Политика через музыку
18 января 2024 ● "Наша версия"
Ленин ошибался, когда называл кино важнейшим искусством для народа.
(фото: Михаил Потырнике/ТАСС, Сергей Мамонтов/ИТАР-ТАСС /Архив)
На самом деле таким скорее следовало назвать музыку. Именно музыка сопровождает нас всю жизнь. Ещё несмышлёнышами мы слышим колыбельную, а провожает нас в мир иной заупокойное пение. Музыка организовывала многие трудовые процессы, боевые действия, религиозные культы и, конечно же, досуг.
При этом часто она не требовала грамотности и специально обученных создателей. Песни, частушки, пляски создавал сам народ. А с появлением профессионалов роль музыки только возросла. Теперь к ним добавился искусственный интеллект, который с учётом моды на механистическую однообразную музыку может вообще вытеснить людей из процесса создания мелодий. Наконец, музыка может обходиться без кино и театра – это им без неё сложнее. Как и радио с телевидением.
Сергей Поживилко, иностранный корреспондент «Нашей Версии»
Не просто грешно, а просто невозможно было бы не использовать такой инструмент для управления. Строевые песни и марши позволяли солдатам шагать в ногу, а некрасовский стон, зовущийся песней, тянуть бурлакам баржу. Пушкинская помещица Ларина заставляла петь крепостных сборщиц малины, чтобы те не ели барскую ягоду. А на досуге музыка позволяла людям переносить жизненные невзгоды. Не зря и в мирное время, и в годы войны музыканты мобилизовывались в агитбригады для полей, ферм, заводов и госпиталей. И не только самодеятельные, а уровня Ростроповича и иных музыкальных гениев. Немцы в годы войны использовали свои агитбригады в качестве пропаганды в оккупированных населённых пунктах. При этом не гнушались «заимствовать» чужое. Так, они снабдили своим текстом и вовсю эксплуатировали советский «Марш авиаторов». А имевшая сотни вариантов текста у советских воинов и партизан «Катюша» стала неофициальным гимном испанской «голубой дивизии». Так повторилась история времён гражданской войны, когда белые и красные пели противоположные по тексту песни на одинаковые популярные мотивы.
Хоры и ансамбли сплачивали население, приучая петь «правильные» духоподъёмные песни и в быту. А такое популярное времяпровождение, как танцы, благотворно сказывалось на демографии – там молодые обретали суженых. Впрочем, и сейчас обретают, разве что вместо танцев теперь ночные клубы, а вместо хоров – караоке. Кстати, там часто звучат советские песни, которые до сих пор создают положительный имидж далеко не однозначному советскому периоду.
В России сначала использовали гимн британский. Но в начале XIX века был написан свой. Музыковеды утверждают, что он был самый «функциональный»: звуковой диапазон позволял легко исполнять его всем без исключения. После революции, которую хотели сделать всемирной, национальная идентификация потеряла значение и гимном стал «Интернационал». Но в годы Великой Отечественной войны народность снова обрела значение. Так был создан гимн СССР
Символ и знамя
Музыка – мощнейший механизм формирования идентичности. Как религиозной, так и классовой. Смешно сказать, но был создан музыкальный аналог «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Хотя мощнее всего музыка создаёт идентичность национальную, или, если говорить точнее, государственную и народную. Взять хотя бы гимны стран. Качественно написанный гимн узнаётся сразу и точно и глубоко характеризует страну. В королевстве сербов, хорватов и словенцев гимн пелся на одну мелодию, но каждый куплет на другом языке. Итальянский гимн подчёркивает роль страны в рождении оперы – там долго длится бессловесная «увертюра», как в опере и положено. Это, кстати, крайне раздражает итальянских болельщиков. Ведь на международных соревнованиях гимны звучат в укороченной версии, потому только они соберутся запеть свой, как мелодия заканчивается.
В России сначала использовали гимн британский. Но в начале XIX века был написан свой. Музыковеды утверждают, что он был самый «функциональный»: звуковой диапазон позволял легко исполнять его всем без исключения. После революции, которую хотели сделать всемирной, национальная идентификация потеряла значение и гимном стал «Интернационал». Но в годы Великой Отечественной войны народность снова обрела значение. Так был создан гимн СССР. Сталинская пропаганда использовала его по полной. Ноты сбрасывали даже в партизанские отряды, где гимн исполнялся на балалайках и на иных доступных в тех условиях инструментах. Потом текст гимна не раз менялся. Пытались заменить и мелодию. Но прекрасная сама по себе музыка Глинки, что называется, «не зашла». Неудивительно – у гимна есть и жанровые особенности, и «авторитет» музыки нарабатывается годами и столетиями.
У иных государств гимн появлялся раньше страны. Мазурка Домбровского стала польским гимном спустя 130 лет после написания. Ждала своего часа и песня из популярной музыкальной комедии, чтобы стать чешским гимном. Есть и как бы «параллельные» гимны, часто даже более популярные, чем основные. Полонез Огинского даже более известен в мире, чем официальный польский гимн. А «Золотой Иерусалим» знают лучше, чем гимн Израиля. Так и не обрёл популярности гимн Косово на фоне гимна Албании. Оно и понятно, ведь нормальная страна так и не появилась.
Локомотивы локомотивов
Революции называют локомотивами истории. Но музыка, не являясь их причинами, часто создаёт для них взрывную эмоциональную атмосферу. Разогретые оперой зрители взбунтовались против владычества Нидерландов и в итоге добились отделения от них Бельгии. Символом Великой французской революции стала «Марсельеза». Потом её запретили, но она продолжала звать людей на баррикады, а спустя почти 100 лет стала официальным гимном Франции. Большую роль играла не только музыка, но и её создатели, которые воспринимались как нынешние поп-идолы. Поэтому присутствие композиторов Вагнера и Сметаны среди повстанцев вселяло тем уверенность в правоте своего дела.
Идеи ещё быстрее распространяются через музыку в условиях информационного общества. Молодёжная революция 60-х была бы невозможна без рок-музыки. Поэтому «Битлз» не пускали не только в соцстраны, но и в Израиль – как бы не испортили сионистскую молодёжь. Раскол Югославии в значительной степени тоже определили рок-музыканты. Когда стотысячный стадион спел с популярной рок-группой запрещённую Коммунистической партией песню, стало ясно, что Хорватия будет независимой. Похожие процессы шли и в других странах, где их активно подталкивали спецслужбы противников по холодной войне. В СССР эффект оказался, пожалуй, самым сильным из-за жёсткого запрета не только западной, но и отечественной рок-музыки. Как только запрет рухнул, случилось буквально протестное цунами.
Сегодня такое невозможно. Для выражения протеста появились другие каналы. Интерес к политике упал, что не могло не сказаться на тематике исполнителей. Как и пресловутая «культура отмены». Вагнеру до сих пор не могут простить статьи, никак с его музыкой не связанные. А тут и нехотя кого-то зацепишь – заклюют. Стало больше музыкальных направлений, каждое – со своей аудиторией. И поклонники искушённее. Лозунгом «Хотим перемен!» их уже не увлечь. Они хотят знать, о каких именно переменах идёт речь. Усилить эффект в разы может только сама власть. Едва какую-то песню объявляют запрещённой, её тут же начинают слушать даже те, кто не слышал раньше об исполнителе. Надо учитывать, что сейчас век интернета, а не времена скоморохов, у которых можно было отнять инструменты или отрезать язык. Не трогайте – не заметят.
На самом деле таким скорее следовало назвать музыку. Именно музыка сопровождает нас всю жизнь. Ещё несмышлёнышами мы слышим колыбельную, а провожает нас в мир иной заупокойное пение. Музыка организовывала многие трудовые процессы, боевые действия, религиозные культы и, конечно же, досуг.
При этом часто она не требовала грамотности и специально обученных создателей. Песни, частушки, пляски создавал сам народ. А с появлением профессионалов роль музыки только возросла. Теперь к ним добавился искусственный интеллект, который с учётом моды на механистическую однообразную музыку может вообще вытеснить людей из процесса создания мелодий. Наконец, музыка может обходиться без кино и театра – это им без неё сложнее. Как и радио с телевидением.
Сергей Поживилко, иностранный корреспондент «Нашей Версии»
Не просто грешно, а просто невозможно было бы не использовать такой инструмент для управления. Строевые песни и марши позволяли солдатам шагать в ногу, а некрасовский стон, зовущийся песней, тянуть бурлакам баржу. Пушкинская помещица Ларина заставляла петь крепостных сборщиц малины, чтобы те не ели барскую ягоду. А на досуге музыка позволяла людям переносить жизненные невзгоды. Не зря и в мирное время, и в годы войны музыканты мобилизовывались в агитбригады для полей, ферм, заводов и госпиталей. И не только самодеятельные, а уровня Ростроповича и иных музыкальных гениев. Немцы в годы войны использовали свои агитбригады в качестве пропаганды в оккупированных населённых пунктах. При этом не гнушались «заимствовать» чужое. Так, они снабдили своим текстом и вовсю эксплуатировали советский «Марш авиаторов». А имевшая сотни вариантов текста у советских воинов и партизан «Катюша» стала неофициальным гимном испанской «голубой дивизии». Так повторилась история времён гражданской войны, когда белые и красные пели противоположные по тексту песни на одинаковые популярные мотивы.
Хоры и ансамбли сплачивали население, приучая петь «правильные» духоподъёмные песни и в быту. А такое популярное времяпровождение, как танцы, благотворно сказывалось на демографии – там молодые обретали суженых. Впрочем, и сейчас обретают, разве что вместо танцев теперь ночные клубы, а вместо хоров – караоке. Кстати, там часто звучат советские песни, которые до сих пор создают положительный имидж далеко не однозначному советскому периоду.
В России сначала использовали гимн британский. Но в начале XIX века был написан свой. Музыковеды утверждают, что он был самый «функциональный»: звуковой диапазон позволял легко исполнять его всем без исключения. После революции, которую хотели сделать всемирной, национальная идентификация потеряла значение и гимном стал «Интернационал». Но в годы Великой Отечественной войны народность снова обрела значение. Так был создан гимн СССР
Символ и знамя
Музыка – мощнейший механизм формирования идентичности. Как религиозной, так и классовой. Смешно сказать, но был создан музыкальный аналог «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Хотя мощнее всего музыка создаёт идентичность национальную, или, если говорить точнее, государственную и народную. Взять хотя бы гимны стран. Качественно написанный гимн узнаётся сразу и точно и глубоко характеризует страну. В королевстве сербов, хорватов и словенцев гимн пелся на одну мелодию, но каждый куплет на другом языке. Итальянский гимн подчёркивает роль страны в рождении оперы – там долго длится бессловесная «увертюра», как в опере и положено. Это, кстати, крайне раздражает итальянских болельщиков. Ведь на международных соревнованиях гимны звучат в укороченной версии, потому только они соберутся запеть свой, как мелодия заканчивается.
В России сначала использовали гимн британский. Но в начале XIX века был написан свой. Музыковеды утверждают, что он был самый «функциональный»: звуковой диапазон позволял легко исполнять его всем без исключения. После революции, которую хотели сделать всемирной, национальная идентификация потеряла значение и гимном стал «Интернационал». Но в годы Великой Отечественной войны народность снова обрела значение. Так был создан гимн СССР. Сталинская пропаганда использовала его по полной. Ноты сбрасывали даже в партизанские отряды, где гимн исполнялся на балалайках и на иных доступных в тех условиях инструментах. Потом текст гимна не раз менялся. Пытались заменить и мелодию. Но прекрасная сама по себе музыка Глинки, что называется, «не зашла». Неудивительно – у гимна есть и жанровые особенности, и «авторитет» музыки нарабатывается годами и столетиями.
У иных государств гимн появлялся раньше страны. Мазурка Домбровского стала польским гимном спустя 130 лет после написания. Ждала своего часа и песня из популярной музыкальной комедии, чтобы стать чешским гимном. Есть и как бы «параллельные» гимны, часто даже более популярные, чем основные. Полонез Огинского даже более известен в мире, чем официальный польский гимн. А «Золотой Иерусалим» знают лучше, чем гимн Израиля. Так и не обрёл популярности гимн Косово на фоне гимна Албании. Оно и понятно, ведь нормальная страна так и не появилась.
Локомотивы локомотивов
Революции называют локомотивами истории. Но музыка, не являясь их причинами, часто создаёт для них взрывную эмоциональную атмосферу. Разогретые оперой зрители взбунтовались против владычества Нидерландов и в итоге добились отделения от них Бельгии. Символом Великой французской революции стала «Марсельеза». Потом её запретили, но она продолжала звать людей на баррикады, а спустя почти 100 лет стала официальным гимном Франции. Большую роль играла не только музыка, но и её создатели, которые воспринимались как нынешние поп-идолы. Поэтому присутствие композиторов Вагнера и Сметаны среди повстанцев вселяло тем уверенность в правоте своего дела.
Идеи ещё быстрее распространяются через музыку в условиях информационного общества. Молодёжная революция 60-х была бы невозможна без рок-музыки. Поэтому «Битлз» не пускали не только в соцстраны, но и в Израиль – как бы не испортили сионистскую молодёжь. Раскол Югославии в значительной степени тоже определили рок-музыканты. Когда стотысячный стадион спел с популярной рок-группой запрещённую Коммунистической партией песню, стало ясно, что Хорватия будет независимой. Похожие процессы шли и в других странах, где их активно подталкивали спецслужбы противников по холодной войне. В СССР эффект оказался, пожалуй, самым сильным из-за жёсткого запрета не только западной, но и отечественной рок-музыки. Как только запрет рухнул, случилось буквально протестное цунами.
Сегодня такое невозможно. Для выражения протеста появились другие каналы. Интерес к политике упал, что не могло не сказаться на тематике исполнителей. Как и пресловутая «культура отмены». Вагнеру до сих пор не могут простить статьи, никак с его музыкой не связанные. А тут и нехотя кого-то зацепишь – заклюют. Стало больше музыкальных направлений, каждое – со своей аудиторией. И поклонники искушённее. Лозунгом «Хотим перемен!» их уже не увлечь. Они хотят знать, о каких именно переменах идёт речь. Усилить эффект в разы может только сама власть. Едва какую-то песню объявляют запрещённой, её тут же начинают слушать даже те, кто не слышал раньше об исполнителе. Надо учитывать, что сейчас век интернета, а не времена скоморохов, у которых можно было отнять инструменты или отрезать язык. Не трогайте – не заметят.