Аркадий Аверченко: юмор, несовместимый с жизнью

В дореволюционной России было два короля юмора Чехов и Аверченко. 
Первый стал всемирно известным, на века. Второй забыт. Незаслуженно.

А ведь в свое время вся империя покатывалась, хватаясь за бока, когда читала его уморительные рассказы, а аудитории его журнала «Сатирикон» могут позавидовать самые «продвинутые» журналы современности… 



Происхождение

Ученые сделали много для того, чтобы объяснить необъяснимое – природу таланта. Какие особенности анатомии, психофизиологии отвечают за математический талант, из каких «деталей» он складывается, более-менее ясно. А вот откуда берется чувство юмора? Ведь это больше, чем привычка раскидываться шуточками. Это способность моментально дать происшествию точную оценку, которая удивит, позабавит, запомнится. Это больше, чем умение приклеить к ситуации комментарий, построенный на простейшем каламбуре. Это способность выявить смешную суть. Юмор – это постоянное актерство, это умение быть героем и одновременно его отражением в кривом зеркале.

Самым настоящим талантом был наделен великолепный Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881 — 1925) – писатель, журналист, драматург. Он не просто острил, а мыслил юмористически. Видел трогательный юмор в поступках детей, выворачивал наизнанку серьезность и амбициозность взрослых людей. Ему самому было скучно жить и писать серьезно.

В предисловии к сборнику рассказов Аверченко «Кривые углы» Павел Горелов предупреждает читателя: «Перед нами – по масштабам русской классики – писатель достаточно скромного дарования». Правда, П. Горелов спешит обнадежить нас: «но дарования вполне подлинного, оригинального и неповторимого».
 
Но серьезность не является главным требованием при получении достойной характеристики в мире искусства. Чарли Чаплин, кажется, не играл Гамлета или Андрея Болконского, а стал великим. Да и Аверченко – совсем не шуткарь, которому заказано место в настоящей литературе. Остроумие, многогранный юмор помогают ему рассказать о чьей-то боли, настоящих слезах.

Вспоминаются россыпи юмористических диалогов, комических и псевдокомических ситуаций в сочинениях Булгакова. Это не помешало стать писателю настоящим классиком. Может быть, все определяет сам образ, имидж автора, стиль его жизни?


Аверченко был несерьезен. Энергичный, деятельный, он уже тогда, в первом десятилетии ХХ века знал толк в пиаре. Понимал, что скандалы, которые начинались после публикации в журнале «Сатирикон» стихов Маяковского, только помогут изданию. Кстати, для «Сатирикона», в котором Аверченко много лет был редактором, писали Саша Черный, О. Мандельштам, А. Куприн, А. Грин.


Похоже, что темперамент и яркая харизма помешали вхождению Аверченко в классику. Может, туда не пускают с улыбкой?


Аркадий Аверченко


Есть еще предположение, что на классиков он не похож из-за стиля работы – быстрого, энергичного, жизнерадостного. Он мог остановить мгновенье не потому, что оно прекрасно, а потому, что оно по-детски забавно, наивно. Классик сразу прошел бы дальше, превратив мгновенье в крохотный элемент будущего большого сочинения. А вот Аверченко так и стоит за забором, слушая, как вор Мишка отвечает на серьезные вопросы шестилетней Верочки.

Я бы пригласила Аверченко в пантеон классиков уже за то, что его рассказы интонационны. Читаешь их и видишь героев, слышишь незамысловатые или очень весомые реплики, замечаешь особенности их речи, придыхание, чувствуешь темп фразы.

Но, пожалуй, Аверченко сам бы отказался от приглашения в литературную классику. Может быть, он чувствовал себя «слишком журналистом» для этого? Но где было бы Аркадию Аверченко уютно, так это в кино. Его рассказы превращаются в сценарии буквально легким движением руки.



Кубарем…

До того как стать «королем юмора», «белогвардейцем» и просто редактором литературных журналов, Аркадий Аверченко успел повидать жизнь – и не из окна редакционного кабинета.

Он родился в Севастополе в семье не очень удачливого предпринимателя. Недостаток деловой хватки у отца «компенсировался» блеском его авантюрных, фантастических и абсолютно провальных идей по развитию дела, по умножению капитала. В пятнадцать лет юный Аверченко поступает на службу: он становится младшим писцом в транспортной конторе. Вскоре уезжает далеко от дома, устроившись, по совету отца, конторщиком на угольные рудники. Три года Аркадий жил в довольно хмурой местности. Как он напишет позже, разница между временами года там определялась уровнем грязи: осенью выше колена, зимой, весной, летом – ниже.

В 1900 году будущий писатель перебрался в Харьков. Именно там и началась его настоящая – литературная! – жизнь. В 1903 году в газете «Южный край» был напечатан рассказ Аркадия Аверченко «Как мне пришлось застраховать жизнь». Далее его литературная карьера развивается феерически, пожалуй, даже вихреобразно. В 1907 году он приезжает в Петербург и вскоре становится редактором журнала «Сатирикон».


Фото: pinterest.com


Первые сборники рассказов Аверченко публика встречает с восторгом. Проходит всего лишь 10 лет после его первой публикации в харьковской  газете, а он уже заслуженно носит титул короля смеха, критики видят в нем «русского Твена». Появляются и моментально расходятся все новые сборники рассказов, старые – переиздаются. Он пишет и о заурядных случаях из жизни заурядных людей – пишет блестяще, свежо. Откликается на всеобщее увлечение оккультизмом, на эпатирующие образцы «модернистского» искусства, на историко-политические виражи.


Все было бы хорошо, но Россию потрясла Февральская революция, а затем – сокрушительная Октябрьская. Аверченко не был потомственным дворянином, никто из его близких не пострадал от рук новой власти. Принять революцию ему мешал только здравый смысл.


Вскоре после закрытия «Сатирикона», осенью 1918 года Аркадий Аверченко отправляется на юг. Он сотрудничает с местным изданиями, пишет для театра. В 1920 году писатель уезжает из страны. Начинается новый период жизни, который сам Аверченко назвал «кубарем по заграницам». Более-менее постоянным был его пражский адрес. Там он живет с 1922 года, совершая творческие поездки по европейским странам. Он пишет – много, интересно и хорошо. Но тоска по России была страшной. О том, что произошло с его родиной, он пытался говорить с иронией, но она была такой горькой, такой отчаянной.

В 1921 году он напишет:

«Когда я начинаю думать о старой, канувшей в вечность России, то меня больше всего умиляет одна вещь: до чего это была богатая, изобильная, роскошная страна, если последних три года повального, всеобщего, равного, тайного и явного грабежа все-таки не могут истощить всех накопленных старой Россией богатств».


Фото: forum.faleristika.info


Вы не поверите, но острые – во всех смыслах – рассказы, вошедшие в сборник «Дюжина ножей в спину революции», были прочитаны Лениным. Он даже написал весьма выразительную рецензию. Приведу буквально несколько строк:

«Это — книжка озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко. <…> Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки. <…> Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять».

Интересно, какого мнения был сам Аверченко о реакции Ленина?

А открывается сам сборник попыткой определить суть революции:


«Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, — разве это революция? <…> Рождение революции прекрасно, как появление на свет ребенка. <…> Но когда ребенку уже четвертый год, а он торчит в той же колыбельке, <…> когда он четвертый год лепечет те же невнятные, невразумительные слова, вроде: «совнархоз», «уеземельком», «совбур» и «реввоенком» — так это уже не умилительный, ласкающий глаз младенец, а, простите меня, довольно порядочный детина, впавший в тихий идиотизм».


Аркадий Аверченко, 1913 год. 
Фото: wikiwand.com


Заграница спасла Аверченко от мрака революции, но чужая земля так и не стала для Аверченко местом счастья, уюта, спокойствия. Жизнь писателя оборвалась 12 марта 1925 года. Его здоровье резко ухудшилось после операции, он умер в пражской больнице.

В завершении немного отвлекусь от темы. Знакомя школьников с биографией Сергея Рахманинова, я зачем-то спросила: «Как вы думаете, почему, уехав из России, он много лет ничего не писал?» Одна девица предположила: «Может, бумаги не было?..»

Так вот, и бумага была у Аверченко, и читатели, и заказы, а главного или, как он говорил, «настоящего» в последние годы — не было. Уже не было старой, канувшей в вечность России.
Автор
Алевтина Бояринцева
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе