Ярстарости: Алексей Маланов – от «уголка» до «огненного тарана»

Это случилось в последние недели героической обороны Одессы. 
Утром 4 октября 1941 года восьмёрка советских истребителей И-16 атаковала позиции немецко-румынских войск в районе села Дальник.

Огнём зенитной артиллерии противника был подбит самолёт старшего лейтенанта Алексея Маланова. Раненый лётчик совершил так называемый «огненный таран», направив падающую машину на колонну румынской кавалерии. Погибшему было 24 года.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1942 года старшему лейтенанту Маланову Алексею Алексеевичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.


Его военная биография оказалась короткой, но яркой. Свой первый боевой вылет Алексей Маланов совершил в первый день Великой Отечественной. 22 июня 1941 года он поднялся в небо на защиту Одесского порта. К началу октября на счету Маланова было более полутора сотен боевых вылетов, два сбитых немецких самолёта. В одном из боёв он получил ранение, но продолжал воевать.

В начале августа Алексея Маланова назначили заместителем командира эскадрильи. В том же месяце лётчик был представлен к награждению орденом Красного Знамени, в числе 15-ти лучших бойцов и командиров 69-го истребительного авиационного полка получил в подарок наручные часы.

Яркие воспоминания о Маланове оставил его однополчанин и друг, Герой Советского Союза Алексей Тихонович Череватенко. Они познакомились ещё до войны, вместе начинали службу в авиации. Их дружба прошла испытание на крепость в первые месяцы войны. В своей книге «Небо Одессы, 1941-й» Череватенко пишет: «Маланов располагал к себе искренностью, прямотой. И героизм его был не показным. Алексей был честным тружеником войны, и этот повседневный труд являлся подвигом».

Сегодня исполнилось сто лет со дня рождения Алексея Алексеевича Маланова. Он родился в Ярославле 30 августа 1917 года. Именем лётчика названа улица в Красноперекопском районе, а на старом здании школы № 40, где учился Маланов, установлена мемориальная доска.

Ещё один город, где хранят память о герое – это Одесса. Имя Алексея Маланова высечено на обелиске в Аллее Славы. Есть в Одессе переулок, носящий имя героя. Хотя «улица Маланова», конечно, звучало бы красивей.



Мечтал о море – стал пилотом

Отец и мать Алексея Маланова трудились на фабрике «Красный Перекоп», но сам он не помышлял о продолжении вековой семейной традиции. В школе заветной мечтой Лёши было мореходное училище. Он смолоду готовил себя к трудностям: ходил с одноклассниками в дальние турпоходы, занимался спортом. В памяти тех, кто его знал, Маланов остался надёжным товарищем, готовым всегда прийти на помощь.

«Ничего, вроде бы, особенного в нём не было, – вспоминает директор 40-й школы Наталья Николаевна Добротина. – Но в каждом его поступке чувствовалась большая сила, целеустремлённость, собранность. Прежде всего он думал о товарищах, общих интересах, а потом о личном».

Школьник мечтал о море, а попал в небо. После десятого класса 18-летний Алексей Маланов по рекомендации Красноперекопского райкома комсомола был направлен в Одесскую военную школу лётчиков. Все два с половиной года учился Маланов на совесть. Свидетельством тому – престижная Ворошиловская премия, вручённая ему по окончании лётной школы. Эта выучка пригодилась ему на войне.

Первым местом службы Алексея Маланова, начавшейся в 1938 году, стала 6-я авиационная эскадрилья 3-й авиационной армии особого назначения, располагавшаяся в Ростове-на-Дону. Здесь он и познакомился со своим боевым товарищем Алексеем Череватенко. Два года спустя на базе эскадрильи был сформирован 69-й Одесский истребительный авиационный полк. В его составе лётчик Маланов встретил начало Великой Отечественной войны.



Опасный «малановский уголок»

Вспоминая дни обороны Одессы, Алексей Череватенко рассказывает, как однажды Маланов вернулся от командира эскадрильи в мрачном настроении. Оказалось, тот устроил своему подчинённому разнос и пригрозил строгим наказанием, если лётчик не прекратит опасных экспериментов в воздухе.

Речь шла о манёвре, получившем в полку название «малановский уголок». Маланов резко входил в пике над вражескими позициями и нёсся вниз, рискуя врезаться в землю. Так ему удавалось добиться высокой точности стрельбы из пушек и пулемётов.

Для изношенного «ишачка», как ласково называли пилоты истребитель И-16, подобный манёвр был экстремальной нагрузкой, от которой самолёт мог буквально развалиться в воздухе. О смертельной опасности «уголка» предупреждали инженер и командир полка, воевавший в Испании и на Халхин-Голе. Тем не менее, Маланов упорствовал.

– А как прикажете выкуривать из траншей автоматчиков? – кипятился он. – Единственный способ – выжигать их навесным огнем! Снаряды должны ложиться точно в цель. Именно потому, что самолётов мало, надо повышать качество боя.

Не сумев заставить Маланова отказаться от «уголка», комэск написал рапорт на имя замкомандира полка майора Льва Шестакова. Все в эскадрилье думали, что Алексея временно отстранят от полетов. Однако этого не случилось. Дело в том, что Маланов лучше всех знал территорию Сухого Лимана, где закрепился противник. Строптивый пилот был нужен в воздухе. Командиру эскадрильи оставалось лишь в который раз приказать Маланову быть предельно осторожным и не рисковать без необходимости.

«Многие лётчики поддерживали Алёшку, повторяли его опыт, – вспоминает Череватенко, – другие расценивали это как лихачество. Я и сам несколько раз бросал машину в отвесное пике, добиваясь точного бомбометания и обстрела из пулемётов, и убедился, что Алексеев «уголок» отлично помогал выполнить задачу. После такой штурмовки траншеи умолкали надолго. Кто же после всего удержится, чтобы не подражать Маланову!»



На «ишачках» против «мессеров»

И-16, на котором сражался Алексей Маланов, составлял к началу войны основу истребительного парка советских военно-воздушных сил. Успешно использовать в бою отдельные преимущества этой в целом устаревшей машины, например, её превосходство в горизонтальном манёвре, могли только опытные лётчики. Что касается плохо подготовленной молодёжи, пополнившей ряды ВВС после катастрофических потерь первых месяцев войны, то для неё полёты на И-16 представляли смертельную опасность без всяких «уголков».

«Ишачок», пилотируемый недавним выпускником лётной школы, становился в бою лёгкой добычей «воздушных волков» Люфтваффе. Да и сама эксплуатация истребителя была связана с серьёзным риском. Причиной более 40 процентов фронтовых потерь И-16 являлись аварии при взлёте и посадке. Средняя продолжительность жизни «ишачка» летом-осенью 1941 года составляла от одного до трёх вылетов.

Тем не менее, многие прославленные асы Великой Отечественной начинали воевать на И-16, а некоторые продолжали на нём летать, успешно сражаясь с новыми самолётами врага. 9 января 1943 года Герой Советского Союза Василий Голубев на И-16 в одном бою сбил двух немецких асов на истребителях «Фокке-Вульф» FW-190А. Только к концу 1944 года «ишачок» закончил свою боевую биографию в РККА.

Последние поршневые истребители И-16 были сняты с вооружения военно-воздушных сил Испании в 1953 году. Самолёты, отправленные Советским Союзом для поддержки республиканского правительства, закончили свою жизнь на службе генералу Франко.

В книге «Небо Одессы, 1941-й» Алексей Череватенко рассказывает, как в первый год войны технические специалисты его полка пытались улучшить боевые качества истребителя. По инициативе полкового инженера была увеличена огневая мощь И-16. Плоскости самолёта оснастили системой подвесок для реактивных снарядов и авиабомб. Пилоты поначалу отнеслись к новшеству настороженно, однако их сомнения рассеялись после первых же полётов. Таким образом боезапас истребителя вырос вдвое.

Ещё одной важной новацией стала тактика ведения воздушного боя, предложенная командиром полка. «Мы стали располагать свои машины «этажеркой», то есть двумя-тремя ярусами по высоте, – вспоминает Алексей Череватенко, – что позволяло полной мерой использовать все лучшие качества наших самолётов в боях против «Мессершмиттов», превосходивших И-16 по вертикальному манёвру и скорости».

«Применяя такую тактику, в середине августа 1941 года в воздушном бою над селом Дальник, что севернее Одессы, – пишет в своих мемуарах комиссар второй эскадрильи Иван Маковенко, – мы сбили четыре «Мессера», не потеряв при этом ни одного своего самолёта. Эта тактика, впервые выработанная нашим полком в начале войны, широко применялась истребителями наших ВВС в последующие годы, особенно в воздушных боях на Кубани в 1943 году. Её использовали А. И. Покрышкин и другие советские асы».

Эксперты Люфтваффе дали высокую оценку маневренности И-16, отметив, что только очень опытный лётчик сумел бы использовать в бою это преимущество. Из-за отставания в скорости пилот-новичок быстро терял инициативу и вынужден был применять оборонительную тактику. Кроме того, на больших скоростях маневренность истребителя серьёзно ухудшалась. Самолёт легко воспламенялся при обстреле сверху и сбоку. По оценке немецкого генерала-инженера Отто Томсена, оборудование самолёта и устройство кабины пилота были чрезвычайно примитивными, а открытая кабина являлась архаизмом.



Налёт на аэродром Баден

Ярким эпизодом в короткой фронтовой биографии Алексея Маланова стало его участие в налёте на вражеские аэродромы в районах Баден и Зельцы. Всё произошло 22 сентября 1941 года. Штурмовую группу возглавил тот самый майор Шестаков, властью которого Маланов мог быть отстранён от полётов за самовольный «уголок».

О том, что на аэродром Зельцы прибыл из Африки полк немецких пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс» Ju-87 в сопровождении истребителей «Мессершмитт» Ме-109, в полку узнали от взятого в плен румынского лётчика, чей самолёт был сбит. Он же сообщил, что самолёты планируется использовать для нанесения решительного удара по Одессе.

Со слов пленного Шестаков нарисовал схему аэродрома и решил осторожно провести разведку района. Звено из трёх самолётов-разведчиков И-16 возглавил старший лейтенант Маланов. В сумерках 21 сентября они обнаружили оба аэродрома. Самолёты и палатки личного состава находились рядом. Упускать время было нельзя. Шестаков решил нанести по аэродромам штурмовой удар.

Ранним утром 22 сентября, когда немецкие лётчики ещё спали в палатках, аэродромы были одновременно атакованы двумя группами истребителей. В течение десяти минут двенадцать самолётов И-16 и три Ил-2 под командой майора Шестакова совершили десять атак.

На немецкие самолёты обрушился пулемётный и пушечный огонь. Их уничтожали снарядами, бомбами и зажигательными ампулами. Лесополоса одного из аэродромов горела на протяжении километра. Атакующие вступили в бой с четвёркой «Мессершмиттов», поднятых немцами с других аэродромов.

«Внезапный, хорошо подготовленный налёт нанес противнику немалый урон, – читаем мы в мемуарах Череватенко. – По данным наземной разведки, всё, что было на аэродроме Баден, практически перестало существовать».

В результате налёта на двух аэродромах был уничтожен 21 вражеский самолёт и множество аэродромной техники, сожжены 8 палаток с личным составом. Сам полк потерял в ходе налёта один истребитель. До «огненного тарана» старшего лейтенанта Маланова оставалось меньше двух недель.



Хроника «огненных таранов»

Приём, когда пилот направляет подбитый самолет на наземные цели врага, получил название «огненного тарана». Самым известным из подобных таранов в советской военно-исторической литературе стал подвиг Николая Гастелло в небе над Белоруссией.

26 июня 1941 года экипаж из четырёх человек под командованием капитана Гастелло на бомбардировщике ДБ-3Ф вылетел для выполнения боевого задания. Огнём зенитной артиллерии самолёт был подбит. Гастелло направил горящую машину на немецкую механизированную колонну, двигавшуюся по дороге. Все члены экипажа погибли.

Однако первый «огненный таран» был совершён буквально в первый день войны близ города Стрый на Западной Украине. 22 июня 1941 года 27-летний старший лейтенант Пётр Чиркин из 62-го штурмового авиационного полка направил свой подбитый истребитель И-153 на колонну немецких танков.

Всего за период Великой Отечественной войны было совершено 506 таранов самолётом наземной цели. Один из них выпал на долю ярославца Алексея Маланова.

Автор
Александр Беляков
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе