Лев Пирогов об исправлении христианства и пытке купальником
Протодьякон Андрей Кураев высказался по поводу возможного судебного преследования Ксении Анатольевны Собчак за появление в священническом облачении и с накладной бородой: «Отцы, ответьте Собчак на её языке, сфотографируйтесь в её костюме, вывесите фото в сети, лайков будет гораздо больше».
Фото: Александр Кряжев/РИА Новости
И уточнил, что это должен быть за костюм: «Платье, купальник, стразики».
Мало нам было одной Ксении Анатольевны…
Трудно заподозрить отца Андрея в том, что он полагает, будто протоиереев Всеволода Чаплина и Дмитрия Смирнова, осудивших Ксению Анатольевну, заботят «лайки» и что они её осудили из желания популярности. Откуда же тогда такая странная мыслительная конструкция?
Если применить к ней правило «поступай с другими так, как хочешь, чтобы другие поступали с тобой», получится, что отец Андрей советует отцам то, что для него самого актуально. Ну, не купальник, конечно. Купальник — это гипербола. А вот «лайки», возможно, нет.
Некогда миссией отца Андрея было привлечение к Церкви людей думающих, образованных, каковым и сам он является. Было это в те благословенные времена, когда народу в храмах окормлялось — десяток старух да хромоногий староста, а прочие ладно, если вспоминали раз в год, когда яйца святить пора.
К такой Церкви — маргинальной, окраинной, почти оппозиционной (или, как тогда говорили, диссидентской) думающему человеку было не грех примкнуть, не стыдно. Иконки держали в книжном шкафу, на купола крестились прилюдно: на-кося, советская власть, выкуси!
Но времена испортились — по известному алгоритму.
Помните, году так в 1998-м весь русский интернет состоял человек из пятисот? Все они были людьми образованными и думающими, и до чего же приятно было им друг с другом общаться! А потом в интернете появился миллион пользователей, десять миллионов… И пир духа закончился. У десяти миллионов совсем другое «выраженье лица» и «картина мира», чем у пятисот самых-самых. И запросы совсем другие. И реакции. И что самое обидное — с этим приходится считаться! Либо через тебя просто перешагнут и не заметят. Где сегодня герои интернета тех первых лет? Гниют на его окраинах в окружении своей верной свиты из десяти высокоинтеллектуальных старух…
Нечто подобное произошло с Церковью. Во всяком случае, с точки зрения «приличных людей». Раньше-то они считали Церковь своей. Этаким пространством интеллектуального и нравственного поиска. А она оказалась — общая. Общее же мнение вопросам предпочитает ответы. И поиска в такой «Церкви для всех» оказалось меньше, чем порядка и дисциплины. И на многие проблемы, требующие такта, шутки, широты взгляда либо элегичного вздоха, она смотрит с этакой народной простотой — хрясь по рукам!.. И совершенно не собирается возвращаться в милую «духовную оппозицию» уродствам мира…
Коснулись эти перемены и миссии отца Андрея. Она тоже массовизировалась. Отсюда «лайки», отсюда ставший обязательным в каждом публичном выступлении «Гарри Поттер». Если раньше «бывшим интеллигентным человеком» называли бродяг и сезонных рабочих, то теперь «бывший интеллигентный человек» — это хипстер с палкой-селфялкой. Вот с кем приходится работать. Преподносить ему Православие в необременительном уютном ключе, вроде отечественного буддизма.
Церковь этой миссии отца Андрея мешает, когда «тангейзеры» запрещает всякие, он за это на неё сердится. Постоянно: где какая беда, опять что-нибудь запретили или осудили, — он обязательно тут как тут — приведёт примерчик из «Гарри Поттера», выступит с особым мнением, печальным, но мудрым и несгибаемо правильным…
Странное дело, но отец Андрей напоминает мне инквизитора.
Вроде бы наоборот, инквизиторы должны всё запрещать и сжигать на костре, а отец Андрей разрешает, но это только на первый взгляд. Ведь чем занимается отец Андрей? Исправлением Православия. Очищением Христова учения от наносной социальной агрессии. Но именно это — очищение христианства от ересей, защита от неправильных толкований — и было первоочередной задачей Святой Инквизиции. Если бы этого не делали, смысл учения безнадёжно исказился бы. А уже из этой первоочередной задачи вытекала второстепенная, но всем так хорошо запомнившаяся — борьба с ведьмами, колдунами и всякими мало отличимыми от них тогда галилеями.
В России, кстати, тоже была Инквизиция, — учреждена при Петре и упразднена при Екатерине. Мирянами она не занималась, объектом её внимания было исключительно духовенство. Вот и отец Андрей в русле этой традиции: к мирянам с их разнообразными проявлениями свободы совести снисходителен, к духовенству строг. Чуть что — полезай в купальник со стразиками! Что в твой испанский сапог…
Хорошо Христово учение, объятое интеллигентским умом. Всё в нём тонко, сложно и правильно. Да вот только куда остальных девать? И кто за этих остальных перед полностью раскрепощённой свободой совести заступится? Пошли люди, скажем, в театр, кучу денег потратили. А там «современная постановка». Ушли после первого действия; деньги за билеты тю-тю. Для интеллигентного человека пустяк, проходной случай, а неинтеллигентному обидно. Он, может, в театр раз в десять лет ходит…
Интеллигента от Церкви отец Андрей защищает, ладно. Но должен же кто-то Церковь защищать от интеллигента? Особенно — от бывшего, с его философией торгового центра и костюмированной вечеринки. Колдуны и ведьмы в наше время не так опасны (хотя ещё как посмотреть, и этого добра хватает), а вот в болоте консюмеризма и постмодернистской всеядности христианское учение не увязнет ли? Если уж «Гарри Поттер» чаще Нового Завета цитируется…