Русский бунт. Часть VII

Смутное время – тема известная. Однако обычно те далекие события лишь описываются и куда реже анализируются. Да и анализ, за исключением ряда серьезных исследований, как правило, простоват и пустоват. Для кого-то достаточной причиной Смуты является тот факт, что прервалась династия Рюриковичей, а кто-то без доли сомнения все беды сваливает на интервенцию поляков. 

Люди более подготовленные, приплюсовывают к этому еще и предшествующие Смуте страшные, голодные для Руси четыре года, которые унесли полмиллиона человек. Учитывая тогдашнее население (5-7 миллионов), это катастрофа и, само собой, мощный детонатор для массовых беспорядков.

Наконец, самые начитанные ко всему прочему добавляют еще и отмену «Юрьева дня», то есть, права крестьянина на переход от одного хозяина к другому. Правда, и сами историки до сих пор не могут точно назвать дату отмены этого закона, что остался в народной памяти поговоркой: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»

Впрочем, главное, конечно, другое: отмена права крестьянина переходить хотя бы раз в год от хозяина к хозяину означала не только окончательное закабаление основной части населения Руси, но и в условиях голода 1600-1603 гг. неминуемую смерть. Четыре года подряд были неурожайными, даже в летние месяцы не прекращались заморозки. Как пишут историки: «Голодная смерть косила население по всей стране. Трупы валялись по дорогам. В городах их едва успевали вывозить в поле, где закапывали в большие ямы». До отмены Юрьева дня отчаявшийся человек мог хотя бы уйти от прижимистого хозяина, который не хотел делиться своими припасами, к более милосердному. Теперь нет.

Отсюда и первые бунты – увертюра Большой Смуты – под предводительством Хлопка Косолапа. Восстание охватило многочисленные центральные и южные уезды страны, помещиков вырезали, все, что было в закромах выгребали. Основные силы повстанцев направлялись к Москве. По распоряжению Годунова, против восставших были брошены войска. В сентябре 1603 года бунт был подавлен, предводитель тяжело ранен, схвачен и казнен.

Нередко в качестве главного виновника Смуты называют Бориса Годунова. Обвинений много. Во-первых, по одной из версий именно он Юрьев день и отменил, испугавшись того, что бациллы бунта голодные крестьяне разнесут по всей стране. Это, однако, только версия, поскольку, повторяю, и даты отмены Юрьева дня точно не знает никто. 

Во-вторых, само собой, в обвинениях присутствует убитый якобы по приказу Годунова царевич Дмитрий, хотя это лишь слухи, которые упорно распространяли его политические оппоненты. Никаких доказательств причастности царя к преступлению нет, а вот желающих избавиться от отпрыска Ивана Грозного как раз хватало: Дмитрий не раз давал примеры психического нездоровья и вздорного характера. Повторения безумств эпохи Грозного не желали многие влиятельные бояре.

В-третьих, существует мнение, что Годунов, укрепляя свою личную власть, много интриговал и нанес сильнейший удар по верхнему слою тогдашней элиты (что соответствует истине). Мысль о том, что тем самым открывается ящик Пандоры, в голову Годунову не пришла. Чистка в верхах подстегнула честолюбивые планы уже второго эшелона элиты, в том числе элиты провинциальной, дворянской. Именно эти люди во времена Смуты в борьбе за свои интересы часто использовали недовольство низов, казаков, а позже легко шли на контакты и с интервентами.

Впрочем, есть аргументы и в защиту Годунова. Именно он повелел бесплатно раздавать в Москве хлеб голодным из государственных закромов. А чтобы дать работу скопившимся в столице людям, царь развернул большое строительство: приказал снести деревянные палаты Ивана Грозного в Кремле и возвести каменные. Все эти решения, правда, дали неоднозначный результат: в Москву отовсюду потянулся голодающий люд, из-за чего в городе создалась взрывоопасная атмосфера. Ну, а идея закупать хлеб в отдаленных, относительно благополучных уездах и раздавать хлеб не только в столице, но и в провинции пришла Годунову в голову слишком поздно. По стране уже колесили многочисленные банды, грабившие и убивавшие всех подряд.

После смерти Годунова дела пошли и вовсе плохо.

Смутное время ХVII века было периодом, как верно ставят диагноз многие историки, «комплексного кризиса общества: социально-экономического, политического, духовно-идеологического». Можно ту же мысль выразить и не столь сухо, как это сделал, например, Василий Ключевский: «Когда подданные, связанные с правительством идеей государственного блага, становятся недовольны правящей властью, видя, что она не охраняет этого блага, они восстают против нее».

Вот и восстали. Самодержавное государственное устройство Руси под воздействием ряда неудачно совпавших факторов начало разваливаться, наглядно демонстрируя свой гнилой фундамент. Причем, без всякого вмешательства извне. Поляки со своими Лжедмитриями и шведы, которые оккупировали Новгород, лишь воспользовались ситуацией. Главной причиной Смуты были пороки самого самодержавия. По сути, Смута была первым сигналом-предупреждением, направленным как современникам, так и потомкам. Сигнал, который, по большому счету так и не был услышан.

Были ли здесь хотя бы единичные исключения? Были. Но их действительно можно пересчитать по пальцам. За конституционную монархию (плюс гарантии православию), выступала, скажем, на переговорах с поляками делегация русских, которая, ради восстановления порядка, была готова признать власть Варшавы. Значит, слово «конституция» представляла для них уже определенную ценность.

Или восстание Болотникова. Как пишет историк Сергей Платонов, большой специалист как раз по истории смутного времени: «Иван Болотников стал знаменит… тем, что первый поставил целью не только политический переворот – свержение боярского правительства Шуйского, – но и переворот общественный – низвержение крепостного строя. Звал он в поход на Москву для восстановления царя Дмитрия, которого у него не было, но возбуждал к действиям вообще против действующих классов». Кстати, это было написано задолго до революции 1917 года.

Впрочем, у версии Платонова есть и свои критики, считающие, что цель Болотникова была куда скромнее: посадить на трон «крестьянского царя», который бы реально беспокоился о народном благе.

Там же у Платонова речь идет и о рязанском восстании. Здесь, как пишет историк, «были недовольны олигархическим правительством московских «бояр», потому что оно давало торжество родословному началу и тем самым закрывало дорогу к широкой карьере людям не своего «высокородного круга». За этими словами легко прочитываются требования той самой провинциальной элиты - дворянства, о которой и шла речь выше. И эти бунтари вовсе не стремились к отмене самодержавия, а лишь желали, чтобы у трона нашлось место и для них.

В XX веке «крестьянской революцией» Смута пробыла относительно короткий период во времена безраздельного господства в исторической науке советского академика Покровского. Откорректировал академика сам Сталин. В разговоре с немецким писателем Эмилем Людвигом в 1931 году, вождь, говоря о тех временах, помянул восстание Болотникова, но не стал вслед за Покровским рассуждать о крестьянской революции. Более того, не упомянул даже самого слова «Смута», что внимательные товарищи тут же и подметили. С тех пор (и надолго) из учебников истории Смута исчезла вообще, вернее, вся она свелась лишь к благожелательному описанию восстания Болотникова. То, что Болотников являлся креатурой поляков, ни Сталина, ни, тем более, составителей учебников не смутило. 

А вот приписывать Смуте характер революции действительно не стоит, здесь с Иосифом Виссарионовичем, можно согласиться. Хотя бы потому, что за исключением Болотникова (да и то лишь в версии Платонова) вся эта бесконечная череда разнообразных и разноречивых бунтов проходила без малейшего осознания того, что в политическом устройстве государства надо хоть что-то всерьез поменять.

Приведу отрывок из Соловьева, который прекрасно иллюстрирует, кто «делал революцию» смутного времени. «Казакам понравились самозванцы: в Астрахани объявился царевич Август, потом князь Иван, сказался сыном Грозного, там же явился третий царевич, Лаврентий, сказался внуком Грозного от царевича Ивана; в степных юртах явились: царевич Федор, царевич Клементий, царевич Савелий, царевич Семен, царевич Василий, царевич Ерошка, царевич Гаврилка, царевич Мартынка – все сыновья царя Феодора Иоанновича». И это, не говоря уже о примерно тридцати мелких Лжедмитриях. То есть, мошенников смутное время породило в немыслимом количестве, а вот государственных реформаторов ни единого.

У крестьян двигателем бунта чаще всего были голод и месть за кабалу и унижения. Впрочем, был, конечно, и другой могучий двигатель - жажда власти и наживы. Под эту категорию попадают многие казацкие атаманы, хитроумный лицемер царь Василий Шуйский, Лжедмитрий № 1 и его последователь «тушинский вор». Плюс, разумеется, множество честолюбивых, но бессовестных бояр и дворян. Именно жажда власти и денег втягивала подобных персонажей в броуновское движение смутного времени.

Довольно долго вполне очевидные политические задачи стояли лишь перед интервентами, но не перед русскими. И лишь на самом последнем этапе смутного времени у наших предков в этом безумном хаосе самоуничтожения постепенно зародилась, наконец, важнейшая политическая задача - выживания нации в рамках независимого государства. Ее и реализовали те, кто сначала пришел в народное ополчение и изгнал из Москвы интервентов, а затем избрал нового царя.

По горькому замечанию одного историка, лучшими учителями для русских в смутное время оказались казаки, да отряды поляков. Первые безнаказанно измывались над русским обывателем. А вторые не только грабили русский народ, но и глумились над его святынями, православной верой - едва ли не последней связующей русских людей нитью. Не трудно представить, что чувствовал верующий человек, когда, скажем, поляки на его глазах – это реальное свидетельство очевидцев из XVII века – веселясь, раздирали на портянки архиерейские одежды.

Других идей, кроме монархических, на выборах, что подвели черту под смутными временами, не было. Избиратели усердно молились, надеясь на Господа и на то, что, авось, повезет с новым царем. А уж к доброму царю-батюшке и спасителю, полагали избиратели, приложится и все остальное, о чем мечталось. Сытная жизнь, порядок…

Сколько времени прошло с тех пор? А голосуем мы все так же.

Изменилась ли Россия после Смуты? Безусловно. И во многом. А вот политически - не принципиально. Здесь я согласен с выводом Платонова: «Смута не изменила общественного строя Москвы, но она переместила в нем центр тяжести с боярства на дворянство. Произошла смена господствующего класса, и новый господствующий класс сохранил на будущее время за собой и право на крестьянский и холопий труд, и право на придворную и служебную карьеру».

То есть, Смута привела к перемещениям наверху, оставив при этом без изменения тяжкое положение низов. Следовательно, бунты русскому обществу гарантировались и в дальнейшем. «Тут, - как говорится, - и к гадалке не ходи».

Извлекла ли новая династия, хоть какие-то уроки из Смутного времени? Некоторые из государей - да. О чем свидетельствует пример царя-реформатора Александра II. Не только отменившего крепостное право, но и осуществившего немало других преобразований, которые пошли на пользу не только государству, но и простому человеку. Недаром после его убийства народ по копеечке собрал деньги на храм в Петербурге. Что и сегодня стоит на месте гибели Царя-Освободителя.

Но в целом новая династия лишь продолжила прежнюю самодержавную линию, расширяла государство, укрепляла в меру своих способностей - выражаясь современным языком - властную вертикаль, но, не обращала внимания, ни на собственных подданных, ни на меняющийся вокруг мир.

Петр Романов

РИА Новости
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе