Хотят ли русские?

«ЛГ», № 39Авторы статьи «Чего не хотят русские» («ЛГ», №?40) утверждают: современные русские – это нормальный европейский народ, и желания-стремления у них самые что ни на есть европейские. Это всё историософы выдумали про какую-то там особую русскую стать: духовность там, взыскание града и всякое прочее. А на самом деле русские хотят «иметь собственность и свободно ею распоряжаться», т.е. быть нормальными буржуа, для которых главное – деньги, удобства жизни.

ПОТРЕБИТЕЛИ

Что русские хотят именно этого – не извольте сомневаться. Очень даже хотят и любят. И осваивают при случае буржуазный образ жизни преотлично. Во многом и западных учителей превосходят по части буржуазности. В Европе нормальный коттедж – ну метров 200, а то и помене, а у нас – меньше трёхсот вообще заводиться не стоит, а вообще-то пятьсот – минимум. Это скромно. А кто чуть пошире живёт – тот и на полторы тысячи квадратов размахивается. У нас в посёлке (вовсе не на Рублёвке) приличные люди строят поместья: несколько бассейнов, конюшня, охотничий домик с трофеями.


Ну это ладно, это большая буржуазия. Но и средние простые люди тоже без труда осваивают западные потребительские стандарты. И тут удаётся «догнать и перегнать». Западные поставщики моей компании в один голос отмечают: русские гораздо требовательнее к бытовым предметам, чем европейские потребители. Некоторые из моих западных поставщиков вводят дополнительный контроль качества товаров, поставляемых именно нам. То есть на других рынках – сойдёт и так, а нам – подавай отборное. Чтоб салфеточки – с наировнейшей строчкой, чтоб щётки – волосок к волоску, чтоб на швабре не дай бог какая царапинка, – всё у нас должно быть проверено и перепроверено.


Так что какое уж там взыскание града! Горнему наш народ давно предпочёл самый разнузданный консумизм (или «консумеризм» – не знаю, как лучше сказать; встречается и то, и это. Короче, то, что в Интернете называется «потреблядство»). Это, как пишут профессора Соловьи, не плохо и не хорошо, это – так. Просто факт такой, который следует принять как есть. Я и принимаю и не собираюсь русский народ за это критиковать, вовсе нет. Я – о другом.


РАБОТАТЬ – НЕОХОТА

Я о том, чем наш народ готов пожертвовать ради обретения этого самого буржуазного благополучия. «Пожертвовать», впрочем, плохое слово: вроде как я зову народ на жертвы и страдания. Скажу проще: что он готов сделать ради обретения этих самых буржуазных благ и ценностей. Ради денег, попросту говоря. Потому что ничего из ничего не родится: хочешь результата – надо чем-то пожертвовать: покоем, свободным временем, независимостью, да мало ли чем…


И вот тут открываются пейзажи прелюбопытнейшего рода («Пейзаж русской души» – Бердяева, кажется, выражение).


Винер Зомбарт (в классической книжке «Буржуа») пишет, что в Средние века люди не верили, что с помощью труда можно разбогатеть. Это было своеобразное открытие XVI века, приведшее к исступлённому трудолюбию в некоторых странах и к формированию того удивительного и неповторимого явления, называемого западным капитализмом.


У нас, похоже, это замечательное открытие так и не было сделано.


Работать – долго, трудно, напряжённо, и главное – повседневно – народ не готов и не стремится. Ну, как-то недолго поупираться и срубить бабла – это ещё ладно, а, как говорится, долго и упорно – это увольте. Принято думать обратное, но на самом деле всё обстоит именно так. Конечно, есть исключения, но погоду делают массовые процессы. А масса на труд не ориентирована. Для того чтобы кто-то приступил к труду, нужно заплатить какие-то неимоверные деньги. Люди чрезвычайно ценят своё свободное время, свой досуг, свою свободу. Барьер перед началом труда необычайно высок. Найти человека на какие-то незатейливые работы по дому и саду не так-то просто. Все няньки и домработницы в нашем посёлке – приезжие из бывших союзных республик. Местные лучше будут сидеть и жалиться друг другу на жизнь, чем возиться с чужими «сопливыми».


ЛИЧНАЯ НЕЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ

ИТАР-ТАССПомню, когда-то давно мы пытались привлечь безработных к продаже наших товаров. Это вроде как работа на себя: больше продашь – больше получишь. На интеллигентских кухнях тридцать лет назад считалось, что именно этого нашему народу не хватает для процветания – личной заинтересованности. Вот мы и пытались предлагать личную заинтересованность. Был такой «Женский деловой центр» на Автозаводской, созданный мэрией и занимавшийся психологической и какой-то ещё реабилитацией безработных и подготовкой их к работе в новых экономических условиях (это было давно, кажется, в 1999-м).


Вот вклинились мы в эту программу, проводили бесплатные тренинги продаж, приглашали попробовать свои силы в торговле. А умение продавать (неважно, что) – это базовое умение в рыночной экономике; умеющего продавать везде с руками оторвут. Так что безработным в самый раз овладеть этими навыками. Пришли безработные на тренинг, потренировались. После занятия как полагается: «Какие будут вопросы?» Вопрос был один: «У вас печать есть?» Мы в недоумении: зачем им наша печать? Оказывается, вот зачем: им нужно поставить на какой-то бумажке печать, что они прошли некое занятие, направленное на их трудоустройство, а то им не дадут пособие. Ну, приехали они к нам в офис, поставили мы им печати. Больше этих граждан мы не видели – на следующий тренинг явились другие. Я попросила свою секретаршу обзвонить тех, первых: почему не приходят. Ответ был: «Нет времени».


У безработных.


Они не хотят торговать? Это не их призвание? Вполне вероятно. Но как это узнать – не попробовав? К тому же мысли о призвании – это мысли, как ни крути, барские. Мысли сытого человека. А голодный берётся за всё, что приводит к заработку. Так вот не берётся. Лучше прозябать, перебиваться, но не выходить из зоны комфорта, выражаясь на психологическом жаргоне.


Беседую в Туле с руководительницей местной сбытовой структуры нашей компании. «Трудно, – говорит, – стало привлекать людей для работы». «А что, открылись новые предприятия, появляются рабочие места?» – интересуюсь я. «Да нет, какие там предприятия! Всё только закрывается. Просто люди приспособились». Это очень нашенское слово и стоящее за ним понятие – «приспособились». Научились жить на низких оборотах: мало зарабатывать и мало тратить. Впали в своего рода экономический анабиоз, вроде ежей и ужей.


У них нет работы? Да вот же она – приличная работа, к тому же на себя, возможности заработка не ограничены. Можно заработать много, такие люди есть, можно с ними познакомиться, поговорить, спросить о секретах их успеха. Ну и? А ничего. Массово народ ни к какому успеху не рвётся. Наши люди легко ловятся на приманку быстрого лёгкого заработка, но самостоятельная, длительная, напряжённая работа никого не пленяет. Нудьга какая-то, мы уж так как-нибудь. Вот, кстати, МММ возродилось – будем инвесторами.


ТЕРПЕТЬ ИЛИ СУЕТИТЬСЯ?

Да, народ наш готов «претерпеть» – в щедринском смысле слова (помните, Щедрин считал главным качеством глуповцев «готовность претерпеть»). У нас многие готовы жить в отвратительных бытовых условиях, десятилетиями без ремонта, но самостоятельно пошевелиться – это большая редкость. На работу приходится выгонять пинками. И я намеренно говорю о работе на себя, где человек вроде бы заинтересован больше работать и больше получать. Собственный внутренний трудовой движок у наших людей очень слабый. Не у всех, не у всех! Но в массе – слабый.

У нашей семьи есть агробизнес в Ростовской области. Там – поле непаханое (иногда в самом прямом, нефигуральном смысле). Многое можно сделать, просто руки не доходят. За всё можно взяться: и за скотоводство, и за птицеводство, да мало ли за что. Мы готовы рассмотреть любые предложения на самых разных условиях, но суть такая: мы вкладываем деньги, наш партнёр – свой труд, а доход делим по договорённости. Это труд на себя – свободный, инициативный, капиталистический – в хорошем смысле слова. Вы думаете, выстроилась очередь? Правильно думаете: не выстроилась. Но вот нашёлся один молодой человек, очень желающий заработать, и мы вместе создали внешнеторговую организацию для отправки зерна за границу. Собираем зерно у окрестных хозяйств, для которых всякая заграница – как контакт с инопланетянами, и отправляем понемногу. Создали лабораторию для анализа зерна, стараемся держать руку на пульсе зернового рынка. И всё это благодаря одному человеку, который просто захотел – и сделал. И это настолько редко, что хочется утирать слёзы умиления и говорить школьные банальности вроде: «Воля и труд человека дивные дивы творят». И ведь и впрямь творят… Но таких людей очень немного.


Именно по этой причине, вероятно, капитализм у нас никогда не удавался. Все наши модернизации – хоть при Петре, хоть при красном монархе Сталине – происходили сверху. Попросту говоря, из-под палки – вы уж извините за неполиткорректное высказывание.


Тургенев в повести «Дым» сказал: «Русские богаты терпением страдательным, а европейцы терпением деятельным». Сказано просто и верно. Прожив полжизни в Европе, он мог сравнивать. Толковая, длительная, планомерная работа – это не наше. Исступлённо вкалывать в течение небольшого срока – это да, это можно. Но толково, планомерно и повседневно, да ещё с высоким качеством – это увольте.


Обзвоните по справочнику разные конторы в 9?утра: многих вы там найдёте на рабочем месте? У нас настолько привыкли начинать рабочий день ближе к обеду, что мне иногда звонят люди между десятью и одиннадцатью и извиняются, что слишком рано беспокоят; такие у нас «обычаи делового оборота». Январско-майские каникулы у нас не меньше недели – это как отдай, а то и поболее. Многие, впрочем, утверждают, что работают до ночи. А зачем? Вечером ничего разумного всё равно сделать нельзя.


Большевики, пришедшие когда-то к власти, ощущали это дело как проблему. Недаром были всякие драконовские законы вроде уголовной ответственности за двадцатиминутное опоздание на работу или за т.н. тунеядство. Сегодня не смей никого тронуть – заклюют. Тунеядство и безделье – неотъемлемое право человека. Хотя когда-то закон о тунеядстве принёс колоссальную пользу: Бродскому создал имя, а мириадам безвестных помог не упасть на дно. Но, разумеется, закон о тунеядстве, вернее об обязательности труда, должен быть обеспечен широким развёртыванием социальных работ. А сегодня винтики государственной машины нацелены на распил и ничего масштабного организовать не в силах.


Разговоры о труде вызывают у моих собеседников неизменное раздражение и желание спорить. «Когда надо – русские люди трудятся. Ещё как!» А когда надо? Вообще-то всегда надо. Вот с этим некоторый затык у нас на Руси.

Было это неслучайно. Извест­но: у кого что болит, тот про то и говорит. Труд был всегда темой болезненной. Потому и говорили о нём много. Известный философ И. Ильин даже выразился патетически: «Спасение России в качестве труда». Я не люблю патетики, но мысль верная.


Татьяна ВОЕВОДИНА


Литературная газета


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе