Большинство авторов так излагает материал, что ответственность за развязанное противостояние приблизительно поровну делится между СССР и США. Вот самое типичное освещение темы в учебном пособии.
Виноваты, дескать, все стороны. Уинстон Черчилль отгораживался железным занавесом, Соединённые Штаты с явно немирными целями создавали НАТО, Никита Сергеевич Хрущёв в рамках «разрядки» спрашивал у западных лидеров, знают ли они, сколько понадобится ядерных боеголовок для полного уничтожения их стран и т.д.
Всё так. Однако подобное коллекционирование бессистемных фактов о равной ответственности сторон маскирует совершенно однозначную реальность первых послевоенных десятилетий. А она заключается в том, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не хотел противостояния с Соединёнными Штатами.
Почему СССР хотел мира: наши пять причин
Во-первых, наша страна чисто биологически нуждалась в мирном развитии как минимум на протяжении нескольких десятилетий. Европейская часть СССР лежала в руинах, а молодое поколение — как раз те, кому предстояло поднять страну, — утрачено. Всем известная советская песня про девчат, которые стоят в сторонке из-за печальной статистики (на десять девчонок приходится девять ребят) даже близко не подходила к реальным масштабам катастрофы. После войны свободных мужчин не было вообще. И это стало проблемой не только для демографии, но и для экономики, которой не хватало рабочих рук.
Во-вторых, Соединённые Штаты обладали монополией на ядерное оружие. Мало изменилась ситуация и после 1949 года, когда СССР провёл испытание атомной бомбы. Мы всё равно не имели достаточно эффективных средств доставки, чтобы пробиться сквозь противовоздушную оборону потенциального противника. Запуск советского спутника (то есть демонстрация возможностей баллистической ракеты) в 1957 году знаменовал первые шаги по достижению паритета. Лишь первые шаги! Равенство ядерных потенциалов было достигнуто только в 70-е годы.
В-третьих, с точки зрения марксистской идеологии торжество коммунизма на всей планете никогда не связывалось с военной победой над блоком западных держав. Наша доктрина исходила из внутренних предпосылок для революции. Мы считали, что Европа и США должны «дозреть» до социализма.
В-четвёртых, завоевание Соединённых Штатов Америки Советским Союзом было невозможным даже теоретически. У нас не было для этого технических средств, и наша страна не пыталась их создать. Что же касается ядерного удара, то его возможность рассматривалась в одном исключительном случае — как ответ на аналогичные действия противника. Превентивная война против США никогда не планировалась советским Генштабом. Тогда как подобных проектов у бывших наших союзников по антигитлеровской коалиции было более чем достаточно. Начиная с операции «Немыслимое» 1945 года, планы бомбардировок советских городов или прямого вторжения на территорию СССР разрабатывались с периодичностью раз в несколько лет.
В-пятых, после окончания Второй мировой советские люди испытывали искреннюю благодарность к союзникам. Дежурные разоблачения планов «коварных империалистов» воспринимались не всерьёз. Так, пропаганда. В самые острые моменты холодной войны в советском народе не было ненависти к американцам. Настоящая ненависть к Западу начала пробуждаться только сейчас (точнее, десятилетие или полтора назад), когда стал понятен обман 1991 года.
Зачем США спровоцировали начало «холодной войны»: их пять причин
Во-первых, «железный занавес» от Балтики до Адриатики был необходим для политической изоляции Западной Европы от советского влияния. В странах Европы после войны было почти 5 миллионов членов коммунистической партии. Всё шло к тому, что левые возьмут власть законным путём. Кроме того, что СССР после победы над фашизмом обладал колоссальным моральным авторитетом, советский пример СССР был притягательным на Западе, как альтернатива духовному закату капиталистической Европы. Вашингтон успешно сыграл на страхе перед мифическим «красным вторжением». Культивировался миф, что СССР, будучи не в силах дотянуться до США своим ядерным оружием, по полной отыграется на американских союзниках в Европе. Именно с тех пор у Западной Европы сформировался комплекс маленькой девочки, оказавшейся в заложниках у двух бандитов, которые выясняют отношения между собой. Похоже, этот комплекс не преодолён и до сегодняшнего дня.
Во-вторых, холодная война стала удобным поводом закрыть глаза на социальные проблемы западного общества и сплотиться вокруг правительства. Пропаганда изображала коммунизм такими чёрными красками, что американцы, попавшие в СССР, испытывали даже больший шок, нежели советские люди, побывавшие за границей. Наши соотечественники как раз достаточно реалистично представляли жизнь на Западе. И товарное изобилие Европы или США не было для них большим сюрпризом. Тогда как американцы были уверены, что здесь ад. Люди чуть старше сорока хорошо помнят Саманту Смит — девочку из штата Мэн, которая написала письмо Юрию Андропову и после этого была приглашена в нашу страну с туристическим визитом. Больше всего её поразило, что «они такие же люди, как и мы».
В-третьих, навязанная нам гонка вооружений изматывала СССР в намного большей степени, нежели США. В Вашингтоне это прекрасно понимали, ведь уровень развития экономик обеих стран во второй половине 40-х годов был просто несопоставим. Точно так же, как и научный потенциал или квалификация кадров. На военные расходы Советский Союз тратил 15% ВВП в начале 50-х и 7–8% в 70-е годы. Это немалые цифры, если учесть, что ресурсы (и люди!) отвлекались с других направлений, недофинансировались остальные сферы жизни общества. Именно для этого Соединённые Штаты и вели постоянную игру на грани применения вооружённых сил. Советский Союз, опасаясь начала конфликта, просто не мог пойти на сокращение военных расходов. Именно для этого американские пилоты-разведчики демонстративно бороздили советское воздушное пространство. Чтобы в СССР острее ощущали собственную уязвимость. В частности, полёты продолжались до 1960 года, когда над Свердловском всё-таки удалось сбить самолёт Фрэнсиса Пауэрса. До этого американские самолёты не могли «достать» ни системы ПВО, ни советские перехватчики.
В-четвёртых, идеологический раскол по всему миру ставил СССР в заведомо проигрышное положение. Ведь блок социалистических держав был в меньшинстве. Советский Союз терял возможность маневрировать между капиталистическими странами и союзами, как это успешно делалось в 30-е годы. Нам не нужен был двуполярный мир, наоборот, планета с несколькими центрами силы для СССР была более предпочтительна. Все без исключения советские лидеры выступали с инициативами мирного сосуществования социализма и капитализма, стремились смягчить остроту идеологических расхождений. Наоборот, США начинали противостояние в духе последней битвы Добра со Злом. Неслучайно со второй половины 40-х годов начинается раскрутка малоизвестного ранее критика советского строя Джорджа Оруэлла. Раньше его писательский талант давила британская цензура. Он обращался в более чем два десятка издательств — безрезультатно. Однако в 1946 году словами Оруэлла заговорил сам Уинстон Черчилль. Термин «холодная война» — это тоже оттуда. Роман Оруэлла «1984» стал антисоветским катехизисом. Даже сейчас, когда после падения СССР выросло целое поколение, каждый пятый американец утверждает, что читал «1984» хотя бы один раз.
В-пятых, военное руководство США всегда было убеждено в своей способности одержать победу над СССР. И эта убеждённость сохранялась даже тогда, когда соотношение сил начало меняться. По пропаганде «красной угрозы» может создаться впечатление, что США были чуть ли не парализованы страхом. На самом деле это картинка для плебса. Нагнетание истерии служило для того, чтобы в случае начала войны оправдать уничтожение сотен миллионов мирных советских граждан. Мы их убьём, чтобы они не убили вас. Напротив, СССР в своей внутренней пропаганде никогда не опускался до запугивания собственного населения. Всегда говорилось, что Советская Армия сможет защитить страну, что будет мир, что люди доброй воли всё равно победят и т.д.
Увы, наша абсолютно надёжная защита от холодной и всех прочих форм войны оказалась иллюзией. Советский Союз смог выровнять отставание по многим позициям, однако в конечном счёте всё равно потерпел поражение. Возможно, для учебника это сожаление будет не совсем уместным. Однако вопросы по поводу ответственности за холодную войну — это точно не к нам. Не мы её начали, не мы держали весь мир на грани ядерной катастрофы и не мы, в конце концов, получали с неё профит. Тут история выглядит совершенно однозначно.
Валентин Жаронкин, Обозреватель
Родился в 1980 году в городе Сумы. Журналист. Историк, учился в Киево-Могилянской Академии.
Однако