Возможна ли «КИАМЕРИКА»?

В условиях кризиса идея создания союза США и Китая или «Большой двойки» (G-2), как ее уже успели окрестить, приобрела весьма зловещие тона. Поговаривают даже, что со временем G-2 сможет заменить собой G-8 и даже G-20. Каковы перспективы «Большой двойки» и чего ждать миру от возможного союза двух гигантов? Об этом размышляет директор Стокгольмского международного института мира Бейтс ГИЛЛ.

 — Возможен ли прорыв в диалоге Пекина и Вашингтона, равный по значению знаменитой сделке Никсона и Мао?

 — Я не думаю, что такой прорыв будет осуществлен в течение первого президентского срока Обамы. Стоит отметить, что все американские лидеры — от Джимми Картера до Джорджа Буша- младшего — до прихода в Белый дом грозились ужесточить политику на китайском направлении. Рональд Рейган поначалу обещал свернуть дипломатический диалог с Пекином и признать Тайвань, Билл Клинтон собирался поставить во главу угла тему прав человека, а Джордж Буш-младший утверждал, что Китай является стратегическим соперником США, однако через некоторое время прагматические интересы вынуждали их поменять тон своих высказываний. 

 В отличие от предшественников, Обама не рассуждал о радикальном повороте в отношениях с Пекином. Китай вообще не был в центре внимания во время президентской кампании 2008 года. Однако уже в переходный период, незадолго до инаугурации нового президента, американские мозговые центры начали раскручивать идею неформального союза США и Китая — так называемой двойки. По мысли политологов, объединив усилия, две крупнейшие державы могли бы справиться с последствиями финансового кризиса и разработать эффективную стратегию борьбы с глобальным потеплением. Правда, китайцев, которые не имеют ничего против сотрудничества с Вашингтоном, раздражает эксклюзивный характер такого проекта. Они утверждают, что к решению многих мировых проблем, в том числе афганской и иранской, необходимо привлекать и других игроков. 

 — Кто сегодня формирует китайскую политику Обамы?

 — Директором азиатского департамента в Национальном совете безопасности назначен Джеффри Бадер, известный китаист, который выступает против стратегии сдерживания и ратует за партнерские отношения с Пекином. Помощником госсекретаря по делам Восточной Азии и Тихого океана стал Курт Кэмпбелл, который также поддерживает идею американо-китайского диалога и предостерегает дипломатов от излишних заигрываний с Тайванем. Заместитель госсекретаря Джеймс Стайнберг считается главным архитектором китайской политики Билла Клинтона и надеется привлечь Китай к урегулированию конфликтов на евразийском континенте. 

 — Если Обама добьется успеха в диалоге с Пекином, все лавры достанутся ему, хотя на самом деле почву для американо-китайского сближения подготовил его предшественник…

 — Я никогда не был сторонником Буша и его агрессивной внешней политики, однако, следует признать, что на китайском направлении ему сопутствовала удача. Предыдущая республиканская администрация оставила в наследство демократам стабильные отношения с Пекином, и если в других регионах Обаме придется полностью перестраивать американскую политику, в Восточной Азии он вполне может сохранить статус-кво. Вопрос в том, почему неоконы, которые отстаивали конфронтационный подход в отношениях с Китаем, не сумели перетянуть Буша на свою сторону. Ведь в других внешнеполитических вопросах это не составило для них большого труда. Да и первые высказывания президента о «стратегическом соревновании с авторитарным режимом» и «вооружении китайских противников, окопавшихся на Тайване», были продиктованы его неоконсервативными советниками. 

 Однако со временем стало очевидно, что отношения с Пекином Буш собирается строить самостоятельно, не обращая внимания на имперских стратегов и в первую очередь руководствуясь собственным внешнеполитическим инстинктом. Некоторые аналитики считают, что в китайском вопросе победила партия реалистов, в которую входили такие влиятельные республиканцы, как Генри Киссинджер, Брент Скоукрофт и Джордж Буш-старший. Но есть и более простое объяснение. 

 Дело в том, что младший Буш за всю свою жизнь только один раз долго жил за границей. Это было в середине 1970-х, когда его отец занимал должность американского представителя в Пекине. В результате у будущего президента создалось ощущение, что он может понять Китай и без помощи назойливых советников. В период его правления США удалось сгладить противоречия с КНР в тайваньском вопросе. Более того, в 2003—2004 годах Вашингтон и Пекин сообща пытались оказывать давление на лидера Тайваня Чэнь Шуйбяня, призывавшего к независимости острова. Накануне пекинской Олимпиады американский президент отказывался выступить с критикой китайских партнеров, подавивших восстание в Тибете, хотя в Европе в это время проходила волна массовых демонстраций, встречающих олимпийский огонь. К концу пребывания Буша у власти американо-китайские отношения достигли самой высшей точки за всю историю коммунистического Китая. За последние шесть лет Китай превратился в главного кредитора Соединенных Штатов, с помощью которого они пытались разрешить проблему дефицита государственного бюджета. 

 — Несмотря на финансово-экономическое сотрудничество, Китай и США остаются военно-стратегическими соперниками. Каким образом можно преодолеть разногласия в таких вопросах, как статус Тайваня?

 — На мой взгляд, американо-китайские противоречия в области безопасности нельзя сводить к тайваньской проблеме. Тем более что после победы на выборах в Тайване сторонников сближения с Пекином эта проблема утратила свою остроту: между странами возобновились прямые авиаперелеты, начался неформальный политический диалог. Куда большее беспокойство в Вашингтоне вызывает рост военного могущества Китая, который стремится вытеснить Америку с позиции главного регионального игрока. Многие политологи пытаются доказать, что Пекин уже сейчас представляет угрозу национальной безопасности США. И в этом смысле интересно, что генералы по обе стороны Тихого океана по-прежнему разрабатывают планы боевых действий на случай вооруженного конфликта Китая и Соединенных Штатов. 

 Несмотря на постоянные попытки наладить диалог между американскими и китайскими военными, им крайне сложно преодолеть взаимное недоверие. И хотя китайский флот оказывает поддержку западным силам в борьбе с пиратами Аденского залива, а китайские дипломаты участвуют в шестисторонних переговорах по северокорейской проблеме, Пекин пока не готов к радикальным переменам во внешней политике. Это очень осторожный игрок, который опасается делать резкие шаги. Скорее всего, китайские власти согласятся на сотрудничество в решении проблем Черного континента, но будут выступать против присутствия американских войск на Ближнем Востоке. Невмешательство во внутренние дела других государств, будь то Иран, Зимбабве или Мьянма, является основным принципом внешней политики КНР, и оказывать помощь интервентам не в традициях Народной республики. 

 К тому же китайцы стараются не брать на себя чрезмерных обязательств и вовсе не желают нести бремя лидерства. При этом они практически всегда остаются в выигрыше, поскольку занимают выжидательную позицию по примеру «мудрой обезьяны, которая сидит на холме и наблюдает за схваткой двух тигров в долине». Во внешней политике китайцы руководствуются опытом своей многотысячелетней истории, и их неторопливый стиль непонятен более молодым цивилизациям. В этой связи можно вспомнить один забавный эпизод из недавнего прошлого, когда на вопрос французского дипломата о влиянии Великой революции 1789 года на развитие Китая Дэн Сяопин ответил: «Пока еще слишком рано делать выводы». 

 — Можно ли утверждать, что Китай является экспансионистским государством? 

 — В самом Китае на эту тему велись ожесточенные дискуссии, да и за границей она вызывала неподдельный интерес. Конечно, на протяжении трех тысячелетий Поднебесная империя не раз проводила политику экспансионизма. Однако затем вновь обращалась к проблемам внутреннего развития, уходила в себя… 

 В своих нынешних границах Китай существует не так давно. Синьцзян-Уйгурский автономный округ вошел в состав государства в XVIII веке. Тибет был присоединен уже коммунистами в 1950-е годы. Эти земли относятся к внешнему кольцу, окружающему исконные китайские территории, на которых проживают этнические группы, принадлежащие к народности хань. Вопрос в том, будет ли это кольцо расширяться. Большинство аналитиков считают, что на данный момент китайские лидеры не заинтересованы в экспансии, и единственная территория, на которую они претендуют, – это Тайвань, причем стоит отметить, что «политика одного Китая» находит понимание среди ведущих мировых держав. С другой стороны, эксперты отмечают, что быстрый экономический рост вынуждает Пекин искать доступ к иностранным технологиям, ресурсам и инвестициям, а значит, ему необходимо обеспечить военное присутствие в других государствах. 

 — В заключение хотелось бы услышать ваш прогноз о том, как будут развиваться события во внутренней политике Китая.

 — Думаю, мы станем свидетелями политической трансформации КПК. Конечно, не стоит ждать резких революционных изменений наподобие шоковой терапии и ускоренной демократизации постсоветского пространства. Однако лидерам Китая предстоят серьезные испытания. Им придется выдержать натиск рабочих и крестьян, которые так и не воспользовались плодами экономического чуда, а также сопротивление религиозных и сепаратистских организаций, недовольных идеологической монополией Компартии. Не исключено, что в ближайшие годы в стране начнется восстание, которое будет жестоко подавлено властями, что, в свою очередь, вызовет новые трения в отношениях с Западом. 

 Еще одна проблема, которую предстоит решать так называемому пятому поколению лидеров, – это старение китайского общества. По словам экспертов, к 2030 году в стране будет проживать около 400 млн граждан старше 60 лет. При этом в Китае, где практически отсутствует пенсионная система, молодым все сложнее будет обеспечивать растущее пожилое население без помощи государства. В итоге лидерам КПК придется провести серьезные социальные реформы. 

 Одновременно они попытаются отойти от нынешней, ориентированной на экспорт, модели экономики. Что касается отношений с Западом, представители пятого поколения, скорее всего, будут более открыты и расположены к диалогу, чем нынешние лидеры. Они не застали культурную революцию, о Соединенных Штатах знают не понаслышке, многие из них получили образование за границей. Однако это вовсе не значит, что они будут проводить прозападную политику. Скорее, наоборот: знание чужой культуры придаст им уверенности в себе, они не будут пасовать перед Западом, а с удвоенной энергией примутся защищать национальные интересы и бороться за выживание Коммунистической партии. n

 Збигнев Бжезинский, советник по внешней политике кандидата в президенты США Барака Обамы:
  «Следует создать неформальную группу G2, которая позволит США и Китаю формулировать мировую повестку дня. Вот миссия, достойная двух стран с величайшими возможностями». 

  Нил Фергюссон, профессор Гарвардского университета:
  «Киамерика», концепция, которая предполагает тесное сотрудничество главного мирового заемщика и главного кредитора, актуальна, как никогда. Президенту Обаме следует поддержать идею G-2, иначе в один прекрасный момент Китай создаст G-1 и будет формировать мировую экономическую систему в одиночку».

  «Популисты» против «аристократов»
  Политбюро КПК можно было бы назвать командой соперников. В нем присутствуют представители двух противоборствующих группировок: т.н. популистов (или «туанпаи») и аристократов. Если говорить о молодом поколении, представители которого могут занять высшие государственные посты уже в 2013 году, то первая группа связывает надежды с вице-премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном, а вторая — с вице-председателем КНР Си Цзиньпином. «Популисты» ориентируются на малообеспеченные слои населения, и до избрания в члены Политбюро, как правило, руководили бедными внутренними провинциями. Они обладают неплохими администраторскими навыками, однако, не сильны в экономике. «Аристократы» — выходцы из семей партийной номенклатуры, отражают интересы богатых провинций, расположенных на Восточном побережье Китая. Свою карьеру они начинали в таких сферах, как финансы, торговля, дипломатия и высокие технологии. Во взглядах двух ведущих группировок КПК существуют серьезные различия. «Популисты» призывают к борьбе с безработицей, обеспечению доступным жильем, развитию социальных программ, возрождению северо-восточных провинций, которые являются главной индустриальной базой страны. Для них сокращение социального неравенства важнее экономических успехов Китая. «Аристократы» выступают за развитие рыночной экономики, дальнейшую интеграцию страны в мировую экономическую систему. Они поддерживают частный сектор, финансовую и деловую элиту Восточного побережья и пользуются популярностью на Западе.

  Александр Терентьев

Профиль
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе