«Положительного героя решил убить» Письма Василия Аксенова Евгении Гинзбург из книги «Ловите голубиную почту»

В сентябре в Редакции Елены Шубиной издательства АСТ выходит книга «Ловите голубиную почту», в которую вошла переписка Василия Аксенова с родителями Евгенией Гинзбург и Павлом Аксеновым, а также друзьями — Булатом Окуджавой, Беллой Ахмадулиной, Фазилем Искандером, Иосифом Бродским и многими другими. 
«Медуза» с разрешения издательства публикует несколько писем Аксенова матери конца 1950-х годов. В них начинающий писатель рассказывает о своих дебютных работах, о том, как мотается по издательствам и работает в туберкулезной больнице.



Василий Аксенов — Евгении Гинзбург

Москва. 7 декабря 1958 г.

Дорогая мамочка!

Долго не отвечал на твое письмо — работы по горло. Сейчас мне временно прибавили 0,5 ставки, работаю до 6 часов вечера в очень напряженном темпе. Устаю.

Постепенно наступает разочарование. Как-никак работа все-таки целиком бумажная. Единственная отдушина, это поездки по области, но сейчас, зимой, это тоже не очень приятное занятие. Относятся здесь ко мне неплохо, но живым словом перекинуться не с кем — врачи все пожилые, погрязшие в своих делах.

Все свободное время отдаю писанию. За последнее время написал 2 больших рассказа и 1 маленький. Если твое положение в литературном мире Львова так прочно, может быть, ты сможешь пристроить какой-нибудь мой опус? Тема самая злободневная. Я тогда тебе его перешлю.

Из Ростова и Ленинграда ни ответа, ни привета. Видимо, не понравился нагловатый тон моих сопроводительных записок. Раньше хоть отвечали вежливым отказом.

В День поэзии ходили с Кирой по книжным магазинам. Впечатление самое негативное. День этот проходил в атмосфере невероятной скуки и казенщины. Публика тихо стояла в очереди за автографами, так же, как стоят за яйцами. Организаторы даже не удосужились сообщить, кто где выступает. Мне очень хотелось поглядеть и, может быть, поговорить с Мартыновым, но только к концу дня узнали, что он выступает где-то у черта на куличиках. <…>

Что новенького у вас, как здоровье твое и А. Я.? Как новая квартира? Разделились ли? Получили ли ордер? Что нового в литературных делах? <…>

У меня сейчас «Размышления о кино» Рене Клера. Написано в любопытной форме дискуссии Р. Клера 1950 г. и Р. Клера 20-х годов. Что необычно для нас — не навязывает своего мнения, а дает возможность читателю самому пораскинуть мозгами.

Целую.

Твой сын.

Привет и поцелуи от Киры



Василий Аксенов — Евгении Гинзбург

Москва. Март (?) 1959 г.

Дорогая мамочка!

Как вы отдыхаете? Как устроились в санатории? Какая стоит погода? Работаешь ли ты над повестью и как далеко подвинулась? Я потихоньку катаю свою «большую вещь». Конечно, от своих намерений, о которых я тебе говорил, я почти отказался. Не по плечу этот опасный груз. Проблемы буду ставить в морально-этическом плане.

Ужасно страдаю от недостатка времени. Работа выжимает слишком много соков и с каждым днем становится все нуднее. Может быть потому, что за окнами все чаще появляется солнце? Если бы не было поездок, можно было бы очень запросто заделаться настоящим Акакием Акакиевичем, делопроизводителем. В поездках же я себя чувствую чиновником по особым поручениям, дышу свежим воздухом, наблюдаю происшествия, вообще живу.

Вчера звонила Озерова из «Юности». Сообщила, что из тех двух рассказов, которые я им отнес в последний раз, они один берут (тот, что про продавщицу), и попросила принести мою фотокарточку. Жду не дождусь июня.

Да неужели это сбудется? Никак не могу поверить и не поверю, пока не ощущу в руке липкие купюры гонорара.

На днях ходил в журнал «Москва». Опять же по рекомендации В. М. Журнал, как говорят, прогорает, но пытается оживить работу, привлекая молодых. Мне предложили написать какие-нибудь лирические новеллы для подборки «Прогулки по Москве». Для того, чтобы составить обо мне представление, взяли мои зарисовки, помнишь, «улицы, площади, перекрестки…». Я заранее уверен, что они им не понравятся, т. ч. вряд ли что-нибудь из этого выйдет.

В отдел прозы «Москвы» я отдал рассказ о немецком моряке. Как видишь, продолжаю нахально лезть в литературу.

Ни о чем другом, о медицине, научной деятельности сейчас думать не могу. Рискованная игра, но интересная.

Подробно опиши ваше лечение в Крыму. Когда собираешься снова быть в Москве? Тонька скоро без тебя совсем одичает. Как у нее в школе?

Жду писем. Привет и поцелуй от Киры. От бабушки тоже. Крепко тебя целую,

Мамочка.

Твой сын



Василий Аксенов — Евгении Гинзбург

Москва. 25 апреля 1959 г.




Дорогая мамочка!

Очень долго не писал — поверишь ли, совершенно нет времени. Очень много работаю и на службе и дома. Получила ли ты лекарство? Я послал его сразу же после получения твоего письма <…>. Когда ты собираешься ехать к Мандельштаму [по всей видимости, врачу — прим. редакции]? Поедешь прямым или через Москву? На обратном пути, конечно, будешь в Москве. Ответил ли тебе Злобин относительно повести? Как реагировали из Казани?

Я тебе еще не сообщал о встрече, которая у меня состоялась с В. П. Катаевым. Дело было еще в марте. Я болел гриппом после того, как целую ночь стоял на стадионе в очереди на американский балет. Вдруг звонок из «Юности» — Катаев просит прибыть для переговоров.

Оказалось, что произошло следующее. Шеф пришел утром в журнал с новой идеей (говорят, это с ним часто случается) — роман с научной медицинской проблемой, с элементами фантастики, лирики и т. д.

— Есть среди авторов врачи? — спросил он. Ему сказали мою фамилию. Он вспомнил, сказал, что этот подходит, и потребовал к себе. Ну, я, конечно, прискакал рысью, невзирая на температуру. И вот собрались они в главном кабинете — Катаев, Железнов, Преображенский, зам. гл. редактора, и Озерова — и давай меня пужать и соблазнять. Катаев был весьма любезен, хохмил, предложил почитать «Жизнь пчел» Метерлинка, сказав, что это приблизительно в таком духе, в каком ему хотелось бы видеть роман.

— Понимаете, я знаю, что хочу, но сказать не могу, как собака.

Потом он много распространялся о таинственном характере многих бытовых явлений и в довершение сказал, что они переросли детектив и хотят поднять проблему борьбы за жизнь людей.

Я сказал, что сейчас пишу повесть, а после с удовольствием возьмусь за эту тему. На этом я закончил разговор.

Повесть продвигается медленно. Писать удается в среднем не больше 1–1,5 часов в сутки. К тому же на работе у меня сейчас очень напряженно. 6-го мая я должен делать доклад на областной конференции. Поднимаю громадный статистический материал, рисую диаграммы и таблицы. Объявили благодарность к 1-му мая. Ценят.

Все же написал пять глав. Каждая примерно размером на печатный лист. Написанное нравится мне и Кирке, может быть, потому, что там многое напоминает нашу жизнь в порту и в Вознесенье. Затрагиваю я там сложную проблематику и временами прихожу в ужас, думаю, что не удастся выбраться с честью и придется упрощать.

Кира сдала экзамен по стилистике. Теперь в мае ей предстоит защита диплома, а в июне госэкзамен. <…>

Дорогая мамочка, поздравляю тебя от себя, от Киры и от Беллы Павловны всех вас с 1-м Маем.

Крепко тебя целую.

Твой сын.



Василий Аксенов — Евгении Гинзбург

Москва. Конец мая 1959 г.

Дорогая мамочка!

Как всегда задержался с ответом и как всегда, извиняюсь. Как у вас дела? Как ты себя чувствуешь? Май истекает, следовательно, Мандельштам был во Львове? Или ты ездила в Ленинград? Ведь в мае срок контроля. Прошу тебя срочно написать мне об этом. Как себя чувствует Антон Яковлевич? Как школьные дела Антонины? Каково дальнейшее движение твоей повести? Не так давно был в «Юности» и зашел вторично познакомиться с И. А. Питляр. Она сказала мне, что состоит с тобой в активной переписке относительно рукописи и собирается предложить ее в какое-нибудь издательство. Что тебе ответили из Казани? Между прочим, Померанцев считает, что Злобин вряд ли сможет помочь. Он говорит, что в соответствующих кругах к Злобину не очень-то хорошо относятся.

Не знаю, может быть, он и ошибается. Хорошо было бы тебе познакомиться с Померанцевым, когда ты вновь будешь в Москве. Он очень приятный человек и может помочь добрым и дельным советом.

Кажется, я уже писал тебе, что в 6-м номере мои рассказы не пойдут. Как мне объяснили, номер этот, задуманный как молодежный, распался в связи с тем, что Катаев зарезал повесть (стержень этого номера). Рассказы должны пойти или в 7-м или в 8-м номере. Во всяком случае я уже отнес туда свое фото и автобиографию. Хочется верить, что это будет. Не знаю, какой им смысл водить меня за нос. Тем более, они интересуются повестью, а также все время спрашивают, собираюсь ли я выполнять катаевский заказ. Повесть двинул вперед — закончил вчерне седьмую главу. Всего будет 12 глав. Объем листов 10–11. Постепенно вырисовывается архитектура. Сюжет идет по двум линиям, плетется, как веревка. В конце узел. Положительного героя решил убить.

Совсем недавно решил пустить философскую струю, этакий солипсизм, который, конечно, будет развенчан. Мне кажется, что это стоит сделать, ибо с этой точки зрения взгляд на смысл жизни давно не освещался, и неплохо было бы об этом напомнить нашим бодрячкам. Не знаю, как это все у меня получится. Хватит ли слов и сил?

На работе у меня все по-старому. В начале марта делал доклад на областной конференции. Прошло довольно сносно. Все-таки с осени я думаю обязательно переходить на лечебную работу. Надоело заниматься с бумажками.

Единственная приятная сторона в этой работе — разъезды. Недавно ездил в Волоколамск и любовался потрясающими лесами и рельефами. Теперь, после года жизни в Москве, я стал особенно остро чувствовать природу. Раньше я совершенно не замечал природы и считал, что высшая красота заключена в урбанистическом пейзаже. Даже стихи писал об этом. Теперь мне город надоел.

Книжек совершенно не читаю, т. к. в связи с писанием совсем нет времени. При дальнейшей моей литературной работе есть возможность умственно деградировать.

<…>

Мамочка, жду от тебя писем. Крепко целую. Привет и поцелуй от Киры.

Твой сын.


Евгения Гинзбург
Фото: Александр Лесс / ТАСС


Василий Аксенов — Евгении Гинзбург

Москва. 7 июля 1959 г.

Дорогая мамочка!

<…> Как вы отдыхаете в Карпатах? Поправляется ли Антон Яковлевич? Как ты себя чувствуешь, и какие у тебя планы относительно повторного свидания с Мандельштамом? Какие у вас планы на август? <…>

Мамочка, сегодня у меня большой день. Открываю утром «Литературку» и в подборке «Журналы в июле» читаю: «с двумя первыми рассказами „Наша Вера Ивановна“ и „Асфальтовые дороги“ выступит врач В. Аксенов».

К счастью, я был один в кабинете и мог беспрепятственно прыгать и бормотать что-то идиотское. Дело в том, что я никак не мог поверить, что появлюсь на свет Божий, даже тогда, когда в начале июня читал верстку и рассматривал иллюстрации. Но теперь, кажется, дело верное. А вдруг сгорит? А вдруг…?

Вот такие у нас новости. Жду с томлением гонорара. Читаю сейчас Паустовского «Время больших ожиданий». Ты, конечно, читала? Кроме того, прочитал недавно изумительную книжку Сарояна «Приключения Весли Джексона». Интересно бы узнать твое мнение о ней.

Почти совсем сейчас не пишу, а все потому, что осадили друзья. Зимой мы были совершенно одни, а тут повалили казанцы и ленинградцы — Марик, Валерка, Борис. После сдачи Киркой последнего экзамена (а сдала она все на четверки) шумно развлекались.

На работе по-прежнему изнемогаю до 6 вечера. Сейчас опять замещаю одного консультанта — консультирую подростков. Несколько раз летал в дальние районы области на самолетах санитарной авиации. Великолепное ощущение испытываешь во время полета на этих маленьких самолетах. <…>

Мамочка, на этом я кончаю и жду от тебя писем.

Привет тебе от Берты Ионовны и бабушки. Привет и поцелуй от Киры.

Целую.

Твой сын.
Автор
MEDUZA
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе