Российских либералов принуждают стать русскими
23 апреля 2022 ● Деловая газета "Взгляд"
«Товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка», – пишут российские либералы на Запад своим духовным и ранее финансовым донорам.
Фото: SERGEI ILNITSKY/EPA/ТАСС
Санкции лишили их того же, чего лишили всех россиян. Но либералы никогда не стремились ассоциировать себя с Россией и разделять ее путь. Напротив, они так старательно высовывали фигу из кармана, что были уверены: в нужный момент Запад разберет, где свои, а где чужие. И уж, конечно, призовет своих, обогреет и признает.
Поэтому исключение из Совета Европы стало очередным ударом в спину. Возможность подать иск в ЕСПЧ была важной формой протеста для правозащитников, НКО и широкой оппозиции. С Россией судились и Навальный, и Ходорковский. И вдруг такой жесткий отлуп: проблемы российских либералов Европу больше не волнуют.
Шокированы были даже те, кто всегда знал, что он Западу не родной, но надеялся – все дорогие игрушки и щедрые политические авансы были вызваны искренней любовью и принятием. Оказалось, их брали под опеку ради выгоды и черной работы в поле. И теперь все вложения придется вернуть, причем самым фатальным для опекаемых способом. Докажи, что ты хороший мальчик. Митинг за маму, бунт за папу, посидеть в СИЗО за бабушку, намотаться на гусеницы за дедушку. Однако витальность российских оппозиционеров заставила дернуть стоп-кран. Либералы неожиданно не захотели на гусеницы.
«Отдайте им Путина! Не меня! Путина!» – кричат они по Оруэллу. Они не готовы к коллективной ответственности – и это справедливо. Нет и не может быть никакой разделенной ответственности, если ты далек от принятия решений. Все разговоры об этом не более чем манипуляция. Манипуляция грубая и однозначная, сектантская: ты виноват, иди и искупи свою вину. Нет, написать в соцсетях, что ты против Путина, недостаточно. Извиниться по-ахеджаковски или оправдываться по-чулпанхаматовски тоже.
Уезжаешь из страны из несогласия с ее политикой? Совсем не то. Во-первых, занимаешь места украинских беженцев, во-вторых, выражай свой протест с пользой не для себя, а для опекунов, революционируй в России, а не пей полусладкое в Грузии. Так революция не делается. Экономический прессинг коснулся всех в России без разбора на политическую позицию. Задел он и политических дауншифтеров, сдавших дедушкины квартиры в Москве и спешно съехавших за границу. Оказалось, что получать деньги на жизнь от сдачи жилья затруднительно – российские платежные системы заблокированы.
Российские либералы уже до скрипа намыли хрустальные стаканы, наследство от бабушки-партаппаратчицы, освободив место от пыли для «баварского». Но дядя Сэм не то что не стал их рекрутировать, он их просто не заметил. Это у нас либералы – обособленная страта, «пятая колонна». А для Запада все они – русские. Если в России у них были все условия для позы «люблю страну, но ненавижу государство», то для Запада они оказались тем самым государством, которое хотят разрушить. Судьба и Родина едины. Коллективная ответственность, коллективная расплата.
Несколько лет назад я была во Вьетнаме. Солнце, море, экскурсия в места боевых действий с извилистыми лазами, где вьетнамцы партизанили против американцев, копеечные креветки, сваренные в кокосовом молоке, калеки, рожденные без рук и ног после применения американского химического оружия, русские песни из динамиков. А на пляже – горы американцев. Это про коллективную ответственность и чувство вины, которое сейчас навешивают на всех и каждого. Вот же либеральные моральные авторитеты – убили и искалечили миллионы по всему миру, но не давят из себя Ахеджакову, а безмятежно загорают. Попутно читая мораль тем, до кого добраться не получилось.
При этом характерно, что Россия не признает коллективной ответственности для Украины. Не призывает мирное население ответить за то, что творила их власть последние восемь лет. Даже тех, кто смачно ржал над меню с «жареными колорадами». Даже тех, кто отправлял трудовую гривну в помощь нацбатальонам, убивавшим Донбасс. Гуманитарные коридоры – для всех гражданских без исключения. Возможность бескровно сдаться – для всех военных, включая морпехов с острова Змеиный, которых киевская власть предпочла бы видеть зверски убитыми, но не ушедшими с российскими войсками.
А вот Украина дает мастер-класс, как работать с коллективной ответственностью уже в отношении своих сограждан. Чтобы втянуть в конфликт с Россией как можно больше населения, ВСУ блокируют гуманитарные коридоры, не выпуская из городов мирных жителей. Кроме того, гражданских постоянно призывают жертвовать в пользу украинской армии – деньги, одежду, медикаменты. Тысячи людей волонтерят для ВСУ – организуют питание бойцам, закупают бинты, шьют термоодежду и маскировочные сетки. И это при том, что украинская армия утоплена в западных деньгах. Киев нуждается не в волонтерах, а в подельниках, ловко манипулируя общественным сознанием и с помощью психологии толпы создавая у мирных граждан чувство сопричастности.
Этот контраст неприятен российским либералам, привыкшим жить другими контрастами. Когда черным был Кремль, а белым – Белый дом. Когда хотелось считаться европейцами и кривить рот при упоминании широких народных масс, живущих между холодильником и телевизором. Когда с иронией вешали себе значок «иностранный агент», подмигивая Западу.
Теперь же те, кто никогда не хотел быть русским, неожиданно перестали быть кем-то еще.
Санкции лишили их того же, чего лишили всех россиян. Но либералы никогда не стремились ассоциировать себя с Россией и разделять ее путь. Напротив, они так старательно высовывали фигу из кармана, что были уверены: в нужный момент Запад разберет, где свои, а где чужие. И уж, конечно, призовет своих, обогреет и признает.
Поэтому исключение из Совета Европы стало очередным ударом в спину. Возможность подать иск в ЕСПЧ была важной формой протеста для правозащитников, НКО и широкой оппозиции. С Россией судились и Навальный, и Ходорковский. И вдруг такой жесткий отлуп: проблемы российских либералов Европу больше не волнуют.
Шокированы были даже те, кто всегда знал, что он Западу не родной, но надеялся – все дорогие игрушки и щедрые политические авансы были вызваны искренней любовью и принятием. Оказалось, их брали под опеку ради выгоды и черной работы в поле. И теперь все вложения придется вернуть, причем самым фатальным для опекаемых способом. Докажи, что ты хороший мальчик. Митинг за маму, бунт за папу, посидеть в СИЗО за бабушку, намотаться на гусеницы за дедушку. Однако витальность российских оппозиционеров заставила дернуть стоп-кран. Либералы неожиданно не захотели на гусеницы.
«Отдайте им Путина! Не меня! Путина!» – кричат они по Оруэллу. Они не готовы к коллективной ответственности – и это справедливо. Нет и не может быть никакой разделенной ответственности, если ты далек от принятия решений. Все разговоры об этом не более чем манипуляция. Манипуляция грубая и однозначная, сектантская: ты виноват, иди и искупи свою вину. Нет, написать в соцсетях, что ты против Путина, недостаточно. Извиниться по-ахеджаковски или оправдываться по-чулпанхаматовски тоже.
Уезжаешь из страны из несогласия с ее политикой? Совсем не то. Во-первых, занимаешь места украинских беженцев, во-вторых, выражай свой протест с пользой не для себя, а для опекунов, революционируй в России, а не пей полусладкое в Грузии. Так революция не делается. Экономический прессинг коснулся всех в России без разбора на политическую позицию. Задел он и политических дауншифтеров, сдавших дедушкины квартиры в Москве и спешно съехавших за границу. Оказалось, что получать деньги на жизнь от сдачи жилья затруднительно – российские платежные системы заблокированы.
Российские либералы уже до скрипа намыли хрустальные стаканы, наследство от бабушки-партаппаратчицы, освободив место от пыли для «баварского». Но дядя Сэм не то что не стал их рекрутировать, он их просто не заметил. Это у нас либералы – обособленная страта, «пятая колонна». А для Запада все они – русские. Если в России у них были все условия для позы «люблю страну, но ненавижу государство», то для Запада они оказались тем самым государством, которое хотят разрушить. Судьба и Родина едины. Коллективная ответственность, коллективная расплата.
Несколько лет назад я была во Вьетнаме. Солнце, море, экскурсия в места боевых действий с извилистыми лазами, где вьетнамцы партизанили против американцев, копеечные креветки, сваренные в кокосовом молоке, калеки, рожденные без рук и ног после применения американского химического оружия, русские песни из динамиков. А на пляже – горы американцев. Это про коллективную ответственность и чувство вины, которое сейчас навешивают на всех и каждого. Вот же либеральные моральные авторитеты – убили и искалечили миллионы по всему миру, но не давят из себя Ахеджакову, а безмятежно загорают. Попутно читая мораль тем, до кого добраться не получилось.
При этом характерно, что Россия не признает коллективной ответственности для Украины. Не призывает мирное население ответить за то, что творила их власть последние восемь лет. Даже тех, кто смачно ржал над меню с «жареными колорадами». Даже тех, кто отправлял трудовую гривну в помощь нацбатальонам, убивавшим Донбасс. Гуманитарные коридоры – для всех гражданских без исключения. Возможность бескровно сдаться – для всех военных, включая морпехов с острова Змеиный, которых киевская власть предпочла бы видеть зверски убитыми, но не ушедшими с российскими войсками.
А вот Украина дает мастер-класс, как работать с коллективной ответственностью уже в отношении своих сограждан. Чтобы втянуть в конфликт с Россией как можно больше населения, ВСУ блокируют гуманитарные коридоры, не выпуская из городов мирных жителей. Кроме того, гражданских постоянно призывают жертвовать в пользу украинской армии – деньги, одежду, медикаменты. Тысячи людей волонтерят для ВСУ – организуют питание бойцам, закупают бинты, шьют термоодежду и маскировочные сетки. И это при том, что украинская армия утоплена в западных деньгах. Киев нуждается не в волонтерах, а в подельниках, ловко манипулируя общественным сознанием и с помощью психологии толпы создавая у мирных граждан чувство сопричастности.
Этот контраст неприятен российским либералам, привыкшим жить другими контрастами. Когда черным был Кремль, а белым – Белый дом. Когда хотелось считаться европейцами и кривить рот при упоминании широких народных масс, живущих между холодильником и телевизором. Когда с иронией вешали себе значок «иностранный агент», подмигивая Западу.
Теперь же те, кто никогда не хотел быть русским, неожиданно перестали быть кем-то еще.