С развитием общества обогащалась этическая сторона дела, но архетипы никуда не исчезали: аристократии незачем было греться у костра, но темпы мазурки имитировали «подскакивание» конного воина-рыцаря, шевалье, а ведение партнерши–дамы: ни дать ни взять, было перверсией ведения «под уздцы» любимой лошади. (Извините за прямоту и простоту иллюстраций: научные факты никого не должны шокировать по определению).Незачем пересказывать труды уважаемого Зигмунда Фройда (германисты почему-то считают, что фамилия известнейшего австрийского психоаналитика правильно произносится именно так) – и так очевидно, что смысловые коды современной цивилизации опираются на архаические тотемы и табу. И все по той же причине: только так можно управлять нашим упрямым братом человеком, которого Господь наделил свободой воли. Свободой постигать Его и широчайшей возможностью делать глупости и гадости.
Большинство обозримых идеологий строятся на вечных инстинктах: справедливости (мясо мамонта - поровну), страхе (будешь спать в дозоре – придут троглодиты и сделают из всего племени шашлык), стимуляции продолжения рода (от шаманов до шоу-бизнеса) и т.п.«Знамена-кресты-медали» и прочая «строевая подготовка» - всего лишь символическая атрибутика масштабной «мысле-формы», называемой патриотизмом, который вполне материально позиционируется в основе любой: военной, экономической, политической, культурной, и т.п. мобилизации. Тупые режимы, вроде ельцинского, создававшие атмосферу подтрунивания над этим обычным инструментом управления, загоняли его в партийные рамки, мазали красным цветом, прибавляли серпы и молоты, в общем-то, не ведая, что творят.
Извинение одно: все социальные революции сопровождаются деинтеллектуализацией пространства. В первую очередь – пространства управления. Воюя с «коммуно»- и «национал»- патриотами, режим не осознавал (и сейчас плохо осознает), что патриотизм – это архаический территориальный инстинкт, весьма полезный для любого государства как либерального, так и наоборот, и надо его не обличать как «последнее прибежище негодяев» (это высшая математика, куда не стоит пускать политиков) а использовать.Нет. Решили отвернуть у машины эту деталь вообще – и за 15 лет так преуспели, что теперь призывников доставляют в военкоматы наряды милиции.
Государственные интересы долгое «поставгустовское» время считались таким же товаром, как все остальное, выставленное на продажу, в соответствии с идеологией, гласящей, что главное свойство умного человека – разбогатеть. Любым «рыночным» способом.Продав все, что не успели своровать или не смогли утащить, наши так называемые «элиты» и приобрели тот очаровательный пейзаж, именуемый ими «этой страной», отдыхать от которой приходится в Лондоне.Режим нынешний, как это видно, с великим трудом (правда, в российском исполнении) пытается разыскать ту отвинченную деталь государственного механизма. Параллельно пытаясь из подручного материала склепать действующий аналог.При этом, забыв, видимо по тому же недомыслию, подумать над очевидным в такой ситуации вопросом: насколько это возможно?
* * *
Итак, в основе современной цивилизации (и, следовательно, всех ее модификаций) лежат вполне архаичные матрицы, закодированные в политической символике, где нетрудно угадать трансформированную временем систему тотемов и табу. Развитие этих цивилизаций маркируется (и, соответственно, управляется!) комплексами идей (идеологиями), сгруппированными в мотивирующие политику идейные циклы.«Архетипичность» цивилизаций как «идеологических проектов» подтверждает одно неоспоримое свойство нынешней действительности: в основе «мотивирующих изменений» (в том числе «новообретения» патриотической идеологии) все, практически, системы имеют эксперимент. Т.е. смоделированную ситуацию, описываемую вопросами: «что будет, если»; - «будет вот что…».
* * *
Дефицит патриотизма и мобилизирующих «мыслеформ» вообще в каждом обществе преодолевается по-своему.Новый идейный цикл США базируется на противоборстве с мировым «международным терроризмом». Последний, безусловно, имеет место как явление, но только усилия Запада превратили его в «структурированную транснациональную корпорацию», т.е. более-менее адекватное отражение уже существующих в головах западных философов «связей и отношений» (архетипов) действительности. «Я его слепила из того, что было». (Все по Ксенофану: «черными пишут богов и курносыми все эфиопы».)
Идейный цикл США понадобился для «перехвата» у растущей исламской цивилизации энергоресурсных регионов в соответствии с философией американского тотема – белоголового орлана – и его функцией, коей является экспансия.Как любая «идеология», этот новый идейный цикл имеет двойное применение. О внешнем сказали. Внутреннее значимо не менее. Демократия как табуированная область бытия может подвергаться секуляризации только в чрезвычайных условиях, когда сам субъект ее – народ – добровольно (демократически!) откажется от части своих прав (т.е. отдаст их государству или выступающим от его имени).Такая ситуация (назовем ее «экспериментом») случайно или намеренно (уже не важно) была создана в США 11 сентября 2001 года. Обыватель, качающий свои права (управлять которым старыми методами стало невмоготу) был «возвращен в стойло» при помощи базового элемента – страха.Теперь неважно, что дальнейшие «средства-подтверждения» идейного цикла типа войны в Ираке, который не мог угрожать Америке ядерным оружием, т.к. у него его не было; низвержения Саддама, который не был связан с Аль-Каидой и т.п. – обанкротились. Они успели сработать.
В свое время Александр Македонский, видимо, руководствовался тем же архетипом, завоевав ту же землю и ликвидировав державу Дария III Кодомана, «нависавшую» над эллинским миром, но уже не имевшую (как при Ксерксе) потенций для его уничтожения.Определенная трансформация и переоценка «демократических подходов» происходит и в «непоколебимой Европе». После терактов в Лондоне премьер Э.Блэр высказался за «изменение правил игры».Доселе наиболее толерантная Франция в последние дни испытывает цивилизационные столкновения, так или иначе являющиеся следствием завершения старого и как бы подтверждением нового идейного цикла. Социальное обоснование бунта парижских предместий неоспоримо, но недостаточно. Работой отпрысков эмигрантов из Магриба и Ближнего Востока, конечно, полностью обеспечить никто не сможет. Этот «эксперимент» мобилизующе подействует на французское общество, политиков, да и на всю Европу вообще. То, что происходит во Франции в последнее время – тоже ответ, т.е. «вторая» его часть, после провала референдумов по Евроконституции. Получает новое подкрепление вполне отчетливое нежелание европейцев «расширяться» за счет неевропейских культур. И, опять же, не так уж и важно следствие это устаревшей политики, где толерантность была замешана на лицемерии (что деформировало реальность), или это – чья-то сознательная провокация, чтобы «вернуть» «гуляющую саму по себе» Францию к союзу с Ам ерикой и более отчетливо инкорпорировать ее в идейный цикл Вашингтона.
Следствием гражданских столкновений в пригородах Парижа будут новые безусловные трудности не только в процессе евроинтеграции, но и кооптации в ЕС таких стран, как Турция и некоторые другие.Связывая «терроризм» с дефицитом «правозащиты», стратегии западной цивилизации настойчиво противопоставляют свой «правильный» тотем «неправильным» тотемам иных культур. При этом, провозглашенная некогда «открытость» той же Европы, Франция так и не отменила «второсортности» приезжих, например, в отношении к возможности получить работу и вообще устроиться в жизни.За всеми этими достаточно красноречивыми фактами встает вопрос: сколько еще нужно доказательств Западу, чтобы там поняли, что нельзя причесать мир под одну гребенку? Что попытка искоренить чужые «тотемы» - это не «усовершенствование», не «помощь», не «прогресс» - это святотатство. Поэтому «терроризм» в ответ: от взрывов шахидов до поджогов машин и полицейских участков в гламурной Франции – будет продолжаться ровно столько, сколько будет продолжаться святотатство. Святотатство для тех, у кого свои тотемы, табу и ритуалы.
* * *
4 ноября и в России прошел свой «эксперимент», еще раз напомнивший нам, в какой архаичной системе мы имеем счастье жить, сколь кустарна, древна и ветха мыслью наша основная политическая технология. Как это видно, процесс формирования идеологии нынешней весьма затруднен рядом весьма безусловных факторов, которые почему-то проходят мимо наших главных разработчиков.Если сравнивать нынешний, гордящийся плюрализмом идеологический процесс с советским «строительством», последний отличается не только тотальностью, но и естественностью. Победившие некогда рабочие и крестьяне, при всей монументальной пропаганде, довольствовались малым и не тужились в направлении элитарности. При этом, понятное дело, все пахло, как положено. Нынешний идейный цикл буксует в силу того, что авторы разрываются между декорирующей витрину элитой и необходимостью соблюсти «почву», на которую эта элита чихать и плевать хотела. В одном флаконе смешать это пока не удается.Базовый элемент консолидации – страх перед терактами и «поучительная» демонстрация Кавказа как образа и модератора российского будущего, это «физиологическое» направление в общем процессе поиска национальной идеи.
«Бюрократическая школа» поиска в принципе также нелепа, как все прочие: все эти «государственные программы по воспитанию патриотизма» - просто дополнительный отлив денег ряду подсуетившихся творческих особей.И «базовый элемент», и эти «программы» закономерно вызывают отторжение и стихийное усиление идеологических крайностей: банальный рост национализма, с одной стороны; стенание и отвращение либералов – с другой.
Изобретение «Дня Единства 4 ноября» - попытка эти крайности преодолеть, найдя, по возможности, естественный идеологический прецедент, связанный с культурно-историческим тотемом – межнациональным и межконфессиональным единением в Смутное время. Психологически все вроде бы верно: «единение» усилено и акцентировано наличием исторического «врага» (при этом, правда, не понятно, что было бы, если бы отношения с сегодняшней Варшавой были бы не омерзительными, а прекрасными?).
Праздник нашли методом вычитания, что и запрограммировало все дальнейшие ошибки. Императив – это должно было быть «не 7 ноября».Хотелось бы отметить, что «анти-дата» не может быть праздником по определению, т.к. изначально лишена консолидирующей функции. Но это так, к слову. Это не должна была быть победа над немцами (уже есть), или татарами (на Казани сейчас все Поволжье держится, что при наличной кавказской ситуации – последний рубеж обороны). Да и Минин оказался татарином.
Сколько сюрпризов сразу: и Казани 1000 лет, и Минин – предок г-на Шаймиева; и Москву спасли в 1612 году крещеные татары. И казаки (которым оплатили это дело монастырской казной). Плохо другое. Назначенный праздник похож на любовь по принуждению. Вам говорят: «такого-то числа, во столько-то, Вы влюбляетесь в особу «Х», вот анкетные данные. Фотографии, извините, нет, тогда еще не фотографировали. Есть биография». И вот тут – с «биографии» – начинаются, как говаривал некогда Б.Ельцин, «загогулины».Святочная история, пропахшая лампадным маслом, легшая в основу кремлевско-единороссийского умиления и бюрократически-исторической консолидации, при нынешнем взгляде на историю российскую начинает трещать по швам.Потому что образованному и злому русскому уму предлагают, на самом деле, не подлинную историю, а слегка видоизмененную легенду, законченную и выпущенную где-то примерно к празднованию 300-летия дома Романовых (кстати, активных участников тех смутных событий, преимущественно с польской стороны).В целях экономии времени и рассчитывая на уровень нашей аудитории не будем пересказывать подлинные коллизии Смуты. В целом, они заключались в том, что воду мутили, в первую очередь, свои, а иноземный фактор - при всей разрушительности и унизительной для России форме – был сопутствующим. Были, конечно, европейские интриги. Но всех Лжедмитриев породили интриги внутренние, безобразия и российский бардак, равно как и приглашение Владислава на «русский стол» (которым решили воспользоваться Сигизмунд, Папа и европейские ландскнехты). Освобождать «святое кремлевское место», таким образом, надо было не столько от иностранных наемников, которым, по большому счету, было один хрен где сидеть и где воевать, а от местных мерзавцев, которые их позвали, чтобы осуществить, выражаясь современно, очередной передел собственности и власти.
В общем, нам снова продают сусальную сказку о нашествии зловредных поляков и их последующем изгнании силами народа, объединившегося с прозревшей элитой.«Представитель мелкого и среднего бизнеса Минин и силовой олигарх Пожарский» – вот психоаналитическая подоплека сладкого сна власти, который пытаются сделать кодом новой российской реальности. Умилительное единение народа, которому стало нечего есть, и власти, которая позвала пацанов с Запада конкретно разобраться с конкурентами, а им наглость оторвало. И они сошли на беспредел и кинули хозяев. При царях-батюшках эту легенду доили-не-передоили. Выдавив, в апогее, «Жизнь за царя» Глинки. При «трубоукладчиках», увы, ничего не могли придумать, кроме как взять ту же самую повесть, добавить этнического колорита, возвысив роль Казани в деле, и опять подключить к ней единороссийскую «елочку». Увы. С первого раза в общее ведро накапало немного. Мало того, «накапало» 4 ноября совсем не то, что ожидали. Не будем говорить о том, что оскорблены не только левые с их многочисленным электоратом, у которых отобрали 7 ноября окончательно, даже как выходной день. Оскорбленным может почувствовать себя любой человек, который поймет, что над ним произвели очередной социально-политический эксперимент для подъема рейтинга «Единой России».
День Единства, по крайней мере, в Москве прошел в политическом смысле при авангардной роли право-националистических организаций, которые буквально выволокли на московские улицы самые болезненные, самые неприятные, но реальные проблемы и Москвы, и России. Говорили они о том же засилье «пришельцев», позванных, на этот раз, инвестолюбивым московским руководством во все сферы столичной жизни – бизнеса, торговли, управления.Т.е., если праздник что и высветил, так это то, что смуту и тогда, и сейчас заказывают очень похожие друг на друга персонажи, собирающиеся все в тех же местах.Националистический правый марш в Москве, так расстроивший г-жу Слизку, заодно прояснил цену всех этих плотно профинансированных антифашистских организаций с их «добрыми делами» и карьерными мотивациями. Придумали праздничек…В целом, можно заключить, что День Единства не только не привел общество к долгожданной консолидации, а еще более ярко дал почувствовать разницу между грозными проблемами реальной жизни и нелепыми фантазиями перебравших калорий технологов нашей власти.
* * *
Заключительные пожелания последним: внимательнее читайте историю. Нынешняя эпоха начиналась не с того, что дедушка Ельцин понял, что пора «завязывать», не с того, что подорожала нефть, и уж конечно не с того, что с дуба рухнула мечтательная партия «Единая Россия».Невозможно настрогать новых тотемов, раскрасить их и заставить всех плясать вокруг. Невозможно консолидировать нацию, просто вычеркнув часть ее из невоспринимаемой другой частью истории. Невозможно наскоро, при помощи лимиты, тем более интеллектуальной, придать всем газонам английский вид. Хотите праздника – делайте. Но не за счет поляков, шведов, коммунистов, ветеранов, пенсионеров – и не при помощи лапши, которую не доели очумевшие от интеллектуального вакуума депутаты.
На самом деле, и мы гордимся и гражданином Мининым, и князем Пожарским, и нам ох, как понятен этот четырехвековой давности народный порыв – выбросить из Москвы захватчиков к чертовой матери вместе с заморскими консультантами и их международным маркетингом.Так что не трогали бы лучше историю, ничего ни у кого не отбирали бы. У народа и так всего столько наотбирали.… Не делили бы сами одну, примерно одинаковую российскую паству на «фашистов» и «анти-фашистов» – теперь они такими и останутся. Помирились бы для прикола с поляками (шведы, надеюсь, до сих пор ничего не поняли).Ведь никто не сомневается, что и правый, и левый электорат будет пить и четвертого, и седьмого?
DUMAEM.RU 09.11.05