Многомиллиардная внешняя помощь большей частью проскакивает сквозь греческую казну к кредиторам, которые наживаются на греческих бондах уже почти так же, как тринадцать лет назад наживались на российских ГКО: доходность греческих двухлетних бумаг приблизилась к 30%, чего в зоне евро отродясь не бывало, и продолжает расти. Долго так тянуться не может. Дефолт, может быть, удастся назвать как-нибудь иначе — подобно тому, как безудержную эмиссию аккуратно называют «количественным смягчением», — но его никоим образом не удастся избежать.
Эта мрачная правда абсолютно очевидна, и трудно вообразить, чтобы кто-нибудь её не знал, однако серьёзнейшие люди: президенты, премьеры, министры — продолжают вести себя так, будто ни о чём подобном и не слышали. В известной сказке Андерсена именно такое тягостное положение с новым платьем короля разрешается одной репликой невинного мальчика. «Да ведь он голый!» — восклицает не угнетённый условностями малец, и тут же наступает всеобщее прозрение. Нынешняя жизнь сложнее давней сказки: из дерзких мальцов, кричащих во всю глотку, что король постыдно неодет, давно можно формировать дивизии. Не осталось уже ни одного публичного аналитика, который не отписался бы о неизбежности греческого дефолта. Да что там аналитические статьи — суверенный рейтинг CCC, наконец присвоенный Греции, будет и поубедительнее. Но ничего не меняется: и греческие власти, и евродеятели продолжают рассуждать о том, что-де «без новых финансовых ресурсов от ЕС и МВФ Греция не сможет избежать дефолта». А с ними — сможет? Как? Правда, и у Андерсена обличённый в наготе король «выступал ещё величавее, а камергеры шли за ним, неся шлейф, которого не было». Но несчастный монарх всего лишь пытался «выдержать процессию до конца» — чего ждут евробоссы?
Да ничего они не ждут. Идёт обычная игра в молчанку: кто первым — не из вольных аналитиков, а из государственных деятелей — скажет вслух про этот дефолт, тому первому и нести за него ответственность. А отвечать придётся за многое. Для начала — за серьёзные трудности у ряда системообразующих банков (прежде всего французских и немецких), сильно увлекавшихся прибыльной игрой с греческими бондами. Потом — за обострение проблем в следующих за Грецией слабых звеньях еврозоны (Португалия, Ирландия и далее со всеми остановками) и вполне вероятные движения к распаду самой еврозоны. Потом — да и чёрт его не знает, что будет потом. Но брать всё это на себя не хочет никто.
В известном смысле меньше всех рискует сама Греция (не греческое правительство, а страна): ей уже практически нечего терять. Конечно, дефолт и связанный с ним резкий спад уровня жизни более чем неприятны, но они неизбежны. Их придётся пережить, а за ними вполне могут открыться новые возможности — как после тяжёлого шока 17 августа 1998 года они открылись в России. Страна заметно обеднеет, ей придётся оставить привычку жить не по средствам, зато у неё появятся реальные перспективы, которых сейчас нет совсем. Возврат к драхме даст шанс на возобновление в стране какого-никакого производства, а равно на бо?льшую конкурентоспособность туризма и смежных отраслей. Это будет трудный путь, но путь вверх, а не в долговую яму.
А вот для прочих участников процесса риски только начинаются. К мысли о том, что премьера пьесы «Афинские развалины» резко увеличит нервозность на рынках остальных стран PIIGS, все более или менее привыкли. Но дело серьёзнее: неизбежен неприятнейший рост внимания к тому не очень афишируемому факту, что и у более развитых стран и долговая, и бюджетная нагрузка явно великоваты. Да и проблемы с целостностью зоны евро — они же не только губительны политически, они и экономически крайне нежелательны. Сложившееся в еврозоне разделение труда несколько, аккуратно говоря, асимметрично — и выход из неё южных стран будет весьма невыгоден остающимся. Наконец, никого не порадует и неизбежное обострение подковёрной драки за то, кто понесёт какую часть общеевропейских убытков — как на «греческой», так и на последующих стадиях. Вот европейцы и пытаются поплотнее усесться на ящике Пандоры, чтобы ещё хоть год, хоть месяц не открывался. Знают, что всё равно откроется, но пока можно — молчат.
Заметим, что молчанием пытаются снять не только проблему греческого дефолта — это вообще нынче модная манера: не делать резких движений, не предпринимать решительных (то есть прямо связанных с ответственностью) шагов, авось как-нибудь, мало-помалу, так неостановимо надвигающуюся беду — пронесёт. По другую сторону океана примерно так же ведёт себя ФРС в отношении американских финансовых проблем. И если в истории с греческим долгом «победить недеянием» не удастся, то в каких-то других случаях дело может и выгореть. Так, если настойчиво проводить сверхмягкую денежную политику и аккуратно зажимать бюджетную, ухитряясь как-то избегать социальных взрывов, то через какое-то время глядь, а долговое бремя полегчало, как и социальные затраты, а конкурентоспособность компаний выросла — нечто подобное, кажется, происходит сейчас в Великобритании. Впрочем, и тут конечный успех остаётся крайне проблематичным. В любой момент — завтра ли, через год ли — необъявленная гонка контролируемых мягких девальваций может сорваться в штопор. Цунами, которое захлестнёт глобальные финансы при скачкообразном обесценении всех валют, даже представлять себе не хочется. Но ведь его же может не случиться — вдруг мир теперь так устроен, что короли всегда расхаживают голыми? Вот все и молчат.
Александр Привалов
Эксперт