шаляпиным в заглавной роли (1907). Европа не могла поверить, что в России, куда издавна тянулись немецкие, итальянские, французские музыканты, дабы вкусить щедрости царского двора, процветает свое великое искусство.


Портрет Сергея Дягилева с няней, Леон Бакст (1905)


Балетная экспансия началась в 1909-м — Сергей Павлович задумал оперно-балетный сезон. Привыкнув удивлять, обратился к танцам как к пикантной краске, способной оттенить оперные шедевры, отвел им роль диковинного украшения. Но что-то пошло не так: Кшесинская обиделась и перестала оказывать ему помощь в посредничестве с Мариинским театром и царским двором. Обещания финансового покровительства, предоставления роскошных декораций и исторических костюмов растаяли в один миг. Запланированные показы опер в Европе пришлось отменить. На собранные в Париже средства Дягилев повез не пышные оперы, а одноактные балеты. Михаил Фокин, первый хореограф дягилевской антрепризы, получил заказ на создание новых спектаклей. В результате — головокружительный дягилевский трюк: без денег и финансовых гарантий Сергей Павлович отправил в Париж около трех сотен артистов — танцовщиков, певцов, музыкантов. Возглавляли роскошную труппу Федор Шаляпин, Анна Павлова, Тамара Карсавина, Вацлав Нижинский, Вера Каралли.

Успех вышел во сто крат сильнее прежних триумфов — Париж ликовал. Афиши Валентина Серова с воздушной сильфидой Анны Павловой публика срывала с театральных тумб на память. В «Шатле» на «Павильоне Армиды» зрители впадали в младенческое блаженство от рукотворного Версаля Александра Бенуа. Главной звездой признали юного Нижинского, провозгласив его «богом танца». Следующий балет сразил контрастом — в экзотических «Половецких плясках» на сцену под мелодии Александра Бородина в дивных декорациях Николая Рериха влетели необузданные дикари. В романтических «Сильфидах» невесомые девы кружились вокруг Юноши-музыканта. Русский балет по воле Дягилева стал диктовать Парижу моду. Европейской сцене нечего было противопоставить.

Первый продюсер в балете научился открывать и объединять таланты, причем каждому предоставлял полную свободу. Ни одно искусство в его предприятии не обслуживало другое. В «Шехерезаде» и «Жар-птице», «Видении (Призраке) розы», «Байке про Лису» и «Свадебке» каждый автор занимался своим делом: художники расписывали самоценные живописные декорации, хореографы придумывали новые танцы, артисты воплощали задуманное с азартом, оркестр завораживал непривычной музыкой.

К сезону 1910 года Дягилев обратился к Игорю Стравинскому — рисковал сознательно, зная о неуживчивом характере композитора и его непривычном уху музыкальном стиле. Никто не мог и предположить, что укрощенный Стравинский безропотно начнет менять ноты, тональности, переписывать страницы партитур по указанию «шиншиллы» — как за глаза звали руководителя «Сезонов». Их идея поглотила Дягилева целиком, и он увлек ею всех участников русского десанта. Авангардный «Петрушка» (1911) Стравинского — Фокина с декорациями Бенуа произвел фурор: трагедию маленького человека-куклы, его потерянность в безумном мире Нижинский передавал гениально.

Но Дягилеву показалось, что его «балет» застоялся. Не мудрствуя лукаво, разорвал отношения с Фокиным («он отстает от жизни») и назначил балетмейстером своего фаворита — Вацлава Нижинского. Играл им, как дорогой игрушкой: открывал гениальному танцовщику и закомплексованному человеку мир искусства — будто распахивал Вселенную. Тот быстро усваивал новое. Хореографию «Послеполуденного отдыха Фавна» Клода Дебюсси, влюбленного в «Сезоны», Нижинский сочинил как «некрасивую и непривычную» пластику — так требовал Дягилев. «Фавн» (1912) обернулся скандалом. Таких бесстыдных откровений на сцене зрителям видеть еще не приводилось. В прессе развернулась война: «непристойные, эротичные движения, грязная и бесстыдная похоть — как можно?». Защиту «Фавна» возглавил Огюст Роден.

Кто бы мог подумать, что следующий спектакль «Весна священная» спровоцирует еще большее возмущение? Музыканты едва ли не отказывались играть грубую «языческую» музыку. Публика топала, свистела и улюлюкала. Несчастный Нижинский, стоя в кулисах, отсчитывал ритм, чтобы танцовщики не путали порядок движений. Никто не догадывался, что «Весна» открывает революционный XX век — в музыке и хореографии, бросает дерзкий вызов классическим нормам. В зале происходили потасовки и драки, но билеты шли нарасхват. Дягилев — ликовал: он понял, что антиреклама — блестящий маркетинговый ход, скандал — действенный метод пропаганды. Он совершал крутые виражи и смело решал проблемы — наплевав на финансовую отчетность, чистил репертуар: после нескольких показов выбросил из программы балет «Синий бог», посчитав его, в отличие от зрителей, неудачей.

В 1914-м Сергей Павлович последний раз побывал в России, проложил путь в Первопрестольную. К тому времени он изгнал из «Сезонов» Нижинского и остался без хореографа и без премьера. В Большом театре приметил красавца-танцовщика отнюдь не первого ряда — Леонида Мясина и пригласил его на освобожденное место. Сын Мясина Лорка рассказывал, как отец отправился в гостиницу «Метрополь», где остановился Дягилев, чтобы отказаться от лестного предложения. Но увидев Дягилева, неожиданно выдал: «Я счастлив присоединиться, сочту за честь…» Столь велика была гипнотическая сила импресарио. Как и с Нижинским, Дягилев вновь примерил на себя роль Пигмалиона — теперь открывал горизонты искусства Мясину, и тот, как и Нижинский, быстро научался мыслить, фантазировать, творить. Поставил «Полуночное солнце» с декорациями и костюмами Михаила Ларионова, кубистский «Парад» (1917) и испанскую «Треуголку» (1919). В начале 20-х годов от Дягилева ушел и Мясин — женился, как некогда и отставленный Нижинский. Сергей Павлович вновь осиротел.

В 1925-м балетмейстером в Балет Дягилева, расквартировавшийся в Монте-Карло, пригласили Георгия Баланчивадзе — Дягилев безошибочно угадал в нем великого хореографа. Он же придумал псевдоним «Баланчин», изменив фамилию на европейский лад. В дягилевской антрепризе Баланчин создал десять спектаклей, два из которых — неоклассический «Аполлон Мусагет» (1926) и последняя премьера «Блудный сын» (1929), прозвучавшая исповедью Дягилева, чей земной путь подходил к концу, — вошли в классику ХХ века. Лебединой песней Дягилева стал его воспитанник Серж Лифарь, остававшийся с ним до конца и впоследствии возглавивший труппу Гранд Опера.

Яркий 22-й сезон антрепризы пришелся на 1929 год. Дягилев был спокоен за будущее. Уехал на отдых в Венецию, где обострилась давняя болезнь. Умер в городе на воде, как некогда предсказывала ему цыганка. Остались долги и собрание уникальных книг. Хоронили Дягилева на деньги его верных подруг Миси Серт и Коко Шанель. Они не раз помогали своему кумиру и не без гордости считали себя его меценатами. Серт на первых «Сезонах» скупала оставшиеся в кассе билеты, чтобы подогреть интерес зрителей, поддерживала эпикурейские амбиции импресарио, оплачивая роскошные отели для артистов.

Не раз приходила на помощь и Коко Шанель. Для Лондона в 1921-м дягилевская труппа поставила «Спящую красавицу» Всеволожского — Чайковского — Петипа как образец роскошного имперского балета. Интереса англичан хватило ненадолго — они отвыкли от развернутых танцевальных повествований. Дягилев бежал из Туманного Альбиона, спасаясь от кредиторов. Узнав о проблемах, Шанель тут же выписала ему чек. Перед дягилевскими «Русскими сезонами» оказались бессильны Мировая война, две революции, новорожденные антрепризы, безденежье, ропот артистов, не всегда получавших обещанные гонорары. Они все равно его боготворили.

Сегодня Дягилева почитает весь мир. Столетие назад труппа Дягилева вернула Франции «Жизель», рожденную в 1841-м в Гранд Опера, и благодарные французы, чей балет разбудил Дягилев, его именем назвали площадь около Парижской Оперы. В театре «Шатле» установили его бюст. В разных городах проходят дягилевские чтения, конференции, вечера.

В Перми же остался родовой особняк Дягилевых — единственный дом Сергея Павловича. Он, вечный пилигрим, жил в отелях и на съемных квартирах, так и не свив собственного гнезда. Сегодня в концертном зале Дома Дягилева установлен памятник Сергею Павловичу скульптора Эрнста Неизвестного, в городе проводится ежегодный Дягилевский фестиваль. В Пермской опере, куда бегал на спектакли гимназист Сережа Дягилев, завершился Конкурс артистов балета «Арабеск» имени Екатерины Максимовой.

Автор
Елена ФЕДОРЕНКО
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе