АЛИНА ЧЕРНОИВАНОВА
Корреспондент отдела «Бизнес» «Газеты.Ru»
Это книга была детской Библией, выпущенной шустрым издателем на волне зарождающегося массового интереса к религии. Реплика с дореволюционного издания. Она до сих пор хранится у девочки.
Бабушка никогда не настаивала, но каждое лето — на каникулах — поддерживала интерес девочки к церкви: научила ее всему, что должен знать православный человек. Но как-то, когда девочка еще больше подросла, бабушка, кажется, в минуту горького разочарования от пережитых невзгод в сердцах бросила: «Девочка моя, брось ты все это! Его нет!» Бабушка, конечно, уже давно забыла о тех словах, все так же ходит в церковь и молит того, кого нет, так, как делает это православный человек. Но девочка не забыла. С тех пор она ищет ответы.
Часть из них, конечно, легко нашлась в еще одной (без всякой иронии) великой книге, правда, уже послереволюционного периода: «Настольной книге атеиста», обнаруженной в библиотеке папы — члена КПСС. Тогда, конечно, девочка четко поняла, что она самый настоящий атеист. Помню, как в институте, проштудировав новую книгу, девочка уверенно отправилась сдавать зачет по религиоведению, прекрасно понимая, что уж об «опиуме для народа» она-то знает все.
Это был единственный зачет в жизни девочки, который она не сдала. Потому что преподаватель, выслушав самоуверенный ответ, отправил девочку изучать другие книги, добавив, что религия и вера — не синонимы. Ответы девочка все еще не нашла.
Вообще жизнь девочки нередко подкидывала ей разные варианты. Когда-то это были ответы в виде пьяной толпы молодых людей, с восторгом участвующих в пасхальном шествии с приспущенными штанами и криками «Батюшка, освяти мои яички!». Пасха тогда была чуть ли не главным развлечением года. Отгуляв в ночном клубе, подростки к полуночи подтягивались к храму на горе, чтоб «потусить», шокируя горстку православных — в основном пожилых людей.
Потом девочка наблюдала, как в глухой военный городок приехал служить в только что открытый по просьбе военного начальства приход батюшка. Батюшка был не намного старше девочки, а его жена — вообще ее возраста. С горечью девочка наблюдала, как батюшка, не получавший с прихода почти ни копейки, в итоге пошел подрабатывать в охрану (в московский ночной клуб), запил и в конце концов остался без матушки. Она просто ушла к другому.
Девочка даже была косвенно знакома с монахом, стремительной карьере которого никак не помешала его нетрадиционная сексуальная ориентация. Которую он в общем от мирских и не скрывал.
И, конечно, девочка всегда много читала, поэтому даже могла рассуждать о патриархе Алексии. И нередко критиковала его в разговорах с друзьями — за попытки сблизить церковь с государством. А когда Алексий умер и появился патриарх Кирилл, девочка, как и многие вокруг, вспомнила прописную истину: о том, что все познается в сравнении и дела Алексия были лишь робкими попытками отвоевать чуть-чуть места для РПЦ. В сравнении с делами Кирилла.
Нет, в жизни девочки были и прекрасные ответы. Воцерковленные друзья, объяснявшие на свой лад противоречия между верой и Церковью. Священники, удивлявшие стойкостью и смирением. Сотни незнакомых людей, воодушевлявших своей верой…. Удивительные храмы Греции… Много чего было.
А еще были слова Дмитрия Свердлова. Девочка поняла это только сейчас. Она не знала его как священника, никогда не встречалась с ним, а просто читала его колонки на «Правмире» и короткие заметки в ЖЖ.
Только когда девочка прочитала, что решением РПЦ Свердлов запрещен в служении из-за тех самых его слов, девочка вдруг поняла, что он действительно был в ее жизни. Как робкая надежда на то, что если такие люди есть в РПЦ, значит, не все еще потеряно. Значит, может быть, девочка рано или поздно найдет для себя все ответы и вернется в церковь.
Когда она ехала с работы домой, ей вдруг пришла в голову мысль: зайти на сайт патриархии и написать Кириллу о своем разочаровании. Не требовать ничего, не просить, а просто написать, что этот маленький для РПЦ шаг — запрещение Свердлова в служении — отдалил от Русской православной церкви на гигантское расстояние еще одного человека. Но что Кириллу до какой-то девочки с ее поисками ответов?
И тогда она просто написала блог. Хотя это вовсе не ее тема и, в общем, собственно, не ее дело. Но все равно написала. Потому что, наверное, как и Дмитрий Свердлов, она понимает, что ничего не может изменить, и в такой ситуации слова — это все, что остается. О чем бы ни шла речь.
Пусть даже эти слова — пустой для кого-то набор букв. Потому что только в теории «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». В жизни давно по-другому.
АЛИНА ЧЕРНОИВАНОВА
Газета.Ru