Тех же щей, да пожиже влей

Президент США объявил новую ядерную доктрину

Нынешняя неделя имеет все шансы войти в историю как поворотная в деле сокращения угрозы ядерной войны. 6 апреля Барак Обама объявил о новой ядерной доктрине США, провозгласив на весь мир, что США не будут применять ядерное оружие против стран, которые таким оружием не обладают. А 8 апреля президенты России и США подписали в Праге новое соглашение о стратегических наступательных вооружениях (СНВ). Казалось бы, «мы научимся постепенно на земле убивать друг друга». Однако более внимательное ознакомление с текстами обоих документов заставляет быть чуть более осторожными и чуть менее оптимистичными. 

Как известно любому психологу, человеческое сознание не реагирует на частицу «не». Скажите себе: «Не думай о цифре 5», – о чем вы после этого будете думать? Ясно: о цифре 5. 


Нечто подобное происходит, когда слышишь сообщения о новой ядерной доктрине США: по заявлению президента этой страны, она НЕ будет применять ядерное оружие против стран, таковым НЕ обладающих и подписавших договор о НЕраспространении. Уберите все «не» и сухой остаток окажется очень простым: США готовы применить ядерное оружие против таких стран, как Иран и Северная Корея – просто фраза, говорящая об этом, очень искусно завуалирована с учетом психологии восприятия. 

Есть ли в этом что-то новое по сравнению, например, с политикой предшественника Обамы на посту президента Джорджа Буша-младшего, которого «все прогрессивное человечество» давно записало в ряды «поджигателей войны» и «ястребов», вынашивающих планы глобальной ядерной войны против врагов Америки, где бы они ни находились. По сути, нет. Учитывая, что из трех стран, которые Джордж Буш назвал «государствами-изгоями», Ирак уже фактически окончательно раздавлен, а две другие страны (Иран и КНДР) из списка «изгоев» никуда не делись, суть политики администрации в ядерной сфере, несмотря на смену лиц в Белом доме, остается прежней. 

Зато есть много нового по форме: облачив свои истинные намерения во множество «мягких» формулировок, искусно используя частицу «не» (она, как я уже говорил, подсознанием не воспринимается, зато с формально-логической точки зрения, к формулировкам Обамы не придерешься), Обама успешно эксплуатировал образ «голубя» на фоне «ястребиной» политики своего предшественника. 

Впрочем, важно тут даже не содержание доктрины. Обращает на себя внимание следующее обстоятельство: Барак Обама объявил о новой оборонной доктрине США в сфере ядерного разоружения буквально за два дня до подписания нового российско-американского договора по СНВ. 

Но давайте посмотрим на договор СНВ. Максимальное число ядерных боеголовок, устанавливаемых этим договором, составляет 1550 единиц для каждой из сторон, стратегических носителей – 800. Право слово, этого по-прежнему вполне достаточно для гарантированного взаимного уничтожения. 

Но суть дела в том, что ядерное оружие, которое в реальной боевой практике применялось всего дважды (в 1945 году в Хиросиме и Нагасаки), на сегодняшний день фактически потеряло то значение, которое оно имело в течение последнего полувека, а именно – перестало быть фактором сдерживания. Когда число стран, либо открыто объявивших о наличии у них такого оружия, либо фактически вплотную подошедших к его созданию, либо упорно хранящих молчание о своих ядерных достижениях, множится с каждым десятилетием, а технический прогресс идет вперед, старые механизмы сдерживания (такие, как Договор о нераспространении или Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний) просто перестают действовать. 

Объявляя свою новую ядерную доктрину, Обама фактически признал это, заявив, что значение ядерного оружия должно неуклонно снижаться. 

И это играет на руку прежде всего таким странам, которые давно либо стоят на пороге создания ядерного оружия, либо уже перешагнули через этот порог, но по каким-то своим причинам громогласно об этом не объявляют. Это, например, такие страны, как Израиль, Южная Африка, поговаривают, что и Бразилия тоже. Они ни в коей мере не рассматриваются как «страны-изгои» или враги Америки (что, по сути в современном контексте – одно и то же). А значит, вполне могут втихаря обзавестись ядерным оружием, не ожидая никаких мер воздействия со стороны Вашингтона, но демонстрируя соседям по региону, «кто в доме хозяин». 

Тем временем Обама заявляет, что США переносят упор на использование конвенциональных вооружений. 

И в этом вся суть. Конвенциональные вооружение сегодня – это далеко не то же самое, что понималось под этим термином еще каких-нибудь двадцать лет назад. Сегодня это – высокоточное лазерное оружие, баллистические ракеты высокой точности с неядерным оснащением, беспилотные сверхзвуковые летательные аппараты, в конце концов – космическое оружие, о котором со времен Рейгана несколько подзабыли, но разработки-то в этой области по-прежнему ведутся! Все эти средства уже сейчас по многим параметрам превосходят ядерное оружие – хотя бы по такому показателю, как точечность и избирательность при нанесении ударов, позволяющая избежать лишних жертв среди мирного населения. 

Таким образом, объявленная новая ядерная доктрина США ни в коей мере не предполагает отказ от нанесения ударов по врагам американской нации. Разве что сами эти удары, по мысли авторов доктрины, должны быть более эффективными с точки зрения военных результатов и более экономичными с точки зрения расходов. Оно и понятно: обслуживать непомерно разросшийся ядерный комплекс в нынешних условиях не в состоянии не только Россия (а это, похоже, является главной причиной, почему Москва пошла на подписание нового договора по СНВ), но даже и США, пока еще остающиеся первой экономикой мира. 

О том, что «мирные инициативы» Вашингтона на самом деле не предполагают отказа от политики с позиции силы, говорит и тот факт, что в тексте договора СНВ никоим образом не поминаются американские планы развертывания систем ПРО в Европе. А тем самым даже эксплицитно заявленный Обамой тезис о том, что Россия больше не входит в число врагов Америки, заставляет задуматься об искренности американского президента. 
* * * 
Во всей истории вокруг новой ядерной доктрины США и нового российско-американского договора по СНВ есть и еще одна составляющая – чисто политическая. 

Дело в том, что условием вступления в силу подобных договоров является их ратификация парламентами двух стран. С российской стороны проблемы вряд ли предвидятся. Они могут возникнуть – но только если возникнут проблемы с американской стороны. А они более чем вероятны. 

Если провести договор через Палату представителей администрации Обамы, по всей видимости, удастся достаточно легко (там требуется простое большинство), то сложности в Сенате будут немалыми. Для ратификации требуется квалифицированное большинство в две трети голосов (67 сенаторов), а у демократов такого числа мандатов нет. 

Республиканцы уже обвинили администрацию в том, что, подписывая договор по СНВ, она идет на неоправданные уступки Москве. Так что жаркий бой в Сенате еще впереди. 

Видимо, это понимают и в Москве. Во всяком случае, российская сторона оговорила положение о том, что любая из сторон может в одностороннем порядке выйти из договора, если сочтет, что его положения ущемляют интересы национальной безопасности. 

Это, конечно, сильный жест с эмоциональной точки зрения, но вряд ли под ним есть реальные основания: на самом деле договор по СНВ выгоден прежде всего российской стороне, которой в силу объективных экономических причин гораздо труднее, чем Соединенным Штатам, поддерживать баланс даже на уровне оговоренных этим договором числовых показателей.

Борис Волхонский 

Russian Journal

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе