Яркий пример интеграции религии в бизнес и бизнеса в религию был продемонстрирован совсем недавно – в конце декабря 2010 года. РПЦ выступила с сенсационной новостью, заявив о формировании «новой церковной экономики». Практически впервые в своей истории Церковь создает эндаумент-фонд. Этот фонд основан на пожертвованиях благотворителей, предназначен для некоммерческого использования и имеет целевой характер. Другими словами, эндаумент вправе инвестировать средства благотворителей по своему усмотрению, но полученную прибыль он может использовать только для финансирования той организации, для поддержки которой создан. То есть вся прибыль будет направлена на финансовую поддержку самой РПЦ – не паствы, не тех прихожан, которые нуждаются в помощи или, например, в дорогостоящем лечении, а именно административного аппарата Церкви. Просветительские и образовательные проекты, развитие духовного образования и церковной науки, поддержка деятельности учебных заведений РПЦ, поддержка Русской Православной Зарубежной Церкви, приобретение и обустройство религиозных зданий, увеличение зарплат священнослужителей и сотрудников Отдела внешних церковных связей и т.п. – вот статьи расходов нового эндаумент-фонда.
Практика, когда эндаумент создается для поддержки религиозной организации, широко распространена в мире, особенно в Америке. Есть свой эндаумент-фонд у Ватикана. В России же эндаументы стали набирать силу в образовательной сфере. Примеры – Фонд развития МГИМО, фонд поддержки Школы управления Сколково. Теперь и РПЦ решила модернизировать свои отношения с экономикой и бизнесом. В церковный эндаумент-фонд в 2010 году уже были внесены первые пожертвования в размере 50 млн. долл. После инвестирования в депозиты госбанков они принесли за год прибыль в размере 5 млн. долл. Примечательно, что, согласно действующему в РФ законодательству, прибыль, полученная эндаумент-фондом, освобождается от налогообложения. В итоге РПЦ рассчитывает в будущем на обильные денежные пожертвования со стороны так называемых православных бизнесменов, попавших в «золотую сотню» Forbes.
Это лишь один живой пример обнажения экономических (и наверняка также идеологических) механизмов функционирования современной Церкви. Повестка дня доказывает, что заявленная в книге тема действительно актуальна. Однако в перечисленных выше аспектах она как раз автором практически не освещается. В книге нет ни вскрытия экономических законов религиозной практики, ни выявления и классификации различных механизмов обеспечения религиозными организациями своей финансовой стабильности и могущества. Лишь вскользь Иваненко говорит, например, о государственно-конфессиональных отношениях, в русле которых решаются вопросы развития бизнеса. Тезисно упоминает о «черных кассах» Русской Церкви в советское время и о теневом бизнесе священнослужителей в 90-х годах. Напоминает о табачном скандале одного благотворительного фонда, учрежденного Отделом внешних церковных связей Московского Патриархата. Замечает, что и мусульманские, и иудейские религиозные структуры налаживают связи с предпринимательским сообществом. Однако автора больше волнует проповедь нравственности среди предпринимателей, нежели экономическое партнерство религиозных и бизнес-структур. Пожалуй, больше всего в книге говорится о бизнесе сайентологов – и то с целью, скорее, реабилитировать эту новую религию в глазах ее критиков, нежели действительно проанализировать принципы ее финансирования.
Все эти разрозненные упоминания – даже при активном сотворчестве читателя – в целостную картину не складываются. По-настоящему обобщающие выводы в книге отсутствуют. И даже предоставленный автором в приложении материал, который занимает половину книги и включает в себя кодексы чести религиозных предпринимателей и очень скудные упоминания о церковном бюджете, не помогает прояснить место и роль религиозных объединений в мировой экономической деятельности.
Анастасия Геннадьевна Башкатова - обозреватель отдела экономики "НГ"
Независимая газета